Все это могло бы быть, если бы не существовало Лауры. Одно ее слово — и меня арестуют. Возможно, мне грозит смертная казнь за убийство, которого я не совершал. Но сейчас более важным было то, что она планировала убийство Валерии. Счастье и безопасность Валерии, мое счастье и безопасность были в руках Лауры. До тех пор, пока жива Лаура, ни Валерия, ни я не сможем жить спокойно, но если бы Лаура умерла, то ситуация полностью изменилась бы.

Наконец из самых глубин моего сознания появилась определенная мысль, которую я интуитивно отбрасывал: «ЕСЛИ БЫ ЛАУРА УМЕРЛА…"

Я отшвырнул сигарету и встал.

Это чистое безумие! Это наваждение! В атмосфере готовящегося убийства меня тоже охватило безумие! Легко сказать: «ЕСЛИ БЫ ЛАУРА УМЕРЛА, МЫ БЫЛИ БЫ В БЕЗОПАСНОСТИ». Лаура умирать не собиралась! ЕСЛИ НЕ…

Я медленно подошел к перилам, ограждавшим набережную, и оперся на них, глядя через Лаго-Маджоре на красные крыши и белые дома Ароло.

Лаура планировала убийство Валерии! Почему бы мне не спланировать ее убийство? Какое право она имеет на жизнь? И наконец, это была бы высшая справедливость!

Мое сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Я старался прогнать эти мысли и не мог, я уже знал, что это было единственным решением проблемы. Если я не хочу потерять Валерию, Лаура должна умереть!

Еще с того дня, когда Лаура впервые заговорила об убийстве Бруно, я почувствовал, как легко мысль убийства проникает в мозг. Атмосфера на вилле, безжалостность Лауры, мои собственные обстоятельства, моя любовь к Валерии — все наталкивало только на одно.

Но как сделать это? Как не попасться? Был всего один путь, и главную роль должен сыграть Беллини! Лаура собиралась подставить меня, так почему бы мне не использовать Беллини? Но это же безумие!

Надо возвращаться! У меня оставалось только два дня. Я закурил новую сигарету, удивляясь своему спокойствию. Сердце стучало ровно, и только по позвоночнику пробежали холодные мурашки! Я вернулся на скамейку и сел. Я должен быть очень осторожен. В любом убийстве ошибка неизбежна. Я должен быть уверен, что не совершу ни одной. Слишком многое зависело от малейшего промаха!

Во-первых, мотив.

Это должен быть очень серьезный мотив, чтобы подозрение обязательно упало на Беллини. Можно использовать тот факт, что для окружающих он всегда был подозрителен. У него репутация бандита и очень жестокого человека. Полиция будет разрабатывать эту версию, если я им подброшу этот мотив. Что нужно было ему на вилле?

Жемчужное ожерелье Лауры!

Она привезла его из Станито и надевала один или два раза. Я мог войти в комнату Лауры, незаметно взять его, если, конечно, она не наденет его в пятницу вечером.

Беллини работал на вилле. Он знал о жемчуге. И неудивительно, что он решил украсть ожерелье, а Лаура застала его в комнате и он убил ее.

Я чувствовал, как пот стекает с моего лица, и с досадой вытер лоб. У Лауры встреча с Беллини лодочном ангаре в девять вечера в пятницу. Они предполагали, что я в это время буду в гараже занят с машиной.

Валерия будет сидеть около Бруно. За несколько минут до девяти я спущусь к лодочному ангару, у меня был ключ от комнат, который дала мне Лаура. Когда в комнату войдет Лаура, я ударю ее по голове, а потому выйду на пирс и подожду Беллини. Надо быть с Беллини очень осторожным. Внизу очень темно, и там много мест, где можно укрыться. Удар по голове мешком с песком может оставить синяк. Я ударю его, когда он будет выходить из лодки, положу жемчуг в его карман и столкну в озеро. Может быть, мне удастся даже перевернуть лодку и вернуться в гараж. Если все пройдет удачно, полиция решит, что лодка Беллини опрокинулась и он утонул.

На первый взгляд план хорош, но… Предположим, что Беллини прибыл первым? Предположим, что они появились вместе? Надо было просчитать и эти варианты, но в целом мой план уже обретал реальные черты! Я долго сидел на солнцепеке, продумывая каждую деталь плана, шаг за шагом взвешивая риск, просчитывая возможные ошибки.

