— Хеймитч…

— Нет, послушай. Я ему должен. Чертовски много должен. И я не хочу, чтобы парень слетел с катушек, потому что ты в очередной раз запуталась в себе любимой, или опять мечешься между двух парней. Ясно?

— Беспокоиться не о чем…

— Надеюсь. А теперь пошли вниз, а то именинник заждался.

Уже подходя к лестнице, Эбернети вдруг обернулся и лукаво глянул на девушку.

— Кстати, вы бы уже закончили начатое на балконе, ей-Богу! Гормоны такое дело…

Китнисс была готова провалиться сквозь землю.

— Детка, если до этого ты походила на помидор, то теперь твое лицо приобрело оттенок свеклы, — заржал ментор и начал спускаться вниз.

— Да пошел ты… — Прошипела она чуть слышно.

Оказалось, что с ужином все закончилось не так уж скверно. Пирог если и подгорел, то не сильно. Все присутствующие сделали вид, будто ничего не произошло. Ну, как все… Ментор, конечно же, продолжал отпускать колкости, наблюдая за молодыми. Было заметно, что он получает истинное удовольствие, вгоняя их в краску.

Пит никак не мог дождаться, когда же Хеймитч наконец посчитает, что его долг перед бывшим трибутом исполнен и уберется восвояси. Но с другой стороны… Оставаться с Китнисс наедине после произошедшего на балконе ему тоже не очень хотелось. Вряд ли она бросится ему на шею с распростертыми объятиями… А выслушивать неловкие извинения, было выше его сил. В такие минуты он чувствовал себя… униженным. Никчемным. Ничтожным. Ей так хорошо удавалось втаптывать его чувства в грязь. У нее несомненно талант по этой части…

******

Китнисс сидела ни жива ни мертва, дожидаясь ухода ментора. Она даже начертала примерный план побега в голове.

— Ну, что ж… Молодежь, спасибо за ужин. Пит, еще раз поздравляю! — ощущение было, что ментор поздравлял Пита отнюдь не с днем рождения…

— Мне тоже пора… — девушка вскочила так резко, что опрокинула бокал с вином.

— Да, и куда это ты так торопишься, детка? В очередной раз спасать мир? Так ведь уже спасла… Или на ночь глядя приспичило в лес? — Хеймитч явно издевался.

— Мне… Я… я плохо себя чувствую, — не сразу нашлась она.

— Ну, пошли, провожу, — отозвался старик. Во второй раз за вечер Китнисс была благодарна ментору. Все-таки, не появись он вовремя, они с Питом вполне могли бы… А сейчас она жутко боялась, что Пит вызовется ее проводить, а говорить о том, что произошло, она была не в состоянии.

Китнисс и Хеймитч шли по дорожке к дому девушки. И ежу понятно, что провожатые тут ни к чему — 10 метров от дома парня.

— Ну, вот. Я же просил, детка…

— Что?

— Я просил не отталкивать его, даже если тебе страшно… Пройти Игры, Квартальную бойню, Войну и бояться близости с парнем. Ты точно чокнутая…

— Ну, спасибо за лестную оценку моей скромной персоны, но я сама разберусь! — взорвалась Эвердин. Хеймитч же только засмеялся и потопал к своему дому.

«Ну, откуда ментор знает, что у меня на душе?» — с этой мыслью она зашла в дом, понимая, что сегодня ей не уснуть, и виной тому будут вовсе не кошмары…

******

Пит проводил гостей до двери. Скомканное прощание. Горький осадок в душе. Вот и все. Он стоял совершенно растерянный. Точнее потерянный. Только она могла вот так запросто разбивать его сердце. Раз за разом. Ему казалось, что он не перенесет ее извинений и сожалений о произошедшем. Однако, реальность оказалась куда хуже. Она решила сделать вид, что ничего не было. Так почему бы ему не последовать ее примеру? В конце концов, он едва не сомкнул свои руки на ее шее… Приступ. В этот раз она опять смогла остановить в нем зверя своей нежностью и лаской. Может быть, в этом и была ее стратегия… как тогда, в Капитолии, вернуть его сознание поцелуем?..

К черту. Он должен держаться от нее подальше.

И кому он врет?

