— Может быть, — допустил Билл.

— Ещё он ходит под себя, — добавил я. — Мама Джека устроила маленькую вечеринку, и у него произошла авария. Это было даже забавно.

— Он, наверное, наложил в штаны при одном взгляде на неё.

— По крайней мере, ему не приходится её слушать, — отметил я.

— Она хороша.

— Да, она ничего.

— Значит, он глухой, и у него случаются аварии. Какие плохие новости?

— Почему ты думаешь, что есть плохие новости?

— Потому что я знаю, что есть, Вилли. Плохие новости есть всегда.

— Ну…

— Что “ну”?

— У него СПИД. На самом деле, ВИЧ. СПИД получаешь тогда, когда твоя иммунная система больше не может бороться с ВИЧ.

— Оу?

— Ага.

— И что это значит?

— Он должен принимать много лекарств. С ним всё должно быть в порядке, но никогда не знаешь. Просто нужно быть осторожным.

— Звучит так, будто это непростая ноша, — сказал он.

— Да, ну, ты знаешь.

— Значит, вы серьёзно на это настроены?

— На самом деле, да.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Тебе нужно двигаться дальше, окунуться в это и вытащить голову из задницы. С тех пор, как Ной умер… ну, ты просто не был собой. Не то чтобы я этого хотел, потому что ты был чёртовым кошмаром, но всё равно. Было бы мило время от времени изредка видеть моего прежнего младшего брата.

— Ну, спасибо тебе.

— Серьёзно, — продолжал он. — Сначала дед, а потом немного позже Ной. Бам, бам, вот так просто. И с тех пор ничто не было прежним. Полагаю, ты не знаешь, как тебе повезло, пока не начинаешь терять.

Я ничего не ответил.

Изредка — и я имею в виду очень редко — Билл становился немного сентиментальным и откладывал в сторону свои религиозные предубеждения на достаточно долгое время, чтобы поговорить со мной так, будто я на самом деле был его братом, а не каким-то буйным сумасшедшим, одержимым тем, чтобы затолкнуть всем в глотки “гомосексуальные принципы”.

— Будет мило, если ты привезёшь его на воскресный обед, — добавил Билл.

«Было бы», — подумал я, если бы я не переезжал в Бостон.

В эту сторону, — прожестикулировал я Майклу Самнеру, молодому глухому парню, которому помог устроиться на мебельную фабрику за городской чертой Тупело.

Сегодня его первый день. Учитывая, что это понедельник, хотя магазин будет закрыт в четверг и пятницу на Новый год, видимо, у них много заказов, и им нужно так много помощи, сколько они могут получить, будь прокляты праздники.

Ты нервничаешь? — спросил я.

Он несчастно кивнул.

Ты будешь в порядке, — заверил я его.

Спасибо за помощь, мистер К. Я хочу работать. Я хочу платить за свои вещи.

Я знаю, М. Думаю, тебе здесь понравится.

Мы шли через парковку по холоду, направляясь к служебному входу.

Майкл был молодым, темнокожим, выглядел по-своему хорошо, но был очень глухим и довольно неуклюжим. Как подросток, он казался угловатым, и у него были быстрые, нетерпеливые манеры, которые часто приводили к тому, что он запинался, спотыкался и врезался в предметы. И всё же, он серьёзно был настроен на то, чтобы получить работу и своё собственное место жительства. Ему исполнился двадцать один год, он только сейчас закончил старшую школу и был на пути к государственному попечению.

Как переводчика для глухих в городе Тупело, моей работой было помочь найти ему работу и создать жизнь. Зарплата, которую он будет получать в этой компании, будет немного ниже, чем у “нормального” работника, но это была зарплата. Более этого, он приобретёт ценные навыки работника и что-то, что сможет включить в последующие резюме.

Прежде чем мы зашли внутрь, я повернулся к нему.

Будь внимателен, М. Это важно. Я знаю, это сложно — но будь терпеливым. Ты будешь в порядке. Убедись, что приходишь на работу вовремя. Не опаздывай! Старайся изо всех сил. Если чего-то не понимаешь, спроси своего бригадира, чтобы показал тебе, как что делать. Они не знают языка жестов, но могут показать тебе. Будь внимателен. Не будь унылым. Хорошо?

