Голос его был теперь отнюдь не мягкий.

— Не понимаю, — хрипло сказал Лози.

— Я знаю, что он должен поверить в это, — сказал Дибори, — но не сейчас.

— Возможно, вы и правы, — нерешительно сказал Лози, медленно опуская ногу.

Может быть, кто-нибудь, черт возьми, удосужится мне объяснить, что здесь происходит?

— Конечно, — согласился Дибори. — Только не сейчас. — Пистолет в его руке был направлен мне прямо в живот. — Мне очень не хотелось бы убивать человека с таким астрономическим годовым доходом, но я это сделаю, если вы меня вынудите, мистер Донован. — Он почти робко улыбнулся мне. — Ваша роль сейчас заключается в том, чтобы не проявлять ни малейшей активности. Это единственная возможность спасти себе жизнь.

Он нагнулся над потерявшим сознание Фишером, вынул пистолет из кобуры, висевшей подмышкой, и снова поднялся.

— Ловите! — Он бросил оружие Лози. — Держите мистера Донована под прицелом, а я пока все проверю.

Он встал перед распределительным шитом и стал нажимать на кнопки. Появилась Мэнди, плывшая в бассейне на спине в то время, как две другие женщины все еще беседовали. Потом плавательный бассейн исчез и сменился рядом картин: разные комнаты дома, земельный участок, подъездная дорога и крупным планом ворота и охранники.

— Все выглядит вполне нормально, — сказал Дибори. Он выключил монитор.

— Об охранниках мы можем не беспокоиться. Они привыкли к обычному распорядку дня и все равно видят Шелдона в среднем два раза в неделю. Но есть кое-кто другой, о ком мы должны побеспокоиться.

— Кто? — спросил Лози.

— Мы сейчас выйдем из помещения, — сказал Дибори, пропустив вопрос мимо ушей, — и будем так же мило беседовать. Не забывайте этого, мистер Донован.

Он открыл дверь, и мы вышли в коридор.

— Фишер ошибся. Хотя эта установка стоила целое состояние, но полностью себя не оправдала, — заметил Дибори. Потом он повысил голос — Мануэль!

Из-за угла появился филиппинец с вежливой улыбкой на устах.

— Вас на секунду зовет мистер Фишер, — небрежно сказал Дибори. — Он в этой комнате.

Слуга кивнул и, все еще продолжая улыбаться, прошел мимо нас в комнату с монитором. Дибори дождался, пока он открыл дверь, потом поднял пистолет и выстрелил филиппинцу в голову. Тот упал за порог, и Дибори закрыл за ним дверь.

Потом он вынул связку ключей и запер дверь на замок.

— Чистая работа, хотя и довольно жестокая, — сказал он почти весело. — Так кончают все верные слуги.

Главная спальня была большой и роскошной и имела даже бар. Это, пожалуй, было единственное, что радовало меня. Даже общество нагих женщин не могло смягчить у меня острого чувства депрессии. Дело в том, что Дибори и Лози запихали сначала меня в эту спальню, а позже трех обнаженных леди. Времени было вполне достаточно, чтобы успокоить их жалобные всхлипывания и даже преподнести им напитки. Времени хватало и на то, чтобы рассказать им, что произошло, хотя по выражению их лиц я понял, что они не поверили ни одному моему слову.

— Хэл Дибори? — сказала Джулия. — Не может этого быть?!

— Этот маленький мышонок? — Колетт как-то по-идиотски хихикнула. — Ты что, с ума спятил, Пол!?

— Кто вас привел сюда от плавательного бассейна? — спросил я.

— Курт!

Груди Мэнди колыхались от возмущения, и я подумал: «А почему бы не он!». Тем временем Мэнди продолжала:

— Он ужасно обошелся с нами, Пол! Даже не позволил нам одеться и был очень груб!

— Курт? Груб? — озабоченно спросил я. — Что-то с трудом верится, Мэнди.

— Он сказал, чтобы я поспешила, а когда я не послушалась, ущипнул меня за зад, — пожаловалась она. — До сих пор болит.

— Вы знали, что плавательный бассейн снабжен устройством для подслушивания? — спросил я Джулию.

— Нет.

Она посмотрела на меня, ее глаза расширились от страха.

— Вы думаете, Шелдон слышал наш разговор о моем супруге?

