Когда среди деревьев показались неясные фигуры, никто, кроме людей, не удивился. Их было около сотни, почти столько же, сколько жили в лагере сирен. Многие из них отдаленно походили на знакомых Саманте детей Леса, другие были совершенно не похожи. Среди незнакомцев она заметила примерно десяток дриад, посверкивающих в темноте бледной кожей, а так же несколько человек с совершенно удивительной внешностью. Они были похожи на души Леса, но, в отличие от них, их полупрозрачная кожа будто отражала лунный и звездный свет, кончики волос переливались синими оттенками, а тела укрывала светло-голубая одежда. Тронув Оливию за руку, Сэм наклонилась к ней чуть ближе.

- Кто это?

Оливия грустно усмехнулась.

- Ты же не думала, что во всем Лесу только одно поселение его детей? – она кивнула на незнакомцев, постепенно выходивших из чащи. – Они живут ближе к востоку от нас. Если не ошибаюсь, в тех местах есть два таких же селения, как наше, одно из них расположено почти у самых гор. А посланников из обоих лагерей ты уже видела.

Сэм вспомнила, как утром к Вальдру прилетели орел и сова.

Из рядов новоприбывших вдруг выступил мужчина с той самой необычной внешностью, со светло-русыми, переходящими в голубой волосами, в синей рубахе и темных штанах. Подошедший к нему Вальдр остановился перед ним в паре шагов и о чем-то спросил, а когда мужчина ответил, шагнул к нему и крепко обнял. Оливия удивленно вскинула брови.

- Интересно, кто это…

Саманта промолчала, внимательно наблюдая за происходящим, но Вальдр с незнакомцем вскоре скрылись из вида, а новоприбывшие сирены и дриады разошлись по поляне.

Спустя четверть часа по траве скользнули первые солнечные лучи. Медленно поднявшись из-за горизонта, солнечный диск озарил все вокруг ярко-красными бликами, позолотив макушки деревьев и посеребрив траву. Отдыхавшие сирены тут же, не сговариваясь, встали, на лицах многих застыла такая решимость, что у Сэм захватило дух.

«Сегодня все закончится», – подумала она.

Они были готовы к этому. К смерти. Саманта чувствовала это так явно, словно ощущала сама. Все они пришли сюда, чтобы в случае необходимости отдать свои жизни. А на что готова она сама? Ей вдруг вспомнилось, как она впервые попала в поселение. Как изучала окрестности, познакомилась со стаей Оливии, лазила по деревьям вместе с Эйлой, сидела на поляне с цветущим львиным зевом вместе с Лукасом… Нашла ли она то, что так долго искала? Или все же обрела что-то другое? Она незаметно оглядела ставших ей родными людей. Заметивший ее взгляд Лукас пристально вгляделся в ее глаза и почти незаметно ободряюще улыбнулся.

Нет, она искала не это. Ни тайны, ни магию, ни войну, но место, где бы ее понимали и принимали. Она искала дом, а обрела семью. Она искала любимого человека, а нашла родную душу. Искала навсегда, а нашла лишь на короткое время. А теперь должна снова потерять? Чтобы на душе стало еще больнее, ведь найти и потерять всегда тяжелее, чем не иметь никогда?

- Пора!

Голос Вальдра и Иланы нарушил тишину, все пришли в движение, преодолевая последние мили.

Нет, не это она искала, не этого хотела. Но получила гораздо больше. У судьбы странное чувство юмора – дарить нам то, о чем мы не смели мечтать, а затем преподносить новые трудности, будто проверяя, достойны ли мы ее подарка. Что ж, она докажет, что достойна, что способна сделать правильный выбор.

Время пришло.

Комментарий к Глава двадцать девятая. Следы на траве

Автор очень рассчитывает на отзывы читателей в качестве мотивации для написания продолжения этой работы. Не забывайте, что именно вы, дорогие читатели, и ваши комментарии являетесь вдохновением для большинства писателей))

На любые ошибки просьба указывать))

Предрассветную тишину нарушил мерный стук. Заря медленно поднималась над лесом, освещая все вокруг ясным чистым светом. С каждой секундой, с каждым новым светлым лучом стук становился все быстрее, словно стучавший торопился, как вдруг верхушка одного из деревьев на самой границе леса дрогнула, качнулась из стороны в сторону, негодуя, и исчезла, завалившись на бок, среди листвы. По опушке разнесся громкий треск, послышался тяжелый глухой удар о землю, и все стихло.

