– Об этом я не думал, – признался Джерри, – но почему бы и нет? Они вне закона, и я вне закона – изгой, приговоренный к сдиранию кожи заживо и к посыпанию огненным порошком – понятия не имею, что это такое.

– Огненный порошок – это вещество, при помощи которого мы разводим огонь, – пояснил великан. – Его делают из баридия, того самого, из которого получают светящуюся жидкость для ламп, и он загорается, если его намочить.

– Занятная штука, – пробормотал Джерри, – и вряд ли это приятно, когда ею посыпают освежеванное тело. Но скажи мне, кто ты такой и как угодил в рабы.

– Имя мое Юд, – отвечал великан, – я рыбак, и меня обвинили в краже лодки. Я был невиновен, но мой враг раздобыл фальшивого свидетеля, и семеро судей приговорили меня к году работ на рытье канала вместе с шайкой осужденных преступников, с которыми ты меня и видел.

– В таком случае я могу заключить, что у тебя нет оснований любить власти.

– Редкостная проницательность! – захохотал Юд. – В государстве, где справедливость – фарс, на какой стороне должен сражаться настоящий мужчина? К несчастью, я не владею мечом, что спасло бы меня от участи жертвы Солнечному Богу.

– Может быть, мне удастся как-то избавить тебя от этой участи, – сказал Джерри. – А ты, я надеюсь, согласишься забыть, что я Джерри Морган, и помнить, что я раб Гудо.

– С радостью, – искренне согласился Юд, – только вот как быть с этими белыми полосками?

– С этим я управлюсь запросто, – заверил его Джерри. Он достал из кошеля склянку с коричневой краской и замазал ею все белые полоски. – Ну и как я теперь выгляжу?

– Замечательно, Гудо! – ухмыльнулся Юд. – Отличная штука для тех, кто желает изменить свое обличье. Меня-то пока что устраивает и моя собственная шкура.

Поправив свой грим, Джерри глянул вниз, на проплывающий под ними пейзаж. Внизу катилась бескрайняя охряно-желтая пустыня, изредка расцвеченная крупными алыми цветами ползучих колючек.

– Куда бы нас ни несли, – сказал он своему спутнику, – это где-то далеко в пустыне.

– У Истязателя и его подручных – сплошные секретные логова, – отозвался Юд, – и почему они не могут быть и в пустыне? Но горам нужно много воды, и я могу побиться об заклад, что сейчас мы летим к каким-нибудь диким болотам.

– Горам?

– Ну да. Этим крылатым тварям, которые несут нас. Ты заметил, что у них перепончатые лапы? Они умеют не только летать, но и плавать.

Скоро стало ясно, что Юд прав, – стая пролетела над отвесным обрывом, окаймлявшим то, что в незапамятные времена было берегом древнего океана. Теперь это был песчаный пляж, покато снижавшийся к обширным болотам, где тут и там в косых лучах предзакатного солнца блестели озерца и ручейки. По берегам нескольких озер стояли шатры из шкур – большой военный лагерь, смутно различимый сквозь пелену дыма от тысяч костров, на которых готовилась пища.

В озерах плавали горы, чьи крылья связали цепями, чтобы помешать им разлететься. Вооруженные часовые стояли и на утесах, и вокруг лагеря. Еще десятка два всадников на горах постоянно кружили над лагерем и несли стражу в воздухе.

При виде отряда, возвращавшегося из набега, в лагере поднялся громкий крик. Солдаты, похватав копья, выбежали на площадь и построились, образовав большой круг. Первый разбойник из участвовавших в набеге опустил гора к центру этого круга, уложил на землю сеть с пленниками, а его гор завис в воздухе.

Два солдата вышли вперед из круга и велели пленникам выбираться из сети. Один за другим горы опускались, зависая в воздухе, а потом улетали, пока все ловчие сети не опустели.

Пленники оказались пестрой группой – среди них были и белые, и бронзовокожие, и черные люди. Но копьеносцы, окружавшие их, выглядели точно так же пестро и по своей внешности, и по одежде. Только одно общее было у всех разбойников – у каждого на груди висел прозрачный диск около шести дюймов диаметром.

Землянин толкнул своего рослого спутника:

– Что это за штуки?