— Во всяком случае, он слышал достаточно..

— А потом Лози и Дибори набросились на него? — спросила она. — Не могу себе представить, откуда у этого маленького ничтожества по имени Хэл появилось мужество.

— У него даже хватило мужества, чтобы выстрелить Мануэлю в затылок! — безжалостно сказал я.

Лицо Мэнди внезапно неестественно побледнело.

— Пол, дорогой, — сказала она лепечущим языком, — я знаю, что говорила, что охотно бы приехала сюда, а теперь выходит, что здесь очень опасно, да?

— Чего вам бояться после того, как вы переспали с Куртом? — спросила Колетт голосом мягким, как воск.

— Когда мужчина вливает в любовный акт немножко садизма, мне это тоже нравится, — сказала Мэнди с краской на лице. — Но после того, как нам все рассказал Пол, можно подумать, что Курт превращается в жаждущего убийств маньяка, а может быть, и во что-то более страшное и мерзкое.

— Перестаньте причитать, — резко сказала Колетт. — Лучше давайте подумаем, что нам теперь делать.

— Правильно! — подхватила Джулия. — Что нам теперь делать?

— Выпьем еще чего-нибудь, — ответил я.

— О, Боже ты мой! Тебя ни о чем нельзя спросить! — Мэнди фыркнула, и ее нижняя губа выдвинулась вперед. — Я уже говорила, что у тебя не позвоночник, а какая-то мокрая и скользкая прокладка!

— Это все не решает проблемы, — вмешалась Джулия. — Может быть, подумаем о чем-нибудь конструктивном?

— Но Пол здесь единственный мужчина! — запричитала Мэнди. — Только он сможет что-то предпринять.

Я прошел к личному бару Фишера и налил себе выпить. При этом я буквально чувствовал, как три пары глаз буравили мне спину.

— Может быть, я ошиблась, а вы правы, Мэнди, — сказала Колетт. — Он действительно ни на что не годится.

— Не будьте так несправедливы, — сказала Джулия. Мое сердце учащенно забилось.

— В данный момент действительно он ничего не может сделать, пока мы заперты.

Внезапно в ее голосе появились возбужденные нотки.

— У меня есть идея! Когда они откроют дверь, мистер Донован может спрятаться за ней, а мы отвлечем внимание того, кто войдет, пока мистер Донован не даст ему по затылку.

— Отвлечем? — спросила Колетт.

— Ну, я так думаю… Ведь мы все голые, не так ли? — сказала Джулия.

— У плавательного бассейна мы тоже были голые, — сказала Колетт, — но я что-то не заметила, чтобы Курта это отвлекло.

— Мы могли бы, например, сделать вид, что жаждем его всей душой, кто бы это ни был, — благонравно заметила Джулия. — А потом…

— А, заткнитесь вы! — фыркнула Колетт. — Вы еще хуже Мэнди!

После этих незатейливых словесных оплеух женщины решили, что благовоспитанность в данной ситуации неуместна, и между ними началась бурная перепалка.

Я сидел, попивая свой напиток, и с некоторой горечью думал о том, что один из моих снов, свидетельствовавших о наступлении половой зрелости, стал действительностью: я находился один в комнате в обществе трех обнаженных красавиц.

Через некоторое время Мэнди поняла, что ее интеллект не в силах больше отражать изысканные оскорбления своих более развитых соперниц, и выровняла положение тем, что наградила обеих пощечинами. После этого она осталась одна во вражеском лагере. Враждующие стороны, быстро заключив между собой союз, схватили ее, бросили на кровать и стали хлестать по заднице.

— Мы напрасно теряем время, — сказала Колетт минутой позже. Она тяжело дышала. — Ей это даже начинает нравиться.

— Бисексуальная тварь! — с отвращением сказала Джулия. Они с презрением отвернулись от нее и подошли ко мне. Мэнди осталась лежать наедине со своими вздохами и стонами.

— Что-нибудь выпить, мои дамы? — спросил я с надеждой.

— Знаете что, Колетт? — сказала Джулия глухим голосом. — Он мог бы стать великолепным евнухом!

— Я хотела бы что-нибудь выпить, — сказала Колетт в изнеможении. — Все это начинает становиться смешным.

— Кто тебя навел в Лондоне на след Мак-Ларена? — спросил я ее.