Дровосеки и впрямь торопились. Им не терпелось закончить начатое, а витавшее в воздухе напряжение лишь подстегивало их нетерпение. Хотелось поскорее вырубить этот лес и забыть все, как страшный сон, как одну из старинных легенд, в которой больше вымысла, чем правды.

Вдоль опушки сложили поваленные деревья. Несколько человек рубили их на мелкие поленья и сучья, ветви и листья сжигали на костре. От некогда величественных деревьев остались только невысокие пни да куча опилок, противно шуршащая под ногами.

Они начали с опушки, окружавшей Хайвертон с севера. Дела шли медленно – все осложнял страх и внезапно испортившаяся ближе к вечеру погода. Несмотря на грозу и темень, крестьяне продолжали вырубку, прервавшись лишь на сон, да и тот продлился всего пару часов. В лесу ночью было еще страшнее, чем днем, даже на опушке. В воздухе резко похолодало, трава покрылась влагой, и у людей создавалось ощущение, будто что-то грядет, что-то страшное и неотвратимое. Несколько человек вернулись на ночь в деревню, другие, переборов себя, остались среди вырубленных пней, едва слышно переговариваясь друг с другом, вслух рассуждая, что нужно будет выкорчевать эти пни.

Оливер тоже заночевал у края леса. Его поддержали почти все собравшиеся, а кто был не согласен, тот пришел из страха – боялся того, какая участь может постичь его и его близких, если он прослывет трусом. Поздно вечером к лесу пришел из таверны Саймон, попытался образумить знакомых, но, ничего не добившись, ушел. Джеймс наблюдал за происходящим из окна своей лавки, пристально вглядываясь в темноту. Что-то его настораживало – он тоже чувствовал, что вот-вот что-то должно произойти.

На рассвете деревенские жители снова взялись за топоры. Оливер как раз закончил складывать поленья, когда снова поднялся ветер. В воздухе взметнулась пыль, забиваясь в глаза, среди деревьев послышались крики, и вдруг наступила тишина. Она продлилась всего мгновение – его хватило, чтобы вытереть глаза и вглядеться в перелесок. А спустя этот миг тишину нарушило рычание.

Волки двигались тихо, скользили тенями по земле и среди кустов, посверкивая глазами. Их было так много, что мужчины-дровосеки попятились, когда следом за волками из леса показались кабаны и олени с огромными ветвистыми рогами. Крестьяне начали изумленно переглядываться, послышался неясный шепот. Вслед за оленями вдруг вышел косматый медведь с исполосованной шрамами мордой в сопровождении пары пум, лениво помахивающих хвостами. Люди сильнее сжали топоры, сверкнули на солнце лезвия.

А потом вдруг снова поднялся ветер, вскинулись и зашуршали ветви, взвихрились в воздух опавшие листья, и из них, словно из ниоткуда, появились фигуры. Сверкающие на солнце полупрозрачной кожей, в темных тканевых одеждах, с ветвями и листьями в волосах и на коже. Бесшумно, подобно лесным теням, они застыли на границе леса в полном молчании, пока звери скалились на людей.

Когда прошел первый миг потрясения, и мужчины зашевелились, животные внезапно расступились, и оказалось, что позади них тоже стоят люди. Пропавшие близкие и исчезнувшие соседи, знакомые и неизвестные – последних было особенно много. И эта неизвестность испугала крестьян больше, чем неожиданное появление пропавших.

Что-то коротко шепнув паре мальчишек, Оливер подхватил воткнутый в землю топор. Мальчишки за его спиной кинулись бежать к деревне. Нежданные гости и деревенские мужчины встали друг против друга, не сводя глаз, ожидая, кто первым шевельнется. Напряжение достигло своего апогея, повиснув в воздухе свинцовой тяжестью.

- Мы только хотим поговорить, – нарушила повисшую тишину Илана, выйдя на шаг вперед. Мужчины крепче перехватили рукояти топоров и вил.