— Тем более что злоключения храброго мистера Бобби, — со смехом вставил Лаберже, — тесно связаны с машиной сэра Ателя.

— Что вы имеете в виду?

— Эта машина — летательный аппарат, — сказал сэр Атель, — и на нем прибыл в Париж некий Коксворд.

— Тот самый Коксворд, — подчеркнул Бобби.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал префект. — Я не совсем понял, но у вас будет время объясниться. Лучше выслушать все стороны. Комиссия сможет вынести решение на основе всей полноты фактов…

— Позвольте мне на несколько минут отлучиться и позвонить в газету, — сказал Лаберже. — После этого я буду весь ваш…

— Только побыстрее. Автомобиль ждет. Мы поедем прямо на площадь Бово [22].

Через несколько минут автомобиль на полной скорости понесся в сторону Парижа.

Ровно в десять он остановился у подъезда министерства.

Приехавших встретил секретарь, который немедленно провел их в приемную перед кабинетом министра.

— Позвольте мне войти первым, — сказал префект. — Не беспокойтесь, долго ждать не придется.

Он вошел в кабинет министра. Тот встал из-за стола и двинулся навстречу.

— Я ждал вас, дорогой префект. Мне докладывают, что волнение растет с каждой минутой. Кто знает, что могут вытворить наши бравые парижане в пылу страстей, приправленных щепоткой страха… Ваш англичанин здесь?

— Да… и должен сказать, он вызывает доверие. Настоящий светский человек и притом, судя по внешности, человек исключительного ума. Его взгляд поразит вас, как поразил меня.

— И он знает, что делать с этим злосчастным механизмом, который причинил нам столько хлопот?

— Конечно, так как называет себя его изобретателем. С ним также приехал репортер Лаберже…

— А! старый знакомый… к нему-то я особого доверия не испытываю…

— Если только он не заинтересован в правде, а я думаю, что дело так и обстоит. Я также хотел бы представить вам мистера Бобби…

— Кого? Что за мистер Бобби?

— Господин министр, возможно, помнит английского детектива? Он чуть не перевернул Париж вверх дном, утверждая, что мертвец, найденный в пять утра у Обелиска на площади Согласия — это некий Коксворд, находившийся в час ночи в Лондоне…

— Да-да, он еще устроил скандал, настаивая на этой выдумке…

— Оказавшейся правдой!

— Вы хотите сказать…

— Господин министр, когда вы выслушаете сэра Ателя, вы все поймете. Речь идет не о мистической тайне, но о научной загадке… Полагаю, господа члены комиссии будут очень удивлены…

— В самом деле? Что ж, надеюсь, ваш мудрый англичанин освободит нас от этого кошмара…

— Вы не хотите сперва поговорить с сэром Ателем Рэндомом?

— Какой смысл? Комиссии он скажет то же, что и мне. Не стоит зря тратить время. Я предстану перед комиссией и для начала вынесу предупреждение — барометр, надо сказать, клонится к буре. Вас вызовут минут через пять.

Префект возвратился к сэру Ателю. Тот был серьезен и задумчив.

За все это время сэр Атель не обменялся ни словом со своими двумя спутниками.

Вскоре дверь отворилась и министерский пристав громко провозгласил:

— Господин префект полиции и пришедшие с ним лица!

Префект взял сэра Ателя под руку и ввел его в зал, где за длинным, крытым зеленым бархатом столом, согласно обычному регламенту, восседала комиссия.

Лаберже и Бобби последовали за ними.

По знаку президента пристав усадил их. Префект оказался на одном конце стола, министр на другом, среди членов комиссии.

Заговорил председатель:

— Господин префект, по вашей просьбе мы созвали срочное заседание. Будем благодарны, если вы объясните нам причины такой срочности, и можете быть уверены, что мы выслушаем вас с большим интересом.

— Я нахожусь здесь лишь в качестве сопровождающего. Имею честь представить вам сэра Ателя Рэндома, британского гражданина. Сэр Атель даст точное объяснение фактов, так взбудораживших Париж. Господа Лаберже, репортер из «Нувеллиста», и Бобби, сотрудник британской полиции, смогут подтвердить сказанное в докладе сэра Ателя.

