– А принятие в Старший основано на одном.

– Это просто переход между родами, без изменения особенности, чисто ради того, чтобы дети рождались в одном.

– А какая еще может быть гарантия, что род не угаснет?

– Вот гарантия, – Лейт хлопнул ладонью по папке. – Мы все – родственники, настолько выродились и смешались.

Зал взбурлил негодованием. Кто-то вспоминал многочисленных потомков, требующих особого ухода, кто-то порывался встать и уйти, чтобы не слушать наглого выскочку, но большинство просто боялись поверить.

– Возмутительно! – невысокий светловолосый мужчина с тянущимися к затылку залысинами вскочил с места в центре зала, и, кажется, едва удержался от того, чтобы не рвануться вперед прямо по столам. Дорогой, сшитый у лучших портных, пиджак выгодно облегал поджарое тело, и каждый жест, каждая эмоция на холеном лице были тщательно отрепетированы.

Ратт тихо вздохнул – лидер «свободных», Мирх Анатьин, и так молчал на целых две минуты дольше обычного.

– Просто возмутительно! Я отказываюсь верить, что вы можете поступить так с людьми, которым от рождения не досталось особенности, которые добились всего собственными усилиями! Трудом и умом!

– Конкретизируйте, – едва смог вклиниться герцог.

– Наш мир равновесен, – голос Мирха обрел силу, заиграл интонациями, как речь опытного актера. – Мы долго шли к этому, через непонимание, страх, войны друг с другом, в конце концов! Изменяющие, рода и свободные люди… А сейчас вы хотите усилить одно из звеньев, бездумно перекроить все общество!

– Это звено очень ослабло с момента Пробуждения, – тихо и грустно ответил Лунир. – И, похоже, потому, что слишком многие из нас слепо поверили в свою уникальность по праву рождения, а не, как вы верно сказали, трудились и добивались.

– Неважно! Этот мальчишка, этот «остаток» от рода, он не должен получать доступ к Законам!

– Любой мог получить доступ. Даже обычные, простите, свободные люди, если бы потрудились обосновать запрос.

Они уже едва различали голоса друг друга в окружающем шуме. Каждый спорил с каждым, ладони стучали по столам, скрюченные пальцы цеплялись за одежду и, похоже, считанные секунды оставались до драки.

Придавив Мирха тяжелым взглядом, герцог нажал на серебристую пластинку перед собой. Резкий звук сирены разом привел королевский совет в чувство. Разговоры смолкли, дворяне уселись, обратили на Лунира преданные взоры, не желая испытывать силу его особенности. Только молодая рыжая женщина, забывшись, продолжала что-то яростно доказывать недоумевающему соседу.

– Мы уважаем каждое мнение, – медленно, тяжело проговорил герцог. – Госпожа Баго, извольте объяснить нам свою… э… безотлагательную позицию.

В зале послышались смешки.

– Да без проблем!

Нимало не смутившись, Глава клана Баго поднялась и нервно стукнула карандашом по столу.

– Во-первых, я против того, чтобы на совет допускались люди, которые не займут в нем место. При всем моем… э… уважении к господину Джою, – женщина насмешливо наклонила голову, пародируя герцога. – Он обязан был доложить в Старший род, ведь мы имеем право слушать непредвзятых докладчиков.

– Лейта пригласил лично я, чтобы не бегать за дополнительными консультациями, – невозмутимо парировал Лунир. – После того, как внимательно выслушал. И Вам не хуже меня известно множество подобных прецедентов.

Мирх зло сощурился, но промолчал. Он без уточнений знал, насколько Лане претит идея его союза.

– О, ну тогда я перейду к «во-вторых»! Вам не кажется удивительным, что внести новые трактовки в Закон о Родах предложил именно он? Чтобы самому занять теплое место в Старших родах и среди нас?

Члены совета начали переглядываться и вполголоса переговариваться, несогласные сразу и со всеми.

– Ознакомьтесь еще раз с текстом трактовок, лежащим перед Вами.

Лана до того момента победно усмехавшаяся, с немалым удивлением заметила доброжелательную улыбку на губах Лейта.

– И что нового я там увижу?

– Окончательное решение о приеме в Старший или Младший род принимается Главой клана.

