— Давайте сперва отдохнем, — уже спокойней предло-дил сэр Атель. — Нам необходимо поспать. Нужно найти место, где не так холодно…

— Мы можем вернуться назад, — сказал Бобби, указывая на отверстие в стене.

— Думаю, это будет невозможно, — возразил сэр Атель.

— Почему?

— Сами судите. Вершина колонны, где мы находимся, покрыта смерзшимся слоем снега. Приглядитесь внимательней, и вы увидите, что поток теплого воздуха из отверстия уже начал растапливать замерзший участок. Если мы уйдем, то не сможем снова вернуться сюда — снег провалится под нашими ногами, и мы полетим в пропасть.

— Правильно, черт побери! — воскликнул Лаберже. — Но ваш врилий годится, кажется, для всего. Очистим вершину и устроим спальню здесь. Относительно теплый воздух будет кстати.

— Попробуем! — согласился сэр Атель.

Пламя врилия вновь сотворило чудо. Вскоре от снега и льда была очищена круглая площадка диаметром в четыре метра. Скалу высушили горелкой, и путешественники улеглись, не слишком тревожась о будущем.

Лаберже и Бобби сейчас же глубоко заснули.

Но сэр Атель бодрствовал, как добровольный часовой.

Он хорошо понимал, что на этой изолированной вершине ему и его товарищам ничего не угрожает. Однако его продолжала преследовать какая-то смутная, туманная мысль. Она внушала сэру Ателю страх перед новыми опасностями — много более ужасными, чем те, что они уже преодолели.

Он терпеливо ждал. Лаберже храпел, Бобби тяжело дышал во сне. Спутники крепко спали. Он мог действовать.

Сэр Атель надел на голову металлическое кольцо, к которому прикрепил фонарь, и с предельной осторожностью скользнул на склон. Затем он начал спускаться.

Сэр Атель был, как и все англичане, с детства приучен к физическим упражнениям и различным спортивным играм и состязаниям, а вдобавок отличался исключительной силой. Он искусно использовал малейшие трещины в камне и слое льда. Вскоре он оказался на уступе, где смог немного отдохнуть. Он глубоко вдыхал свежий воздух, наполнявший тело бодростью. Конечно, он пока не мог похвастаться, что спас друзей от подстроенного судьбой несчастья — но за все время этого приключения никогда еще не чувствовал себя таким свободным и сильным. Он вступил в борьбу и был уверен, что победит.

Сэр Атель возобновил спуск. Теперь ему открылось дно пещеры — беспорядочный лабиринт громоздившихся друг на друга, застывших от холода слоев. Они напоминали бурные воды реки, которые внезапно, не завершив движения, замерзли и превратились в лед.

У подножия колонны находилось обширное открытое и темное пространство, своего рода возвышенность, похожая на те пятна, что он видел сверху. Вокруг нее кольцом залегал лед, и темная масса ярко выделялась на фоне ослепительной белизны. Сэр Атель наконец спустился на эту галерею. Самое трудное было позади. Его охватило острое любопытство, сердце забилось так сильно, что готово было, казалось, выскочить из груди.

С большими предосторожностями, опасаясь поставить под угрозу успех своего предприятия, молодой англичанин обогнул ледяную корону.

В свете фонаря он увидел темные пятна; они были поменьше замеченных прежде. Под ногой что-то хрустнуло. Сэр Атель отсоединил фонарь, нагнулся и посветил; затем он поднял непонятный полураздавленный предмет — и невольно вскрикнул от изумления.

Он был достаточно знаком с палеонтологией и мгновенно узнал кость крыла птеродактиля — вымершего животного, чей череп заставил великого анатома Ричарда Оуэна[40] воскликнуть, что никогда еще природа не создавала орган позвоночного с такой экономией материалов, объединив в нем легкость и силу.

Это открытие подтвердило некоторые мысли, в которых сэр Атель, из научной скромности, и сам себе не признавался. Он решительно покинул ледяной островок и зашагал к огромному черному пятну — тому самому, что первым привлекло его внимание.

Вскоре он понял, что это не базальтовая скала или гранитная масса, а цельный труп гигантского мамонта, также давно вымершего и известного нам в основном по скелетам из глубины палеозойских слоев.

