Так и жила немецкая овчарка в русской семье…

Узнав от господина Чирикова о страшной находке у мусорного бака, Степанида заволновалась:

— Я так и знала!.. Никакие они не туристы! Они — террористы!

— Сядь здесь, — приказал ей господин Чириков, — и никого не подпускай близко! — А сам полетел в районное отделение милиции.

Степанида рванула поводок из рук Бочкиной и в три прыжка очутилась возле мусорки.

Одна пожилая немецкая дама, обратив свой взор на Степаниду, с восторгом воскликнула её хозяйке:

— Гутен таг! Какой у вас чудесный овчарка! Неужель настоящий немецкий порода? О, зеер гут! — и тут же защелкала фотоаппаратом на память.

Этого Степанида вынести не смогла. Она совершила ещё один прыжок и бросилась на немецкую даму.

— Пфуй! — испуганно завизжала немка. — Зу хилф!.. Карауль!..

Однако, на помощь ей никто не поспешил, наоборот: все туристы кинулись к автобусу. Но не тут-то было! Двери машины, как назло, автоматически закрылись. Степанида оставила даму в покое и выжидательно развернулась к более крупным террористам.

Понимая, какую угрозу представляет их разгневанная четвероногая соотечественница, фрау и фройлены пытались укрыться за автобусом, а все герры быстренько рассредоточились по двору.

Бледная Бочкина замерла истуканом. Она лишь беспомощно вращала глазами, глядя, как её собака гонялась за туристами.

— Я вам покажу! — рычала Степанида, хватая самых неповоротливых за шерстяные рукава, замшевые борта, джинсовые брючины и кожаные сумки. — Вон отсюда!

Это надо было видеть! Солидные фрау, не хуже кошек, запрыгивали на деревья, перепуганные фройлены — воробьями взлетали на пожарные лестницы, а лощеные герры со страху прятались в мусорных баках.

Пока Степанида устраивала весь этот переполох, — в отделении милиции дежурный хвалил господина Чирикова за бдительность, жал ему крыло, срочно звонил в специальные городские самые спешные службы помощи.

И вскоре в наш двор понаехало множество машин: от милицейских и пожарных — до «Скорой».

Тут из подъезда вышел водитель с горячим обедом в целлофановом пакете.

Он крикнул Степаниде: «Место!», — сел в автобус, открыл двери, погрозил пальцем старухе Бочкиной и пообещал им обеим большие неприятности от немецкого посольства — через громкоговоритель.

Бочкина пробормотала лишь: «О, майн Гот!».

А из подъездов, люков, углов и подвалов — под вскрики хозяек, под свист и улюлюканье мальчишек, — бдительные граждане двора стали выводить террористов, обезвреженных с помощью мокрых простыней и бельевых веревок…

В этот момент прибыли самые главные городские специалисты по взрывам. Пожарные нацелили на мусорный бак шланги, специалисты окружили его и действительно обнаружили внутри деревянные ящики с фабричной надписью: «Гранаты».

— Молодец, Чириков! — снова пожал ему крыло капитан Моськин. Настоящий орел! Буду просить начальство представить тебя к награде.

Господин Чириков был немного смущен и очень горд, хотя сравнение с орлом его несколько задело.

— Спасибо хоть «решкой» не назвал!.. — нахально ответил он капитану.

— Вот так всегда, — в полный голос заворчал самый старый голубь. Открытие делают одни, а награждают других…

— Не обращай на них внимания, — сказал воробью капитан Моськин. Из-за таких и мне не дают звание майора. Прорвемся, Чириков!..

Милиция и пожарные тут же оцепили все четыре дома, и через автобусный громкоговоритель было велено всем жильцам немедленно покинуть на время свои квартиры, а немецким туристам срочно покинуть двор.

Автобус быстро развернулся, обдав граждан клубами сизого дыма, и увез немцев, пострадавших первыми, прочь.

