Рядом с ним почти всегда находились два крепких коренастых молодца по имени Белый и Черный, что соответствовало цвету их цилиндров на голове. (Они уже появлялись по-очереди, когда играл Антон). Это были тайные агенты городской власти, хотя ни для кого это давно уже не было секретом. Все, что бы ни случилось в городе и его окрестностях, в любом доме и на любой улице, с каждым жителем или животным, днем или ночью, — тут же передавалось в Ратушу устным или письменным доносом. Говорили охранники редко, чаще молчали, а если и открывали рот, то не утруждали себя длинными фразами. В основном, употребляли два междометия: «у-уу» и «угуу». Они-то и привели на площадь «отца города».

— Всем разойтись! — приказали они горожанам и, пригрозив толпе кулаком, вбежали в гостиницу следом за бургомистром.

Навстречу им с несмываемой улыбкой уже спешил Гостинщик:

— Какое счастье видеть вас в моем скромном заведении! — закатил он в восторге глаза.

— Допоешь потом! — прервал его бургомистр. — Где они?!

— Кто?! — опешил Гостинщик.

— Скрипач и его сообщник! Хоть бы проверил кого поселяешь…

— Они за-а-автракают… — втянул голову в плечи хозяин гостиницы, с ужасом осознавая, что сделал что-то не так.

— В тюрьме их накормят! — заорал бургомистр.

— Ва-ва-ваше превосходительство! — заныл Гостинщик, ни жив-ни мертв. Не знал, что они — преступники! Больные, знаете ли, глаза. Просмотрел!

— Веди! — зарычал на него хозяин города и тут же отдал приказ тайным агентам: — Достать оружие! Бандиты могут быть вооружены!

Черный и Белый вытащили из потайных карманов по огромному револьверу.

Бесшумно поднявшись на второй этаж, защитники городского спокойствия остановились у двери, указанной Гостинщиком, Бургомистр властно постучал.

— Что нужно? — донесся голос Снегиря из комнаты.

Гостинщик растерянно взглянул на отца города — тот жестом велел ему отозваться.

— Это я… — проблеял хозяин. — Я вам… м-м-м… молочка принес… э-э-э… с кофе.

Задвижка щелкнула, и агенты тут же ворвались в номер. Не успели музыканты и охнуть, как их уже обыскали с ног до головы, однако оружия у подозреваемых не обнаружили.

— Кто такие?! — грозно навис над ними бургомистр.

— Бродячие музыканты, — бесстрашно ответил певец.

— У-уу, бродячие! — угрожающе протянул Белый.

— Угуу, бродяги, ваше превосходителство! — констатировал Черный.

— Мы не бродяги! — повторил Снегирь с достоинством: так же он говорил накануне с Гостинщиком.

— А паспорта у вас есть? — строго спросил бургомистр.

— Это ещё зачем? — удивился Антон.

— Чтобы удостовериться, — нравоучительно изрек бургомистр, — что вы именно те, за кого себя выдаете.

— Что значит: «выдаем»?! — возмутился Снегирь. — Во-первых, мы никогда не выдавали, а во-вторых, все видели, что играл он сам! — и кивнул на Антона.

— Причем, совершенно бесплатно, — уточнил скрипач.

— У-ууу! — недоуменно подняли брови тайные агенты.

— Ну, почти… — сказал Снегирь. — Вообще-то мы оставляем себе горсть монет на ночлег и ужин.

— Хорош ужин! — усмехнулся бургомистр, выразительно тряхнув полной шляпой Снегиря.

— Это не наши деньги, ваша милость, — ответил Антон. — Мы их отдаем в детские приюты. Я сам вырос в таком.

— У-уу, ненормальные! — сказал Белый.

— Угуу, сумасшедшие! — согласился Черный.

— Чокнутые! — вытер пот со лба Гостинщик, не отрывая алчного взгляда от шляпы.

— Безумцы! — осуждающе подытожил бургомистр и тут же приказал агентам: — Деньги конфисковать в городскую казну! Они им больше не понадобятся.

— Чего же мы такого натворили? — поинтересовался Снегирь.

Бургомистр вплотную подошел к певцу.

— Имя? — сурово спросил он.

— Снегирь, Менестрель!

— У-уу, странное имя, — покачал головой Белый.

— Угуу!.. И фамилия подозрительная, — добавил Черный.

— Было бы куда более странным, — сказал Снегирь, — если бы меня прозвали Воробьм.