И во время этих размышлений я осознал, что убийство может быть увлекательнейшим занятием! Меня больше не тошнило при мысли об убийстве, и оно меня не пугало. Я сидел так, глядя пустыми глазами на Лаго-Маджоре, и мне казалось, что я всего лишь в одном шаге от удачи, которая еще утром казалась невозможной.

Я покинул набережную Стрезы около четырех часов и пошел на станцию, чтобы успеть на поезд четыре сорок на Милан. Я смешался с толпой туристов, выстроившихся к кассе за билетами, и вместе с ними прошел контроль. Меня не должны узнать. Поездка в Милан должна остаться в секрете.

Я устроился в переполненном купе вагона третьего класса между полной женщиной, державшей на коленях узел, и высоким тощим мужчиной в черном, похожим на коммивояжера. Никто не обратил на меня внимания, колеса поезда загрохотали на стыках, а я подумал о том, как эти люди отреагировали бы, если бы узнали, какие мысли роятся в моей голове. Еще день назад я и сам ни за что не поверил бы, если мне сказали бы, что я буду думать, как убить человека, нет, двоих, и даже буду переживать оттого, что не испытаю ни колебаний, ни страха, ни отвращения к убийству.

Теперь, найдя единственно возможное решение проблемы, я был так же хладнокровен и так же безжалостен, как Лаура той ночью, когда она рассказала мне о своем замысле — как избавиться от Бруно.

Оставалось только одно: не совершить ошибки, хотя и это теперь было не самым главным. Более полутора часов я расхаживал по набережной Стрезы, обдумывая каждую деталь плана. Ни Лаура, ни Беллини не должны даже заподозрить, что они игрушки в моих руках. Я перебирал в памяти каждое слово их ночного разговора: как Лаура говорила, что спустится вниз, в комнаты над ангаром, якобы послушать там джазовую музыку, которую не любит Бруно. Музыка мне на руку, она заглушит крик, если Лаура успеет закричать.

Беллини, причаливая к пирсу, должен увидеть свет в окне в комнатах, и это тоже хорошо — легче совершить нападение в темноте.

Осложнения могут возникнуть, если они появятся одновременно. Я продумывал и такой вариант, но надеялся, что это маловероятно.

Для убедительности алиби Лаура должна уйти с виллы за некоторое время до девяти и должна усилить звук радиолы, чтобы Валерия и Бруно были уверены, что она в комнатах. Кроме того, музыка должна скрыть возможный шум, производимый Беллини: в тишине вечернего воздуха звуки музыки разносятся далеко.

Но я должен принять все меры предосторожности. Беллини необычайно силен. Я понимал, что проиграю, если дело дойдет до борьбы. Мне нужен револьвер. Я не хотел бы пустить его в дело, но, если мне не удастся оглушить его мешком, наполненным песком, я буду вынужден стрелять. Я понимал, как опасно иметь при себе оружие, но для исполнения плана оно мне было необходимо. И я решил украсть его у Торрчи. Я знал, что у него есть револьвер. Хотя Торрчи никогда не говорил об этом, но я узнал, что он мафиози, об этом проболтался Джузеппе, когда был очень пьян. Если мне придется воспользоваться оружием, я брошу револьвер возле Беллини, а полиция определит, что оружие принадлежит Торрчи. Я знал, что полиция подозревает Беллини в убийстве Луиджи Галлио, известно также, что Луиджи был членом мафии. Они решат, что, украв жемчуг, Беллини сбежал с виллы и наткнулся на Торрчи, выследившего его на берегу, и Торрчи застрелил его. Хорошо бы у Торрчи оказалось надежное алиби на эту ночь, а я надеялся, что оно у него будет, и, потом, я надеялся, что полиция решит, будто Торрчи просто отдал приказ другому члену мафиози убить Беллини и дал ему револьвер.

Я не хотел втягивать Торрчи в эту историю, но я не испытывал угрызений совести: он предал меня в деле с Лаурой. Не хотел я убивать и Беллини, но, если пойму, что мне с ним не справиться, я буду вынужден это сделать. На всякий случай я продумал альтернативный план. Я не без пользы провел много времени на набережной Стрезы, продумывая каждую деталь в разработанном плане, и теперь был уверен, что предусмотрел любую случайность.