— Лука! — воскликнул незнакомец, — А я за тобой, брат! Уж думал, в конторе… Давай, дуй к Андрею — они Сифатидиса с Лукьяном грузят на заднем. Ось у старика полетела, крику что в адовой бездне… Разберись, братец, чтоб без заминки…

Проводник вытянулся во весь рост, склонил голову — точно легионер, повстречавший в казарме самого стратига.

— Сейчас же, господин Бутур. Разрешите… К вам посетители. Из Трапезунда.

Господин Бутур окинул нас взглядом. Был он немолод, но куда как непохож на трухлявого морщинистого Ласкариса. Чувствовалось, что жизненные соки в его крепком коренастом теле еще не начали бродить, не застоялись, напротив, питают его от носков начищенных до блеска сапог до кончиков буйной черной бороды, лежавшей на широченной груди. Бороду эту, судя по всему, когда-то несмело касались ножницы цирюльника, но укротить ее нрав полностью не смогли — даже подровненная, смазанная чем-то благовонным, она все равно топорщилась толстыми космами во все стороны и забиралась хозяину в рот. Бороду явно красили, но ее иссиня-черный цвет отчего-то не вызывал несоответствия с обветренным решительным лицом человека, разменявшего пятый десяток лет. Напротив, отсутствие седины казалось вполне естественным. К бороде имелись брови — такие же густые, кустистые, нависающие над парой темных, и оттого непонятного цвета, глаз. Глаза же были веселые, щурящиеся, прыгающие взглядом беспрестанно, с доброй, хоть и грозной поначалу, искрой.

— Ааааа, гости! — Фома расплылся в улыбке, которую почти полностью поглотила его роскошная борода, — Здравы будьте. Простите старика, что не встретил. Луку вот отрядил… Как дорога? Не замерзли ли? Гадостная погода у нас тут по зиме. Да уж… Холода нет, но сырость отвратительнейшая. Как на малярийных болотах. Чаю не изволите ли? Лука, подай-ка нам чаю, да? Замечательный чай, господа, имею — с бриттской Ост-Индии везут. Одна чашка — и вы про другой позабудете сию минуту, уверяю! С вареньем брусничным. Есть еще варенье? Смотри, нету — спишу из жалованья, негодяй. Это Лука, помощник мой. Удивительнеший плут, но человек добрый. И чего держу… Варенья нам, значит, и… Простите великодушно, вы же, должно быть, голодны, а я тут… Никакого варенья! Неси нам телятины, хлеба сдобного свежего, картошки, гравьеры пару фунтов, глинтвейну…

Изобилие слов, прорывающихся из-под черных зарослей, оглушало — как океанская волна, бьющая в лицо и норовящая втоптать в песок. Мы замешкались, даже решительный обычно Марк был немного сбит с толку.

— Нет, благодарю, не стоит, мы уже позавтракали в гостинице.

— Разве в гостиницах сейчас найдешь пристойный стол? О нет, эти мошенники горазды потчевать постояльцев хоть овсяной кашей, у них нет ни совести, ни вкуса. К тому же вы наверняка остановились в «Свистульке и козе». Я знаю этих паршивцев, столоваться у них очень опрометчиво, уверяю вас. Я послал за вами вчера на станцию человека, да видно, то ли спутал он, подлец, чего, то ли разминулись вы… Прошу покорнейше простить.

— Это ничего, гостиница вполне пристойна, — поспешил сказать Марк, — Да мы и не надеемся там надолго останавливаться. Разрешите представить…

— Пардон! — воскликнул Фома, приложив здоровенную пятерню к тому месту, где должно было скрываться его сердце, здоровенное, точно у быка, — Я всегда непочтителен. Прошу опять же простить. Многие пеняют, да старого пса новым фокусам не научишь, как известно. Стоит заговорить — ничего не слышу, — он раскатисто засмеялся, — верите ли, самого имперского легата доводилось в жизни перебивать. Прошу, прошу.

— Госпожа Таис, — представил меня Марк, — Юрист нашего Общества, и наш спутник во всех поездках.

Фома расплылся в улыбке, даже борода дрогнула.

— Очень приятно, госпожа Таис. Как говорится, Legalitas regnorum fun… fumen… а, бес его… fundamentum.

Я протянула руку не без опаски, ожидая его сокрушительного рукопожатия, но он неожиданно вывернул руку ладонью вверх, мягко но сильно ухватил меня за запястье и увлек вверх, с чувством поцеловав. Губы у него были твердые и сухие, а борода смешно щекоталась, как мех огромного медведя.

