Он бросил мертвых белок и упал на колени рядом с Рути. И тут понял, что отец врет. Сестра лежала на спине, ее глаза были закрыты. Мягкие светлые кудряшки обрамляли лицо. Она выглядела так умиротворенно и красиво, как никогда раньше.

Уголки ее губ были приподняты в полуулыбке.

Конечно, она улыбалась. Она ведь сбежала из этого ада.

Мальчик понял, что сестра мертва. На ее теле не было следов от укусов Разора.

Они лгут, он уже это понял. И не мог остановить себя. Слова вылетели изо рта, прежде чем успел подумать: — Не похоже на нападение Разора. Ни одного укуса или царапины. Только синяки, оставленные Идой.

Как и ожидалось, пощечина была сильной.

— Убери здесь, — приказал отец. — Найди место подальше от дома и похорони свою сестру. О собаке не беспокойся. Можешь оттащить эту паршивую задницу в рощу, если захочешь покормить стервятников.

Подняв с земли белок, мужчина схватил жену за неповрежденную руку: — Тебе не настолько плохо, чтобы ты не смогла приготовить ужин.

Направляясь в дом с Идой и мертвыми белками в руке, крикнул через плечо: — Когда закончишь, тащи свою задницу сюда и вымети крысиный яд, который должен был убрать еще вчера.

Он смотрел, как они уходили, и пытался представить себе мир без Рути.

Мир без света.

*** Две недели спустя он сидел на пассажирском сиденье в машине незнакомца.

Человек представился, когда посадил к себе юного попутчика, и не разозлился, когда мальчик просто внимательно смотрел, отказываясь что-либо говорить. Сейчас он смотрел в окно машины, а перед глазами мелькали воспоминания.

Он похоронил сестру так, как приказал отец. Накрыв ее тело своей рубашкой, достал лопату и направился подальше от дома, где вырыл большую яму.

Оставив лопату в могиле, вернулся домой. Зашел в сарай и убрал крысиный яд, положив немного в карман штанов.

Зайдя в дом, отметил, что Ида прибралась и теперь готовит беличье рагу. По движениям было видно, что она испытывает сильную боль. Разор хорошо потрудился над ее рукой. Она, вероятно, нуждалась в медицинской помощи, но отец никогда бы не отвез ее в больницу и не позволил бы самой вести машину. Так или иначе, дома его не было.

Должно быть, куда-то ушел.

Стало понятно, что произошло. Ида снова ударила Рути, а Разор пытался остановить ее. К сожалению, он опоздал.

Парень не знал, что сестра медленно умирала от внутреннего кровотечения, полученного из-за побоев матери. Последней каплей стал удар в живот накануне.

Он был уверен, что Ида постоянно била Рути в доме, куда Разору было запрещено заходить. Тот день отличался от остальных. Мать, скорее всего, вытащила плачущую дочь во двор, чтобы та помогла ей с тяжелой работой, и стала пороть ее, когда маленькая девочка не делала или, скорее всего, не могла сделать то, что требовали от нее. Нет сомнений в том, что пес пытался защитить Рути, хватая Иду за руку. Та была правшой.

Отвлекшись от приготовления ужина, она посмотрела в окно и увидела тело девочки во дворе.

— Ты не закончил. Что ты здесь делаешь?

Ее голос был лишен всяких эмоций. Она произнесла это так, будто спрашивала, поел ли он и покрасил ли забор. Это вызывало отвращение. Она еще больший монстр, чем отец. Она дала жизнь Рути. Вынашивала ее в течение девяти месяцев. Он ничего не знал о материнстве, но понимал, какие отношения должны быть между матерью и ребенком.

Не глядя на Иду, ответил: — Яма вырыта. Вернулся взять что-нибудь, чтобы завернуть тело. Думаю, надо использовать для этого простынь.

Они всегда делили кровать, и это была их единственная простынь. Следующие слова Иды удивили его. Ее предложение не только поразило, но и предоставило отличную возможность.

— У меня есть вещь, которую ты можешь использовать. Я получила ее в качестве прощального подарка от работодателей.

Она взяла большую ложку, которой мешала еду, постучала ей по котелку и отложила в сторону. Прижимая больную руку к груди, направилась в спальню, которую делила с мужем. Зная, насколько ей больно, он понимал, что пройдет несколько минут, прежде чем она найдет нужную вещь и вернется.

Мальчик использовал это время, чтобы достать из кармана яд и высыпать его в тушеное мясо. Торопливо перемешал рагу, радуясь, что тот быстро растворился, и вернул ложку на место. Он стоял возле задней двери, когда Ида вернулась с голубым куском ткани, перекинутым через здоровую руку. Присмотревшись, понял, что это что-то вроде халата. Из тонкого материала, и не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что эта вещь высокого качества и дорого стоит. «Прощальный подарок, черт меня побери, — нахмурился он. — Она украла его!» Ида протянула вещь, избегая проницательного взгляда зеленых глаз. Те всегда нервировали ее, по крайней мере, он слышал, как она говорит об этом отцу. Казалось, Ида колеблется. А потом к ней вернулась прежняя бравада.

— Оберни ее этим, — мачеха бросила ему халат и вернулась обратно к готовке.

Около свежевырытой могилы он осторожно обернул маленькое тело Рути в свою рубашку.

— Брат всегда с тобой, Рути, — прошептал.