Следует упомянуть, что месье Пуанкаре, который в последнюю минуту не смог явиться на заседание, передал бразды правления старейшине комиссии, уважаемому месье Алавуэну.

Широкое багровое лицо месье Алавуэна украшали огромные белые бакенбарды, похожие на плавники.

— Месье Рэндом, — сказал он англичанину, — мы слушаем вас.

Сэр Атель поднялся.

Как мы уже говорили, сэр Атель был довольно высокого роста, очень худой, с правильным лицом и горящими черными глазами. Помимо лба мыслителя, достойного Виктора Гюго, в нем прежде всего поражало изящное благородство всего облика, красота рук, сдержанность жестов и гармоническая звучность голоса, одновременно очень мужественного и пленительного.

Не без смущения он начал:

— Как мне сообщили, господа, Париж обеспокоен появлением необычного аппарата. Машина упала на пустоши, на одной из окраин, и к ней до сих пор никто не смог приблизиться… Это устройство, частично погруженное в землю, схоже по форме с одним из ваших газетных киосков или караульной будкой, какие располагаются у входов в ваши казармы… Мне также сообщили, что на некотором расстоянии от машины были найдены обломки металлического пропеллера.

— Да, это так. Но можете ли вы сказать нам, что это за машина и откуда она взялась?

— Нет ничего проще, — ответил сэр Атель. — Это устройство — воздушный автомобиль, машина тяжелее воздуха. От аэропланов ее отличает то, что у нее нет ни крыльев, ни хвоста; также она в основном металлическая и ей не страшен ни ветер, ни воздушные бури.

— Род геликоптера, — торопливо сказал месье Верлоре, бросив торжествующий взгляд на своего оппонента Ала-вуэна.

— Если угодно, — сказал сэр Атель. — Я излагаю эти подробности, чтобы вы не сомневались в моем знакомстве с данным аппаратом. Иначе и быть не может: я сам его построил.

— Вы механик? — спросил месье Алавуэн с легким оттенком презрения в голосе.

— Позвольте представиться: сэр Атель Рэндом, ученик и скромный соратник Уильяма Крукса[23], президента Королевского научного общества в Лондоне… Если вас интересует, я мог бы перечислить титулы и дипломы, полученные мною в важнейших научных институциях Великобритании. Некоторые из вас могут помнить небольшой доклад о редкоземельных элементах, который я имел честь прочитать; ваш покойный коллега Бертло любезно охарактеризовал его в терминах, какие, признаюсь, заставили бы гордиться любого…

— Да, я помню его очень хорошо! — послышался надтреснутый голос. — Этот доклад был напечатан в «Журналь де саван»… [24] Замечательный труд…

— Благодарю вас, — сказал сэр Атель. — Но вернемся к интересующему нас вопросу. Устройство очень простое; от прежних конструкций его отличает наличие двух пропеллеров — сверху и снизу. Их приводит в движение ведущий вал, обычный металлический стержень, соединенный с очень небольшим двигателем. Направление полета определяется наклоном одного из пропеллеров, управляемых пилотом.

Я собирался совершить первое и решающее испытание нового летательного аппарата в конце этого месяца. Я безусловно посетил бы Париж, но он стал бы только остановкой, так как мой замысел предусматривал кругосветный полет через Россию, Сибирь, Китай и Японию с возвращением из Северной Америки…

Сэр Атель на мгновение замолчал, заметив, что члены комиссии начали проявлять нетерпение и обмениваться недоверчивыми взглядами.

Министр спрашивал себя, не стал ли он жертвой грандиозного розыгрыша или мании умалишенного.

Но префект, более привычный к невероятным неожиданностям — и, как сказано, испытывавший доверие к сэру Ателю — сделал англичанину знак продолжать.

Сэр Атель спокойно, словно говорил о самых простых и понятных вещах в мире, произнес:

— Я понимаю, господа, что мои утверждения могут, на первый взгляд, показаться несколько преувеличенными.