Я едва могу смотреть на него. Вчера я видела, как они с Надей разговаривали во дворе. Какая же я дура, что чуть не отказалась от идеи с надписью «Лимп» на футболке. Признаться, мне даже жаль, что мы не сделали с Алексом чего похуже. Но мой поезд ушел.

— Вообще-то, я пытаюсь тренироваться, — отвечаю я.

— Сейчас же! — рявкает он и направляется к трибунам.

Я корчу лицо Эшлин, а она, пожав плечами, устремляется за остальными девушками на беговую дорожку.

Я следую за Алексом к трибунам и складываю руки на груди.

— Да, тренер? — как можно стервознее произношу я.

— Я чем-то тебя обидел? — спрашивает он низким настойчивым голосом.

Я пристально смотрю на него. Я думала, что он накричит на меня за отказ бегать.

— Никак нет, тренер, — отвечаю я, радуясь тому, что он видит мою злость. — Теперь я могу идти?

— Прекрати называть меня тренером! Я думал, что мы друзья, но с недавних пор ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня. Я не понимаю.

Неужели Алекс и правда настолько тупой? Наверное, мне не стоит ничего говорить, но я не могу сдержаться. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает, а потом выкладываю все разом:

— Хочешь быть моим другом? Так я подскажу тебе, как им быть. Не звони моей сестре. Более того, никогда больше с ней не разговаривай. — Алекс открывает рот, словно собирается оправдаться, но я продолжаю: — Не приходи к нам посреди ночи и не заставляй ее тайком убегать из дома, не давай ей спиртное на вечеринках, не…

— Ты все неправильно поняла! Я не давал ей спиртного.

— Да? Я нашла ее топик! И знаю, что в ту ночь она ночевала у тебя в домике. Ей четырнадцать, извращенец!

У Алекса от удивления отвисает челюсть. Потом он выпрямляется во весь рост и говорит:

— Извращенец? Давай-ка разберемся. Во-первых, я никогда не давал ей спиртного. Она сама со своими подругами тайком пила ром, и к тому времени, как я застал их, Надя уже была в стельку. И пока ты веселилась на другой вечеринке, я убирал за ней рвоту и следил за тем, чтобы она не ушла и ее в таком состоянии не поймали родители! — Его кадык ходит вверх-вниз, а руки сжаты в кулаки. — Подруги бросили Надю, и ей пришлось остаться ночевать у меня. Я все это время находился рядом с ней, чтобы она не захлебнулась в собственной рвоте. Так что не за что.

Я с недоверием смотрю на него.

— Если это правда, тогда почему вы с ней ускользнули посреди ночи в первый день учебы? И не пытайся этого отрицать. Я видела, как ты привез ее домой.

— Потому что она позвонила мне в слезах! Надя хотела убедиться, что ты не узнаешь о том, что той ночью она напилась. Она заставила меня пообещать ничего тебе не рассказывать. Вот как твоя сестра переживает из-за того, что ты о ней думаешь. — Алекс раздраженно вздыхает и качает головой. — Я сказал ей, что у тебя есть все причины для расстройства. И что я тоже буду за ней присматривать. И если она когда-нибудь выпьет в моем присутствии, я обязательно расскажу обо всем тебе.

Я молча оглядываюсь на поле, по которому бегают девочки. Меня всю трясет.

— Не могу поверить, что ты могла так обо мне подумать, Лилия. Мы же с тобой дружим с девятого класса! Наши семьи дружат! Надя мне практически как младшая сестра! Я бы никогда так с ней не поступил! — Алекс убирает лезущие в глаза волосы. Сейчас, когда солнце не столь по-летнему яркое, они уже не такие светлые и более медного оттенка. И длиннее. — Это ненормально.

— Прости. — Я не знаю, что еще сказать.

— Проехали.

Я чувствую острое желание признаться ему во всем. По-настоящему извиниться, как он того заслуживает. Но не могу. Потому что дело касается не только меня, но и Кэт с Мэри. Я заставила их подвергать себя риску напрасно.

Я дрожу, потому что мне холодно и плохо от того, что я натворила.

Алекс подходит ко мне, расстегивает и снимает с себя ветровку, а потом накидывает ее мне на плечи. От нее пахнет стиральным порошком.