Я буду очень сильно стараться, мистер К.

Я знаю, М. Если у тебя будут какие-то проблемы, свяжись со мной. Я вернусь сегодня в пять вечера, чтобы забрать тебя и отвезти домой. Хорошо?

Хорошо.

Я показал ему поднятые вверх большие пальцы.

Бедный парень так нервничал, что едва ли смог выдавить улыбку.

Всё будет хорошо, — заверил его я. — Дай им несколько дней привыкнуть. Вот увидишь. Всё будет хорошо.

Он кивнул, сделал глубокий вдох.

Я тобой горжусь, — сказал я, потому что так и было. — Теперь давай покажем им, из какого ты теста!

Мы зашли внутрь, и я представил Майкла охраннику, показал ему, где найти его карточку учёта времени, и как набирать цифры. Я объяснил ему о двух пятнадцатиминутных перерывах и о том, как выходить на них и заходить обратно, как делать то же самое для обеденного перерыва.

Он плёлся за мной, пока я шёл на поиски Тима Джонсона, бригадира, пожилого, упрямого человека, баптиста с грудью колесом и надсмотрщика.

— Это глухой парень? — грубо спросил Джонсон, когда я нашёл его в заводском цехе.

— Да, — ответил я. — Его зовут Майкл.

Я повернулся к Майклу, прожестикулировал, что это его бригадир.

Они пожали друг другу руки.

— Приступим, — сказал Джонсон.

Мы подошли к команде, прибивающей степлерами обивку к спинке дивана.

— Слушайте все, — прогремел голос Джонсона. — Это новенький, о котором я говорил. Вилли, хочешь сказать пару слов?

Он повернулся ко мне.

Я посмотрел на маленькую команду, которая состояла по большей части из белых, возрастом за двадцать, любящих глушь старых добрых парней, которые, возможно, на выходных ходили на охоту и рыбалку и пили слишком много пива.

— Меня зовут Вилли Кантрелл, и я работаю на город, и моя работа — помогать людям с нарушениями слуха найти работу и сохранить её. Это Майкл Самнер. Это очевидно, он глухой и не может вас слышать, но я думаю, что вы все отлично поладите. Ему может понадобиться, чтобы вы показали ему, как что делать, какие проходить этапы, что куда вставлять и всё такое. Надеюсь, вы все примите его под крыло и отнесётесь к нему справедливо. У кого-нибудь есть вопросы?

Не было.

— Дайте ему степлер, — велел Джонсон.

Один из мужчин протянул свой.

Джон взял Майкла под руку. Используя жесты руками, он велел наблюдать и быть внимательным. Затем продемонстрировал, как прибивать ткань в спинке дивана, делая аккуратную линию скоб на шве.

Для этого не нужно было высшее образование. Не нужен был даже диплом об окончании средней школы.

Нервничая, Майкл взял степлер и испытал его. Он хорошо справлялся, пока не добрался до конца спинки дивана. Он зацепился ногой за деревянную раму и упал на задницу.

Это встретилось шквалом смеха.

Я помог ему подняться.

— Значит, он и глухой, и тупой! — воскликнул один из рабочих.

Ещё больше смеха.

Я развернулся, улыбнулся, глядя на ребят и напомнил себе быть милым.

— У кого-то есть чувство юмора, — небрежно произнёс я.

Они поэкали, помэкали и затихли.

— Если хотите его оскорбить, я могу для вас перевести, — предложил я. — Можно ведь хотя бы сказать ему это в лицо, верно? Наденьте пару яиц. В смысле, вы ведь не будете оскорблять калеку у него за спиной, да?

Они посмотрели друг на друга, на пол, на своего бригадира, но не смотрели на меня.

— Слушайте, вы все, этот парень готовится выйти из-под государственной опеки, под которой был всю свою жизнь. Родители бросили его в Джексоне, когда узнали, что он глухой. Ему только исполнился двадцать один год. Он хочет найти работу, место жительства. Он хочет сам оплачивать счета и не быть бременем для других. Не знаю насчёт вас, но я считаю, что это таки стоит восхищения, но он не сможет сделать это без вашей помощи. Так что вы скажете?