Да, это был мамонт, колоссальный, величественный зверь, один из черновых эскизов природы; его потомком, но только в три раза уменьшенным, стал слон. Дрожа от волнения, сэр Атель разглядывал чудо, прежде встречавшееся лишь в Сибири: холод полностью, вплоть до шкуры, законсервировал громадное животное. Он забрался на плечо чудовища, чтобы поближе рассмотреть голову с двумя изогнутыми бивнями, ощупал руками замерзшие волосы, спустился к огромным ногам, словно высеченным из мраморной скалы.

Он больше не думал об опасности, которой подвергались он и его спутники; он очутился в мире научной мечты, он прикасался к этим конечностям, что не приподняла бы никакая человеческая сила… какой триумф для исследователя!.. какой победоносный ответ противникам теории эволюции!..

Будто в приступе безумия, сэр Атель взобрался на тушу мамонта: отсюда он мог лучше разглядеть другие темные пятна. Теперь он уже не сомневался, что то были допотопные существа, жившие задолго до человека… Когда беглый осмотр подтвердил его гипотезу, он соскочил вниз и бросился к ним.

Он увидел неповрежденную и недвижную тушу мегатерия с массивным крупом и передними лапами, вооруженными похожими на сабли когтями. Когда-то эти когти хватали и разрывали добычу.

Дальше лежал на боку и словно спал мастодонт, млекопитающий гигант примитивных эпох — рост шесть метров, длина восемь, не считая хобота!

Мегацерос, предок нашего оленя, вероятно, застигнутый врасплох и скованный холодом, веером вздымал на высоту четырех метров свои огромные рога… Он припал на передние ноги и, казалось, готов был завершить прыжок, прерванный катаклизмом.

Сэр Атель чуть не упал, споткнувшись о ледяную мумию чудовищного двухметрового крокодила; тот застыл с воинственно раскрытой пастью.

И наконец, он добрался до двух шедевров коллекции — трудно было иначе назвать это поразительное собрание чудовищ.

Первым был бронтозавр, гигант среди динозавров; он достигал в длину не менее пятнадцати метров и весил более пятнадцати тонн! Туловище его было вытянуто, длинная шея поднимала в воздух маленькую голову.

Черное пятно, замеченное Лаберже, оказалось динор-нисом, прототипом нашего страуса — колоссальной птицей, достигавшей более трех метров в высоту. Птица стояла, опираясь о камень, и сохранилась на удивление хорошо; ее длинные жесткие перья до сих пор блестели.

Какая катастрофа породила это вызывавшее оторопь явление?.. Очевидно, на весь регион с молниеносной быстротой надвинулась жесточайшая волна холода; животные в ужасе бежали, забыв о вражде и соперничестве… Внезапные снегопады и лед загнали их в эту каверну, где холод застиг их и мгновенно заморозил их кровь и плоть… После над ними сомкнулась бездна, и они навсегда остались похоронены в ледяной гробнице…

Прошли века и тысячелетия… Устрашающие примеры первых творческих усилий природы так и пребывали бы в безвестности — но их сон был потревожен, потому что боксер Джон Коксворд, украв часы и спасаясь от преследователей, перебрался через ограду дома сэра Ателя Рэндома и спьяну, в страхе, попытался укрыться в Врилиолете!

Какие шутки выкидывает судьба!

Сэр Атель утомился после долгого путешествия по пещере, однако не решался оставить товарищей в одиночестве — проснувшись и не найдя его, они могли испугаться и вытворить какую-нибудь глупость…

Радуясь открытию и напрягая мускулы, мужественный англичанин вновь поднялся на вершину колонны, где оставил Лаберже и Бобби. Те лежали спокойно и без движения, храпя и громко дыша. Сэр Атель опустился на землю и заснул глубоким сном.

Он спал бы не так мирно, если бы знал, какая ужасная катастрофа вскоре постигнет Париж!

Бобби проснулся первым. В полусне он еще видел себя у моря, в деревеньке Инверстед близ Гастингса, в маленьком чудесном коттедже — четыре комнатки и подвальный этаж — который миссис Бобби унаследовала от дяди.