— Это Кир, наш штатный чародей.

На Кира Фома посмотрел с некоторым удивлением, но — хвала Господу! — ему хватило то ли природной сметки, то ли такта не выказать своего удивления явственно. Кир был по своему обыкновению облачен в порядком потрепанные джинсы, свисавшие с тощего зада мешком и поддерживаемые широченным солдатским ремнем, нарочито грубую и столь же потрепанную рубаху, а поверх всего — в кожаную зимнюю куртку на меху. Его вздорные вихры, не утружденные расческой, скрывались под залихватской кепкой, которую он принципиально не стал снимать и в доме. Он мог бы выглядеть как хулиган с городских окраин или дерзкий бомбист, но это был Кир и выглядел он так, как всегда выглядел Кир — к несчастью для него. Если Фома и заподозрил, что среди нас скрывается женщина, зачем-то неумело переодетая мужчиной, он ничего не сказал. К счастью для всех присутствующих. С Киром он обменялся нерешительным рукопожатием, и юному чародею это так польстило, что он тут же задрал нос.

— Я Марк, доверенное лицо господина Ласкариса и проводник.

С Марком Фома церемониться не стал, судя по вытянувшему и немного побелевшему лицу доверенного лица господина Ласкариса, рукопожатие было лишено нежностей, предназначавшихся лишь женщинам и лицам непонятного пола.

— Как старик Христо? — пробасил Фома, — Все тот же, а?

— Мммм. Пожалуй. Охотно делится воспоминаниями о вашем с ним славном боевом прошлом, — вежливо сказал Марк и положил помятую руку в карман.

— Христо? О боевом прошлом? — Фома захохотал так, что борода вздыбилась, словно огромный черный кот, увидавший дворового пса, — Ах мерзавец!.. Ахахаха… Держится, подлец! Прежний, уж сколько лет… Ну вы мне напомните, я вам как-нибудь поведаю пару историй из нашего славного боевого прошлого! Ох… Вот же ж шельма, а! Передам ему бутылочку недурного вина, пусть разопьет за мое здоровье. О чем же он вам рассказывал? Неужто о том, как с винтовкой в бой ходил? — хозяин опять громогласно захохотал, — Ну да Бог с ним. Сейчас, говорят, большой человек в Трапезунде, а?

Кир скривился, Марку же пришлось обойтись вежливой улыбкой.

— Пожалуй.

— Контора едва ли не в столице, сотня человек обслуги… Заматерел наш Христо, что сказать. Нам тут такой размах пока не по плечу, — хозяин улыбнулся, — Так, работаем помаленьку… На старости лет и солид — радость. Ладно, Лука, беги скорей к Андрею, гостями дальше я уж сам займусь. Вы не против, господа, если мы пройдем сразу на склад? Ни к чему дышать пылью в кабинете, я и сам-то там редко бываю. Пройдем и я, чтоб не занимать ваше драгоценное время, по пути все и растолкую. Идет?

— Конечно, — согласился Марк, — Так будет даже удобнее. По правде сказать, мы еще не в курсе. Если вы введет нас в ситуацию сами, нам будет проще разобраться, верно?

— Тогда пойдем, — Фома властно увлек нас по коридору в ту сторону, откуда сам незадолго до этого появился, — Они там стоят, ждут.

— Кто ждет? — не поняла я.

— Болваны наши железные… Сервы чтоб их.

Кир шел позади нас, но я заметила, что он нахмурился. Должно быть, в эту секунду и мое лицо дрогнуло. Марк же оставался внешне спокоен.

— Так проблема с сервом? — уточнил он.

— С сервами, скорее. У нас тут такая история — черт свой хвост сожрет, пока разберется… Глупейшее дело.

— Расскажите по порядку. Наша работа — разбираться в таких делах, — Марк с достоинством улыбнулся, Кир, глядя на него, презрительно, но достаточно тихо, фыркнул.

— Да, действительно… Что я все вокруг да около, — Фома покряхтел, точно соображая, как бы начать, потом, пригладив ладонью бороду, заговорил, — Месяца два назад прислали, значит, партию сервов из Ниххонии. Девять штук, один к одному… Вас, наверно, модель интересует или цифры какие там, но я того не помню, у Луки надо спросить или у Пабло, если очухался уже бедолага… Так вот. Присылают, значит, девять этих болванчиков железных. Вроде как самой новейшей в этой их Ниххонии конструкции. По дому там убирать, за порядком следить, и все прочее.