— Нет, благодарю вас.

— Тогда да сопутствует вам удача.

— Да преисполнятся ваши дни одной лишь радостью.

Кеб доставил Дюмареста к «Кладору», и какое-то время он стоял, задрав голову и рассматривая гигантскую махину здания. Солнце ярко освещало ребристый шпиль с золоченым шаром на острие, напоминавшим огненный глаз в небе. Внутри было прохладно, и по просторным залам разносилось гулкое эхо, отражавшееся от сводчатых потолков. Секретарь музея, совсем еще молоденькая девушка с личиком, припудренным лавандовой пудрой, и блестящими от контактных линз глазками, с нескрываемым восхищением разглядывала статную фигуру Дюмареста. Когда она заметила ожоги и подпалины на его волосах, к ее восхищению добавилось еще и любопытство.

— Могу я быть чем-нибудь полезна вам, сэр?

— Да. У меня тут возникла проблема. Я пытаюсь разыскать одного человека, который работает или работал у вас. Его имя мне неизвестно, я только знаю, что одно время его ассистенткой была женщина, которую звали Макгар. Они проводили биологические исследования в области генной структуры местных форм жизни. Не могли бы вы помочь мне?

— Вряд ли, — с сожалением ответила девушка. — Мне очень жаль.

— Но ведь где-то должны сохраниться записи. Правда, с того времени прошло несколько лет, но, быть может, кто-то помнит…

— А зачем это вам?

— Видите ли, я занимаюсь изучением отклонений от единой нормы различных рас. Мне стало известно, что этот профессор обладает весьма ценной информацией и, кроме того, вполне возможно, что я и сам смогу быть полезен ему в исследованиях. Не могли бы вы справиться о нем в департаменте по персоналу?

Профессор Эшлен давно перешагнул тот рубеж, который принято считать средним возрастом. Его фигура уже начала расплываться, а голову украшала обширная лысина. Затхлый кабинет был доверху забит старыми папками, а сам профессор был облачен в заляпанный блузон, надетый поверх серой рубашки. Как только Дюмарест вошел, он приподнялся из-за стола и протянул руку.

— Возьмите ладонь, — пояснил он. — Пожмите и отпустите. Это очень древний обычай.

— Действительно, — подтвердил Дюмарест. — Он мне известен.

Ладонь профессора оказалась влажной и липкой.

— Мало кто теперь приветствует друг друга таким образом, — продолжал Эшлен. Усевшись в свое кресло, он жестом пригласил Дюмареста садиться. — Это что-то вроде небольшого теста. Если кто-то объявляет себя исследователем человеческой расы, то, как мне кажется, он обязан изучить множество различных культур и ему должно быть понятно, для чего я протянул руку.

— Но вы сами подсказали мне, что нужно делать.

— Верно, верно. Крайне неосмотрительно с моей стороны. А теперь скажите — каково первоначальное значение этого обычая?

— Очевидно, он демонстрировал миролюбивые намерения. Я показываю, что в моей руке ничего нет, и пожимаю вашу. В открытой ладони оружия не утаить.

— А как быть с другой рукой? С левой, которую не протягивают?

— Может быть, в ней за спиной прятали нож — так, на всякий случай, — сухо ответил Дюмарест — Вы помните женщину, которая когда-то работала с вами? Ее звали Макгар. Такая высокая, темноволосая, довольно стройная. Это было несколько лет назад.

— Макгар, — нахмурился Эшлен. — Так вы пришли поговорить о ней? А я так понял, что вас интересуют особенности различных рас.

— Совершенно верно. Кроме того, меня интересует теория происхождения всех рас из единого мира. Однако…

— Но это полная чепуха, — уверенно оборвал его профессор. — Хотя теория довольно заманчива и время от времени всплывает на поверхность, поверьте мне, в ней нет ни грамма истины. Человеческие расы эволюционировали сразу на нескольких мирах и в основном в одно и то же время. Конечно, имели место миграции, колонизировались новые миры, основывались поселения, но серьезно рассматривать вероятность того, что все люди произошли из одного небольшого мира, по меньшей мере нелепо. Мне удалось доказать, что подобный вывод — грубейшая ошибка.