Затем обернул Разора дорогим халатом и фыркнул про себя: «Как же так получилось, что даже собака слишком хороша для подарка Иды?» Он аккуратно положил свою маленькую сестренку и Разора в глубокую яму.

— Ты был хорошим парнем, Разор. Ты поступил правильно, пытаясь защитить ее.

Теперь ты будешь охранять ее покой вечно.

Мальчик понимал, что никто не должен знать, где находится могила. Только он. В любом случае, никто не будет искать ее. Никто не объявит девочку пропавшей. Как и он, Рути родилась не в больнице. Вряд ли у нее было свидетельство о рождении. И он даже не уверен, есть ли у него, но ведь его как-то зачислили в школу. Интересно, нужно ли свидетельство, чтобы пойти в школу?

Он стоял возле могилы сестры и пристально смотрел на свежевскопанную землю.

Что-то забыл. Побродив, вернулся с огромным камнем. Тот был действительно тяжелым, и мальчик приложил немало сил, чтобы перетащить его к могиле и с глухим стуком опустить на нее. Выбор пал на этот камень из-за размера и необычной формы. Чтобы запомнит это место.

Упав на колени, мальчик заплакал. Вспомнить, плакал ли он когда-нибудь раньше, не получалось. Не каждый ребенок мог выдержать ужасы, равносильные пыткам. Он не мог объяснить, почему отец ненавидит его. Не мог понять, почему мачеха ненавидела Рути. Не хотелось думать о них. После того, как все закончится, он никогда не вспомнит о них вновь.

В нем начал зарождаться нечеловеческий крик. Это был вопль, шедший откуда-то из желудка. Проходя через грудь, горло, он вырвался изо рта, унося с собой душу и последние частички света. Света, который излучала Рути.

Мальчик не мог точно сказать, сколько просидел возле могилы Рути и Разора. Его глаза пронзила острая боль, слезы капали на голые руки, когда он с силой бил себя по щекам. В конце концов, боль в спине вывела его из оцепенения, солнечных лучи напомнили о пощечинах, которые отец нанес несколькими ночами ранее. Он был физически и морально истощен, но дело еще не завершено. Измученный, он нашел в себе силы и направился дальше, в еще более уединенное место.

Нужна еще одна могила.

Он похоронит их вместе, но не как Рути и Разора, защищающих друг друга. Нет, он вырыл огромную могилу, потому что они заслужили быть сброшенными в нее, как мусор.

Это именно то, что он собирался с ними сделать.

*** — Парень? Парень, тебе нужно в уборную?

Он очнулся ото сна и подпрыгнул, когда мужчина дотронулся до него. Ушла доля секунды на то, чтобы вспомнить, где он находится. Машина стояла на парковке.

Мужчина, который согласился подвезти его, смотрел, ожидая ответа. Он указал на окно: — Мне нужно заправиться. Тебе нужно справить нужду или что-то в этом роде?

— Где мы?

— Форт-Лодердейл. Заправимся и рванем в Майами.

Мальчик кивнул головой, приподнимаясь на сиденье. Он был болен, чувствуя, что оследние несколько дней вымотали его.

— Да, пожалуй, схожу.

Он обошел небольшую АЗС, направляясь в туалет. Там отвратительно пахло, но было на удивление чисто. Его мысли блуждали, и накатили воспоминания.

Он вернулся к той ночи в доме, когда отец и Ида сидели за столом, поедая тушеное мясо. Взял с полки старую банку из-под желе, чтобы наполнить ее водой. Прислонившись к стойке, пил, наблюдая за тем, как они едят. Никто не предложил ему присоединиться к обеду. Все в порядке. В любом случае, он бы отказался.

— На вкус как дерьмо! Как, черт возьми, можно было испортить рагу? — закричал отец.

Ида ничего не ответила, и он ударил ее по лицу.

Взяв свой импровизированный стакан, мальчик направился в спальню, заперев за собой дверь. Он лег на кровать, которую раньше делил с Рути, обнял подушку, прижимая ее к груди, и провалился в глубокий сон.

Той ночью его разбудили звуки сильной рвоты. Он плохо помнил следующие несколько дней, в течение которых делал вид, что помогает своим ослабшим родителям.

Поставив ведра рядом с кроватью, он носил им воду, отравленную крысиным ядом, найденным в сарае. Вспомнился момент, когда на лице его отца отразилось понимание.

Он попытался встать с кровати, убеждая сына отвезти их с женой в больницу.

Мальчик был слишком молод, чтобы иметь права, но водить умел. Отец предложил ему сесть за руль потрепанного минивэна, который служил для перевозки вещей.

— Ты отвезешь нас в больницу, парень, — сказал он голосом, полным боли.

— Не думаю, — он посмотрел на родителей, и улыбка заиграла на его губах. — Я собираюсь смотреть, как вы будете медленно и мучительно умирать. Я даже рад, что у нас нет телевизора. То, что происходит сейчас, определенно будет гораздо интереснее.

Налитые кровью карие глаза встретились с безжалостными зелеными. Что-то щелкнуло в его голове. Отец мельком осмотрел комнату, переводя взгляд в угол. Ружье, которое должно было там стоять, пропало. Даже если бы оно было на месте, не удалось бы дотянуться до него. Мужчина упал обратно на кровать и перевел взгляд на жену. Та свернулась в клубок, сложив руки вокруг колен и прижимая их к груди. Услышав голоса, достаточно долго пыталась открыть глаза, чтобы сказать: «Мы это заслужили».