Дивница и сама не понимала, зачем его ищет. И что это за блажь такая? Следовало держаться от него подальше. Но тот его взгляд, с которым он исцелил сестёр…

А ещё его губы. И руки. Были такими… нежными? Она не ожидала, что ей понравится. Голову заморочил дурман, и оттого всё казалось таким… волшебным?

И этот юноша, и его прикосновения, и сладкая дрожь по телу. Всё это ей почудилось.

Нужно поскорей найти его. Найти, чтобы поверить: это был сладкий сон. А наяву он другой. Такой, как все. Ничего особенного…

Дивница нашла его на поляне. Губы перепачканы ежевикой. Неужто он любит ягоды?

Она обошла его и присела рядом, рассматривая его лицо. Какие отвратительные синие губы. И клыки. И как она могла подумать, что целоваться с ним — сладко?

— Вот ты где!

Орест открыл глаза, ухватил её за локоть и притянул к себе.

— Ищу её у озера, а она — в кустах прячется.

Дивница молчала, склонив над ним охваченное сиянием лицо. Глазам стало больно, и Орест их прикрыл. Темнота ему не мешала. Он приподнялся и, нащупав ствол дерева, подтянулся к нему и прислонился спиной. Руки его блуждали по телу дивницы, залезали под незатейливое убранство, ласкали и мяли мягкую, будто шёлковую, кожу.

Орест добрался до её губ и поцеловал.

На удивление, клыки совершенно не мешали, а язык ещё хранил вкус ежевики…

Дивница и не заметила, как он оказался внутри неё, скользя настолько нежно, что она задрожала от восторга. Она сидела у него на бёдрах, обхватив ногами ягодицы, а он ловко направлял её движения одной рукой. Другой он зарылся в волосы на её макушке, отчего по телу бежали мурашки. Язык плясал на шее, и дивнице казалось, что ещё немного, и она сойдёт с ума. Зачем она пришла? Зачем? Она легонько вскрикнула, а он рассмеялся ей на ухо.

— Надо же, у тебя есть голос.

Когда всё закончилось, Орест повалился на бок, увлекая за собой дивницу. Глаза его по-прежнему были закрыты, он обвился вокруг неё коконом, прижимая руками, охватывая бедром.

— Не убегай, — прошептал он, засыпая, — мне так хорошо рядом с тобой.

Хорошо…

От ласковых слов что-то сжалось и лопнуло внутри. На ресницах выступили слёзы. Хорошо…

Видят Равнины, как ей хорошо…

Но ведь нельзя так…

Дивница повернулась к нему лицом и провела ладонью по щеке. Орест обмяк, а она осторожно выбралась из его объятий и убежала прочь.

Проснувшись в одиночестве, Орест разочарованно потянулся. Ему страстно хотелось ещё ласк, губы до сих пор саднили от поцелуев…

— Вот мерзавка!

На удивление, он был полон сил. Значит, она приходила всё-таки за лаской. Получила своё и смылась. Как и в прошлый раз. Интересно, какая она под блеском? Красавица или страшилка? Орест некстати вспомнил Голубушку и вздрогнул. Пожалуй, не стоит знать. Захочет — сама покажется. Не захочет — стало быть, есть что скрывать.

Но какие же в этих краях капризные бабы!

Хотя, не про них сейчас забота…

Орест вышел на поляну и свистнул ядокрыла. Однако Канем не отозвался. Княжич покрутил головой, посмотрел в небо и выругался.

— Где тебя носит, крылатая тварь?

Он опять свистнул, затем закричал и топнул ногой, однако в отчет ничего не услышал. И только тут заметил, что вокруг стоит непривычная тишина.

Орест пригнулся и ступил назад по деревья. Что-то было не так. Нечисть попряталась и даже не дышала от страха. Но кто их напугал? Ещё один секрет проклятых Равнин?

Спустя несколько минут он не выдержал и вернулся на открытое место.

— Канем, — крикнул он, — ты где?

Ядокрыл по-прежнему не откликался. Орест пошёл вперёд, оглядываясь по сторонам. Пересёк поле, обошёл невысокий холм, опять вышел к лесу. И тут заметил перья.

Жёлтые цветы припали к земле, отравленные ядом. Их было много — и перьев, и мёртвых цветов. А потом он нашёл голову. Глаза Канема были открыты, но уже ничего не выражали.

— Ах ты!