— Все в порядке? — спрашивает он. Мы стоим так близко, что практически касаемся друг друга. — Я не переживу, если мы перестанем быть друзьями, — тихо добавляет он. — Ты много для меня значишь, Лилия. Всегда значила. И будешь значить.

Я открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю ничего сказать, так как он пятится в сторону поля.

— И даже не думай, что я освобождаю тебя от пробежки, Чо! — выкрикивает на бегу Алекс.

И я бегу. Все до последнего круга. Потому что если остановлюсь, то начну думать о том, что он сказал, и о чувствах, которые вызвали у меня его слова.

В четверг, в день игры, Пи Джей неожиданно приносит мне контейнер, наполненный печеньем с корицей. Уверена, их испекла его мама, потому что они завернуты в вощеную бумагу, а на вкус идеально рассыпчатые и мягкие. Эшлин же получила от Дерека всего лишь пакетик чипсов, и то даже не целую пачку. Но подруга все равно рада, потому что он ей нравится и она готова принять от него все что угодно. Рив приготовил для Ренни какие-то протеиновые печенья. Твердые, как кирпичи, а на вид как навозная куча, но Ренни во время обеда устраивает целое представление, поедая их.

На игру приходит куча народу. Не так много, как на настоящий футбольный матч, но все же. Парни из команды в чирлидерской форме и париках стоят на краю поля и выкрикивают кричалки. Это выглядит очень смешно. На Пи Джее длинный черный парик, и он пытается делать той-тачи — мое фирменное движение.

Как я и предсказывала, выигрывает команда Ренни и Рива. Ренни забивает единственный гол и не дает Терезе добежать до конечной зоны. Когда игра заканчивается, Рив перебрасывает ее через плечо и с триумфальным криком уносит с поля. Словно они только что выиграли золотую медаль на Олимпийских играх.

Что ж, пусть радуются, пока могут. Потому что скоро их ждет большой проигрыш.

По словам Лилии, тренер Кристи всегда запирает дверь своего кабинета. Десять минут и тридцать три секунды назад она зашла туда с ящиком бюллетеней для голосования. Дверь слегка приоткрыта. Последние семь минут и десять секунд она печатает на компьютере. Я это знаю потому, что все время поглядываю на часы в конце коридора. Я стою, прислонившись к чьим-то шкафчикам, а Кэт расположилась возле питьевого фонтанчика и делает вид, будто набирает сообщение на телефоне.

Ровно в четыре часа мимо нас пробегает Лилия, ее хвостик раскачивается из стороны в сторону.

— Тренер Кристи! — отчаянно восклицает она. — Вы должны пойти со мной! В женской раздевалке экстренная ситуация!

— Что случилось, Лилия? — спрашивает тренер Кристи, выходя из кабинета.

— Пожалуйста, поторопитесь! — продолжает Лилия и тянет женщину за руку. — Кажется, у одной из девятиклассниц истерика. Она просто сошла с ума!

Они исчезают в коридоре.

Мы с Кэт улыбаемся друг другу и, быстро осмотревшись, что за нами никто не наблюдает, проскальзываем в кабинет. Я опускаюсь на корточки возле двери, а Кэт идет прямиком к ящику с бюллетенями. Она говорила, что Пэт еще в детстве научил ее вскрывать замки. Для этого нужна лишь алюминиевая открывалка от банки с газировкой. Мне это показалось чистым бредом, но Кэт открывает ящик всего за пять секунд. А потом вываливает ее содержимое на стол тренера Кристи.

— Похоже, Рив выиграл и без нашей помощи, — бормочет Кэт, перебирая бюллетени.

— Ничего удивительного, — отвечаю я. — Он самый привлекательный парень в выпускном классе. — Кэт бросает на меня странный взгляд, но ведь это правда. Она сует несколько листов в сумку. Полагаю, это голоса за Ренни. Теперь ей не придется стоять с ним на одной сцене. Какая жалость. Но, может, это научит ее не издеваться над людьми.

Я перевожу взгляд обратно на коридор. Лилия и тренер могут вернуться в любую минуту.

— Ты уже заканчиваешь? — шепчу я.

— Пересчитываю, чтобы у Эшлин было достаточно голосов, — не поднимая головы, отвечает Кэт.