Во дворе тут же началась паника. Жильцы стали спешно выходить из своих квартир в наш двор. В руках у взрослых были сумки с наспех захваченными вещами, пакеты с продуктами и документами. Дети несли кошек и другую живность. Собаки бежали следом.

Эвакуация прошла без приключений. Можно даже сказать — почти весело и даже с музыкой: в одной из пятиэтажек справляли свадьбу, и гости, во главе с женихом и невестой, вышли на улицу под аккомпанемент гитары и аккордеона.

Беда сплотила жителей. Пели песни, двор кричал молодым: «го-орько!», те целовались.

Все было по-военному быстро и четко. Специалисты со всеми предосторожностями достали из мусорного бака опасную находку и принялись «просвечивать» её взрывоискателем.

К их удивленью (и, к радости жильцов), — никаких гранат в ящиках не обнаружили. То есть, гранаты в них оказались — только не боевые, а наполовину сгнившие.

Тут все обратили взоры на владельца супермаркета.

Он и объяснил, что получил накануне партию испорченных фруктов, часть которой пришлось выбросить в мусорный бак. А куда ж еще?..

Тогда капитан Моськин посмотрел в глаза господину Чирикову и с сожаленьем заметил:

— Не быть тебе орлом, Чириков!..

На что тот с сожаленьем ответил:

— Как и вам — майором, товарищ капитан!

Лихо срезал!

Однажды осенью на Детской Площадке появился фотограф.

Он принес старинный фотоаппарат на треноге и предложил всем детям и родителям сфотографироваться на фоне детского городка и качелей.

Желающих набралось много. Кто-то фотографировался один, а кто-то — с друзьями. Фотограф засовывал голову под черное покрывало и наводил резкость. Затем становился рядом с треногой и, перед тем как спустить затвор, открывал колпачок на объективе и тонким пронзительным голосом объявлял, словно клоун в цирке:

— Минуточку внимания!.. Сейчас вылетит птичка!..

И, к удивленью всех, птичка действительно вылетала. Совершив круг над фотографом, она возвращалась в фотографический ящик и ждала очередного объявления.

На вид птичка-игрушка была такая: маленькая, как ласточка, на голове торчал пушистый султан, белоснежная грудь искрилась перламутром, крылья переливалась всеми цветами радуги, а хвост был посеребрён.

Фотографу досталась она в наследство от деда, который тоже был фотографом. А к тому она попала от его прадеда. Словом, было ей не меньше двухсот лет.

Служила она у фотографа честно, вылетала из-под черного покрывала по многу раз на дню и распевала при этом незатейливую песенку:

Фотограф был очень доволен своей птичкой. Он изъездил вместе с ней почти все города на свете.

И вот в нашем дворе произошло событие, которое до глубины души расстроило фотографа.

Ну-ка, вспомним начало этой истории…

Вот-вот! Дальше — не обязательно. Начнем ещё разок…

Стоп-стоп! Именно: осенью.

В те минуты, когда у Детского городка выстроилась очередь из желающих сфотографироваться — над нашим двором появилась грачиная стая. И в тот самый миг, когда преданная фотографу птичка, в очередной раз вылетела из-под черного покрывала — с небес донесся голос Старшего Грача:

— С нами, с нами! В теплые края!

Фотоптичка на мгновенье растерялась, повертела серебристым хвостом и вдруг — взмыла к небу.

Фотограф закричал:

— Куда же ты?!.. Вернись!

Но она даже не обернулась.

Фотограф заплакал.

Все стали его успокаивать и говорить, что и без фотоптички они согласны фотографироваться. Но он был безутешен.

— Как же я буду без неё жить? А работать?.. Ведь скажи я теперь: «Замрите! И — вылетит птичка!..», — в глазах людей я окажусь просто лжецом! Кто же после этого станет у меня фотографироваться?!..

— Так не говорите эту фразу! — стали советовать ему и дети, и взрослые.