Орест сунул кулак в рот и прикусил. Он был готов расплакаться от горечи и досады. Его верный скакун. Его единственный друг. Его помощник в этом недружелюбном мирке…

Пусть он был не самым лучшим хозяином и частенько обижал своего ядокрыла, но он любил его…

Ярость захватила Ореста целиком. Он выхватил меч и, потрясая им в воздухе, выпустил струю синего пламени. Поле занялось и сгорело за считанные минуты. Вместе с цветами сгорели и мыши, и мелкие существа, которых Орест отродясь не видел. Их горелые тушки дымились под лучами солнца. Он чуял, что в близлежащих кусах собралась нечисть, клацая зубами и давясь голодной слюной. Но он не собирался никого пускать на пир. Довольно с него благодеяний. Эти неблагодарные твари только что сами объявили ему войну!

Орест подошёл ближе и сжёг подлесок. Откуда ни возьмись набежали тени, однако и их он прогнал. Он долго бесился, пока не выбился из сил. Затем опустился посреди поля и уставился в небо.

Теперь совсем один.

Как он будет без своего ядокрыла? Придётся вернуться в Межгорье и взять нового. Но сколько времени понадобится, чтобы его приручить?

Орест лежал на земле, откусывал от горелых стеблей и сплёвывал в сторону. Ярость потихоньку стихала. И тут он услышал вой. Негромкий, жалобный, однако достаточно низкий, чтобы понять — это было не мелкое существо.

Орест встал и пошёл на звук. Пришлось обойти лес, и тут он увидел огромного ящера и присвистнул. Как же он не почуял такую тварь? Ведь её топот мог разбудить мёртвого? Славно же он спал…

Ящер тихонько завывал, а с землистых губ капала пена. Из носа торчали несколько перьев ядокрыла. Тварь вдруг подобралась, выпучила глаза и рыгнула. Орест едва успел отскочить от потока зловонной жижи, хлынувшей изо рта чудища. Несколько капель попало на кафтан, и он с омерзением отряхнулся.

Жижа растеклась по земле, и Орест заметил, как что-то блеснуло. Золотые копыта!

— Так это ты сожрал Канема?! Мерзкая наглая тварь. Чтоб ты подавился!

Ящер вздохнул и тихонько заревел. Что-то в его рёве показалось знакомым. Орест обошёл вокруг твари и вдруг вспомнил.

— Да я тебя знаю! Это ты обрюхатил Мурью. Хорош, любовничек. То-то она от тебя сбежала. И поделом тебе, стервец.

Он ещё долго ходил вокруг ящера, ругая его обидными словами. Но чудище лишь грустно моргало, а потом и вовсе прикрыло глаза. И Орест понял, что ящер умирает. Яд Канема медленно добивал его изнутри. Но неужто он настолько глуп, чтобы сожрать ядокрыла?

Орест покачал головой и окинул взглядом выпирающие рёбра. Когда они с Рейной гнали его в пески, эта тварь не была такой худой.

— Сколько же ты голодал, дружок? — спросил Орест. Взгляд его стал задумчивым.

— Ты сожрал моего скакуна, и теперь мне должен. Будешь моим слугой.

Орест сел рядом с ящером и прижался спиной к его бокам. Ящер был слаб. Чтобы исцелить такую огромную тушу, требовалось много колдовства. Орест несколько раз вставал и, шатаясь, брёл к водоёму и нырял в него прямо в одежде. Он весь измотался, но упрямство брало верх. Наконец, ящеру стало легче, и он уснул. Дыхание было ровным.

Орест встал и вернулся к обгоревшему полю. Как и следовало ожидать, всё поджаренное им зверьё уже сожрали. Но ящера следовало накормить. Только как пропитать такую огромную тварь? Теперь он уже сомневался, что ящеру есть место в Равнинах. Он попросту слопает всех, кого сумеет достать.

Но разве не этого он добивался? Чтобы его боялись, а не тыкали пальцем, называя «очередным». Ящер — это хорошая добыча, однако придётся держать его в узде. И поэтому он не должен бродить голодным.

И тут Орест подумал о деревне. Кажется, он видел загоны для скота. Это хорошо. Все эти поля, луга и прочие сборники разнотравья вполне подходят, чтобы разводить скот. Дело осталось за малым: договориться с деревенскими. Вот только что он мог им предложить, кроме украденных у местных кузнецов незажжённых кристаллов?