— Вы доказали это вместе с Макгар?

— С Макгар? Должен признать, она помогла мне справиться с рутинной частью исследования, но я с чистой совестью могу считать доказательство несостоятельности данной концепции своей заслугой. Однако мне понятно, откуда берутся подобные идеи. Возьмем, к примеру, Аурелл. Вы ведь нездешний?

Дюмарест кивнул.

— Весьма необычный мир. — Эшлен достал карту и развернул ее на заваленном бумагами столе. — Вот город Саргон, в котором мы сейчас находимся. Вот здесь, — пальцы профессора постучали по желтому пятну на карте, — равнины Релада, основной регион обитания хегельтов. Здесь у нас долина Карне, в которой расселена довольно своеобразная раса желтокожих людей. Прошу заметить: хегельты имеют темно-коричневую кожу, а карниане — желтую. Видите, как все перепутано?

— Несколько рас в одном мире, — кивнул Дюмарест.

— Не совсем так. Хегельты — местные аборигены, а карниане — потомки более поздней цивилизации. Далее, на север, у нас Шиндара. Вот здесь расположены Фром, Икинолд и прочие. Не стану утомлять ваш слух всевозможными названиями. Главное то, что везде люди различаются цветом кожи, антропологическими характеристиками и даже физическими особенностями. Поэтому было бы естественно предположить, что ввиду наличия подобного разнообразия в одном мире в прошлом таковые существовали также и в некоем мифическом мире, из которого, согласно легенде, все и произошли.

— На Земле?

— Вы даже слышали это название? — Эшлен пожал плечами. — Хотя, занимаясь исследованием различий человеческих рас, вы не могли не узнать его. Это, конечно, легенда. Я пришел к заключению, что это лишь иное название Эдема, которое, как вам должно быть известно, служило именем собственно Рая. Еще одна легенда, порожденная ранними переселенцами во времена бедствий и страданий. В утешение себе они придумали сказку о замечательном месте, о некоем мире, где никому не надо работать и где обо всем позаботятся небесные существа, которых, кажется, называли ангелами. Но тем не менее, как я уже говорил, наличие на Аурелле различных рас вовсе не означает, что все эти расы переселились сюда с одной планеты. На самом деле верно прямо противоположное, поскольку нам хорошо известно, как эти расы попали сюда за несколько этапов колонизации. Небольшие группы, которые жили обособленно, да и сейчас продолжают жить так же. Общества и культуры, которые обрели стабильность и определенную гармонию.

— Гармонию? — переспросил Дюмарест. — А как же быть с мелевганианами?

— Возможно, мне следовало говорить лишь о стабильности, но мелевганиане… — Эшлен покачал головой. — Они все безумны, причем в буквальном смысле. Их генная структура подверглась воздействию радиационного фона той местности, в которой они живут. Эта радиация повлекла за собой мутацию. Их шкала ценностей весьма мало похожа на нашу — если вообще имеется что-то схожее с тем, что мы считаем за норму. Они своенравны, их не волнует ничего, кроме собственных прихотей. Они непредсказуемы, опасны и, тем не менее, пленяют воображение тех, кто изучает род человеческий.

— Мне как-то довелось увидеть, как погиб один из них, — заметил Дюмарест. — Он бросился в огонь.

— Оказавшись в безвыходной ситуации, они ищут способ самоуничтожения, — подтвердил профессор. — Их маниакальная, патологическая ненависть оборачивается против них же самих, то есть на то, что они расценивают как причину поражения. А уж мстительности им не занимать. Мелевганиане обосновались вот здесь. — Профессор ткнул пальцем в карту. — Это котловина, окруженная высокими горами. Они могут выбраться оттуда только на рафтах, однако их технологические возможности ограниченны, и, к счастью для всего остального Аурелла, мелевганиане слишком привязаны к своему родному краю. Время от времени они совершают налеты, устраивают дикие побоища, но жители соседних областей довольно успешно сдерживают их экспансию.

— Но должны же у них быть контакты с внешним миром? — задумчиво спросил Дюмарест. — Хотя бы торговые связи?