Он и приехал в 12-й из-за нее. Сначала ему казалось, что он хотел просто излечиться от нее, выздороветь от этой болезни, под названием «Китнисс Эвердин». Но не стоит лгать самому себе — он не мог без нее. Она его ангел, она же и его бес. Наваждение. Спасение. Проклятие. И в глубине души он надеялся, что они смогут помочь друг другу… Наивно? Скорее всего.

Успокоиться Пит никак не мог… Сегодня ночью его кошмар обернется искушением и соблазном… Китнисс — его камень преткновения. Вся его жизнь сводится к ней. Жаль, что в ее жизни он был всего лишь сыном пекаря, которого она однажды пожалела на Играх…

Спустя несколько дней Пит все еще не мог выкинуть из головы встречу на балконе… Сейчас, вымешивая тесто для хлеба, он предавался воспоминаниям о том вечере.

Он сжимал Китнисс в своих объятиях и она отвечала ему с такой страстью… Пит был уверен — если бы не ментор, они могли зайти гораздо дальше. Господи, благослови Хеймитча… Как бы он ни жаждал продолжения… Он понимал, что Китнисс никогда бы не простила ему… Но она так прижималась к нему, как будто… как будто… знала, что нужно делать.

Нет. Не может быть. Это всего лишь первобытный инстинкт — тело само знает, чувствует, как нужно действовать. Или…

Или охотник показал ей.

Ревность захлестнула его с такой силой, что Пит сжал тесто аж суставы хрустнули. Надо выкинуть из головы эти мысли. Она была настоящей. Невинной. Чистой. И все же какой-то внутренний голос нашептывал ему…

Она продолжает играть с ним, она обманывает, как всегда.

И Пит не мог понять — это охмор в нем говорит или просто страх опять оказаться отвергнутым и ненужным?..

******

Этой ночью Китнисс едва ли удалось сомкнуть глаза. Пару раз ненадолго задремав, она видела в обрывках сновидений его.

Пита.

Ее губы все еще слегка болели от поцелуев, но это была приятная боль. Ей все еще чудилось, что его губы касаются шеи, а грудь до сих пор ныла там, где его рука прикасалась к ней. Но самые острые ощущения сосредоточились между ног. Там все пульсировало и горело огнем… Тот голод, что настиг ее когда-то в пещере и на пляже… Он возродился, но с большей силой.

В этот раз Китнисс снедало чувство жуткой неудовлетворенности… Что-то должно было произойти там, на балконе… Если бы не Хеймитч, она вряд ли смогла бы остановить Пита. Нет, не так. Вряд ли бы она захотела его останавливать.

В тот момент она думала, что умрет, если его рука остановится и прекратит эту сладкую пытку. Это ее очень пугало. Но что самое страшное — она теперь желала испить эту чашу, узнать, ощутить, почувствовать…

Как ей смотреть Питу в глаза — наверняка она будет краснеть и заикаться каждый раз. Боже! Хеймитч прав. Она трусиха. Стоит попытаться сделать вид, что ничего не было. Выкинуть из головы… Но как? Если все ее тело требует неизведанных до селе ощущений?

******

Китнисс была бы не Китнисс, если бы в итоге не стала избегать парня, как огня… Но и он, похоже, не стремился с ней встретиться. С одной стороны она радовалась этому факту — так было легче. Но с другой… Она испытывала какое-то непонятное разочарование…

Спустя несколько дней девушка с удивлением обнаружила, что последние ночи вместо жутких кошмаров ей снились сладкие сновидения с участием Пита. И в эти моменты ей хотелось чувствовать руки и губы Пита рядом не меньше, чем во время самых страшных снов…

Она просыпалась от собственных стонов, дрожала всем телом и больше всего на свете хотела, чтобы ее мальчик с хлебом был сейчас рядом. Только он мог утолить этот голод, как и подарить долгожданный покой…

Прошла неделя с того случая на балконе. Все это время они не виделись. Пит старался не пересекаться с Китнисс, в чем весьма преуспел. Но он догадывался, что это желание взаимно.

Только ментор посмеивался время от времени и приговаривал, — «Что поделаешь, молодость…»

Старый чертяка вел себя так, словно знал что-то такое, только ему известное. Возможно, так и было?..