Бургомистр перевел свой хмурый взгляд на Антона:

— А тебя как зовут?

— Антон-музыкант.

— Разве? — ухмыльнулся бургомистр. — А я вижу, что никакие вы не музыканты… Вы — колдуны!

— Мы?! — воскликнули те в один голос.

— А кто превратил зиму в весну? Кто сорвал охоту его светлости?!.. То-то! — И он отдал приказ агентам: — В тюрьму обоих!

Но не успели те исполнить его распоряжение, как откуда-то раздался телефонный звонок.

Гостинщик, не веря своим ушам, в растерянности завертел головой и выпучил глаза: уж он-то точно знал, что телефона в номере никогда не было.

Однако Белый уверенно подошел к треногому столику, изнемогавшему под тяжестью огромной глиняной вазы, вышвырнул пыльношелковый букет пестрых роз и, достав откуда-то из её недр телефонную трубку, протянул её бургомистру.

— Бургомистр слушает! — громко сказал он.

Агенты и Гостинщик привычно заткнули пальцами уши. Музыканты же так и остались стоять в недоумении.

— Да, ваша светлость! Выяснил, ваша милость! Певец и скрипач. Кого? Скрипача?.. Говорит, что Антон, ваша светлость! — отчитывался перед кем-то бургомистр. — Что?! — Его лицо вытянулось. — Гм-гм… — Он прикрыл ладонью микрофон, отвернулся в угол и понизил голос: — Не совсем понимаю, ваша милость!.. Как прикажете… — разочарованно сказал он. — Будет исполнено! До завтрашнего утра, ваша светлость!

Он бросил трубку в вазу и повернулся. Казалось, лицо его заменили: оно сияло, словно начищенный кофейник. Гостинщик оторвал руки от ушей, а агенты бросились к музыкантам, намереваясь выполнить последний приказ бургомистра.

— Стоп-стоп! — остановил он их. Голос его зажурчал добродушно и гостеприимно: — Хочу, гм-гм, извиниться перед нашими гостями и просить считать случившееся просто веселой шуткой.

Все вытаращились на бургомистра.

— Да-да, господа! Это была только шутка! — и он дружески-поощрительно потрепал Антона и Снегиря по плечу.

— Хороша шутка! — не удержался Снегирь.

— Выходит, мы — не преступники? — спросил Антон.

— Ну, конечно же, нет! — нервно расхохотался бургомистр. — Вы талантливые музыканты! Гордость нашего города! Любимцы нашего края!.. Только что, — торжественно объявил он, — звонил сам князь! Его светлость приветствует вас и приглашает завтра на охоту!

— Кто это? — полюбопытствовал Антон.

— Господин Вольнор — самый почетный житель города N!

— Не люблю, когда стреляют, — мрачно сказал Снегирь.

— А вы? — спросил Антона бургомистр.

— Я тоже…

— Отказываться нельзя, — сочувствующе развел руками бургомистр. — А охота — Бог с ней! Не любите — и ладно!.. Но поехать придется… Эй, гостинищик, шампанского! Выпьем за счастливый случай, который привел вас сюда! Во всей этой суете я ведь так и не представился: Ленард — отец города! — со значением произнес он и снова добродушно рассмеялся.

Гостинщик тут же бросился выполнять приказ.

— Никого не впускать! — приказал отец города агентам, также выпроваживая их из номера.

Когда они остались втроем, он плотно закрыл окна и, усадив музыкантов на красный плюшевый диван с подушечками, многозначительно промолвил:

— Совет нашего Магистрата по моей просьбе… предлагает вам… вид на жительство! — И, улыбаясь, скрестил руки на груди, в ожидании эффекта.

Однако, музыканты не проявили должной радости.

— Но мы не собираемся оставаться, — сказал Снегирь.

— И напрасно! Творчество — это не только концерты. Воспитать учеников, — разве не благородное дело, господа?! Я предлагаю открыть музыкальную школу, где вы оба будете преподавать! И еще, — важно добавил он, глядя на Антона. — Предлагаю вам должность Главного консультанта на фабрике музыкальных инструментов! Будете отбирать для продажи экземпляры тех скрипок, которые более-менее соответствуют по звучанию скрипкам Страдивари, и ставить на них клеймо самого Страдивари. Его подарил мне князь Вольнор! хвастливо добавил он.

— Но Страдивари… — пробормотал Антон, ища поддержки у Снегиря, собственоручно мастерил скрипки! Любой музыкант сразу же отличит оригинал от подделки!..