– Символы их религии, – отвечал Юд, – и магические амулеты, с помощью которых они разжигают костры. Они поклоняются Саркису, Солнечному Богу. Ночью им приходится использовать огненный порошок, как всем нам.

Магические амулеты для разжигания костров! Джерри сразу узнал в них большие увеличительные стекла, но ничего не сказал своему спутнику. Он заметил движение в толпе, собравшейся за кольцом копьеносцев, и услышал крики:

– Дорогу его святейшеству! Прикройте глаза перед ослепляющим величием Саркиса, повелителя дня и вила миров!

Толпа раздвинулась, образовав проход, и все до единого прикрыли глаза, салютуя персоне весьма отталкивающей внешности. Это существо – иначе не назовешь – восседало на диване, стоявшем на позолоченной платформе, которую тащили на спинах два десятка рабов. Существо было явно мужского пола, с крупным мускулистым торсом, но его лицо скрывала отвратительная жуткая маска из сверкающего золота, прикрепленная к шлему, на котором густой слой золотых нитей топорщился, словно львиная грива.

Крючковатый острый нос маски был покрыт красным лаком, синие раздвинутые губы обнажали желтые клыки. Из овальных прорезей в обведенных черным зрачках блестели глаза. Одежды существа были царственного синего цвета, и те части тела, которые у марсианских мужчин обычно оставались обнаженными – торс, ноги и руки, – были покрыты тончайшей, искусно сплетенной золотой сеткой. На поясе существо носило изукрашенные драгоценностями меч и дагу с золотыми рукоятями, а на груди у него висел прозрачный диск в добрых двенадцать дюймов в диаметре.

По знаку фигуры в маске рабы опустили платформу наземь и стали по обе стороны от нее, скрестив руки на груди.

Истязатель поднялся с дивана и заговорил зловещим, замогильным голосом, эхо которого гулко перекатывалось в недрах золотой маски.

– Вначале будет жертвоприношение, – сказал он. – А потом мы устроим пленникам испытание.

При этих словах копьеносцы отогнали рабов к месту слева от Саркиса. Затем в рядах позади его платформы образовался проход, и по нему двинулась сотня рабов, изнемогавших под тяжестью огромного металлического алтаря с пятью широкими ступенями. На каждой ступени распростерся человек, прикованный цепями за шею, талию и лодыжки. Над прикованными был подвешен исполинский прозрачный диск – на двух шестах с короткими осями, что позволяло повернуть его в любом направлении.

Когда рабы опустили свою ношу наземь, этот диск оказался повернутым к солнцу ребром. Но едва железный алтарь встал на место, Истязатель поднял руку, и по этому сигналу двое в желтых тогах поднялись к шестам и принялись поворачивать диск до тех пор, пока солнечные лучи не сфокусировались в яркое бело-голубое пятнышко на полу алтаря, перед самой нижней ступенью.

Когда это было сделано, существо в маске подняло обе руки, и тотчас же окружавшая его толпа затянула медленную и странную песню, которая напомнила Джерри погребальную песнь. Железный пол алтаря в том месте, где на него падало пятнышко света, уже раскалился докрасна.

С выражением смертельного ужаса на лице человек, прикованный на нижней ступени, наблюдал, как раскаленное пятно приближается к нему. Постепенно кожа его краснела от источаемого пятном жара. Вдруг он пронзительно закричал – бело-голубое пятно коснулось его бока. Пение стало громче, и через секунду мучительные вопли оборвались – солнечные лучи, сфокусированные диском, прикончили несчастного.

А слепяще-яркое пятно двигалось дальше, и оставшиеся жертвы одна за другой начинали пронзительно кричать, а затем умолкали навсегда. Наконец пение смолкло. Дымящийся алтарь вместе с ужасными останками унесли прочь.

Двое в желтом встали лицом к солнцу и к существу в золотой маске.

– Так, о Саркис, повелитель дня и вил миров, твои ничтожные рабы приветствуют тебя при восходе твоем, славят тебя в зените твоем и провожают тебя при заходе твоем согласно древним обычаям! – произнесли они, прикрывая ладонями глаза.

Истязатель жестом приказал им удалиться.