– Ах, как это для Вас удобно, – она картинно всплеснула руками. – Напринимаете ублюдков со стороны! Сестричка-то согласна?

Улыбка исчезла с лица Лейта.

«Как бы я хотел встать и засунуть слова обратно в твою высокородную глотку, – подумал он.»

И вдруг вспомнил, как Аори одним простым прикосновением ухитрялась его успокоить. А ведь когда они познакомились, он был еще более злой, едкий, и вспыхивал от любого слова…

«Надо бы извиниться перед ней. Может, я и не прав. Тройн вполне мог обмануть, а мое чудо и впрямь выглядело очень напуганным.

Я старался думать об абсолютно посторонних вещах, когда ты прижималась, словно брошенный щенок, и у меня не получалось… Я отпихивал тебя, раз за разом, чтобы не смела жалеть. И я почти сошел с ума, когда увидел тебя – с ним. Ты говорила мне, что я – твой единственный и лучший друг. Когда я пришел, ты без вопросов согласилась на мое смешное предложение дружить, а когда ко мне пришла ты – я увидел Тройна, а не твое доверие.»

– Госпожа Баго, вы ведете себя недостойно… и неумно. – Заметив молчание Лейта, Лунир перехватил нить разговора. – Подумайте еще раз. Старшего рода Ори больше нет. Как нет и его Главы и Дома. Поэтому Лейт не может преследовать личные интересы, предлагая новые трактовки к Закону.

Лана уже открыла рот для очередного возражения, но внезапно в зале раздался звук лопнувшей струны, и в обычно затемненной королевской ложе загорелся свет. Молчание обвалилось на зал, взгляды сошлись в одной точке. Реодор не требовал поклонения, но неуважения он не прощал.

Темноволосый мужчина в коротком, напоминающем обычную куртку черном камзоле внимательно смотрел на притихших придворных. Чуть сверкнули глаза странного ржавого цвета.

На висках короля в этом году появились первые серебряные нити.

– Вас не смущает, что в Младший род по сути могут принять абсолютно любого человека, лишь бы кто-то из Старшего признал его ребенком? – низкий, властный голос прокатился по залу.

– Конечно, таких детей не примут в Старший род даже с поправками господина Джоя, – поспешил ответить королю его двоюродный брат, герцог Лунир.

– Неверно. Я советую присутствующим задуматься, смогут ли они найти мужа или жену в остатках наших Родов, – продолжил Реодор. – И подумать о том, что предложение Лейта позволит вам жениться действительно на любых женщинах. Достаточно будет их признания любым из Младших родов… и того, что они переживут обряд.

– Но как же половина крови? – воскликнул герцог. Никто иной не решился бы задавать вопросы королю.

– Если родится сын, он унаследует отцу, – бросил король, развернулся и вышел из ложи.

В зале повисло молчание. Дворяне не решались признаться, что не поняли последних слов.

– Э… Лейт, – герцог откашлялся, возвращая голосу твердость. – Не затруднит пояснить, что имел в виду его Величество?

– Не затруднит, – Лейт откинулся в кресле.

Запоздало ему пришла в голову мысль, что он до сих пор не видел Яна. Хотя нет, в самом начале он точно краем глаза заметил его ухмылку. Останься граф здесь, костьми бы лег, но высказался вперед Ланы. Но ложа Тройнов практически пуста – один Лексаз чему-то криво улыбается в дальнем углу.

– Все достато…

Его резко, будто обухом по голове, огрело тревогой. Сильной, до тошноты, необъяснимой и иррациональной. Он резко выпрямился, опираясь на подлокотники.

Ничего не произошло. Демоны не вломились на заседание, Баго не достали пистолеты, чтобы пристрелить его за оскорбление.

«Ни-че-го.»

– Лейт?

– Да, простите, – глубоко вдохнув, он взял себя в руки. – Все достаточно очевидно. Если дочь наследует и гены отца, и гены матери вперемешку, то сын наследует в первую очередь отцу. В том числе – кровь рода.

– Цепочка может получиться куда длиннее трех поколений.

– Нет. Вас же не удивляет, что в родах рождаются дети без особенности? Или то, как ради детей переходят из рода в род? Кровь – это возможность, но не все наследие.