— Он ходил к доктору? — спросил Джексон.

— Ох, ты его знаешь.

— Это звучит серьёзно, мама.

— Дорогуша, в нашем возрасте всё серьёзно. Каждый раз, когда ты чихаешь, то писаешься или пердишь, или Бог знает что ещё. Тело просто разваливается. Позвони ему, Джеки. Я очень переживаю за этого мужчину.

Джеки отошёл в сторону, чтобы позвонить отцу.

— Аааххх! — вдруг услышал я.

Я повернулся и увидел Тони, который вырвался из хватки Хизер и теперь спешил вперёд.

— Ааах! — снова простонал он. Я не мог сказать, был это звук счастья или грусти.

Привет, Т—о—н—и, — произнёс я, опускаясь на корточки и раскрывая руки.

Он подошёл вперёд и положил голову на моё плечо. Он тихо простонал, его маленькие ручки цеплялись за перед моего пальто, будто он решил никогда его не отпускать.

— Всё хорошо, милый, — сказал я ему на ухо, притягивая его ближе и похлопывая по спине.

В конце концов я отстранился, вытер слёзы с его щёк, улыбаясь ему.

Он улыбнулся мне в ответ.

Как ты, малыш Т.?

Он пожал плечами.

Я скучал по тебе, — сказал я. — Ты был хорошим мальчиком?

Он очень серьёзно кивнул.

— Он спрашивал о вас каждый день, — сказала Хизер, сияя. — Я подготовила документы, мистер Кантрелл, если вы по-прежнему хотите взять его на попечение…

— Хотим, — прямо ответил я.

— Мне понадобится подпись нашего комитета, но, думаю, мы можем назначить дату размещения. Что вы думаете насчёт среды, на следующей неделе?

— На следующей неделе?

— Нам нужно время, чтобы подготовить его, мистер Кантрелл. И вам понадобится некоторое время, чтобы разобраться со всем с вашей стороны, я уверена. И, в любом случае, комитет не соберётся до понедельника.

— Тогда как насчёт вторника? — спросил я.

— Определённо, — ответила она.

Я улыбнулся Тони.

Хочешь жить со мной и Д—ж—е—к—о—м?

Правда?

Я кивнул.

Его нижняя губа задрожала, и он разразился слезами. Я подхватил его на руки и усадил в одно из кресел, которые украшали фойе.

— Он в хороших руках, — сказала миссис Ледбеттер.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила Хизер.

— Хотела бы я, чтобы вы встретились с моим внуком. Каким маленьким очаровашкой он был. Метамфетаминовый малыш. Родную мать посадили за наркотики. Она вышла из тюрьмы и быстро скончалась. Говорят, передозировка. В любом случае, раз отец не отрезал ему волосы, и сын этого не хотел — и впервые, когда я с ними познакомилась, я подумала: “Бог мой, они выглядят как что-то, что можно найти в австралийском кустарнике”. Но они были очаровательными. Оба.

— Должно быть, его потеря была ужасной.

— О, да, дорогая, — заверила её миссис Ледбеттер. — Это было ужасно для всех нас. Но им пора двигаться дальше, и я знала, как только они начали говорить об усыновлении, я знала. Они захотят найти где-то несчастного маленького бедняжку, потому что Вилли такой. Полагаю, кто-то должен спасать заблудившихся детей.

— Ну, конечно же.

— Итак, дорогая, я собиралась поговорить с вами о сборе средств. Я видела поношенную одежду, в которой был Тони во время первого визита в мой дом. Честное слово! Нельзя выпускать сирот одетыми вот так! Никто их не захочет. Достаточно плохо быть в государственном доме из-за того, что твои мать и отец оба захолустные недоумки, но чтобы одеваться в обноски из «Волмарта»? Шокирует, скажу я вам. Так что я думала, может, устроить благотворительный вечер. И ещё я думала, за правильную сумму денег, мы могли бы нанять Адель, чтобы она спела пару песен. Ей не придётся устраивать целый концерт, всего один или два номера, она и этот пианист, которого она таскает с собой. И я знаю, она только что родила ребёнка, но в Бостоне есть детские сады, не так ли? Не то, чтобы ей нужно было таскать это маленькое существо на своей сиське двадцать четыре часа в сутки. Что вы думаете, дорогая?

— Ох, миссис Ледбеттер, это было бы так щедро!

— О, ничего особенного, правда. Для успешного сбора средств нужно сесть на телефон и поговорить с такими людьми, как Линдси Лохан или Майли Сайрус, и сказать им, что будут бесплатные наркотики. Работает прекрасно. Достаточно дорожек, и они будут стоять в очереди до конца квартала. Мы можем попробовать нанять Джастина Бибера, но придётся найти кучу пластмассовых вёдер на случай, если ему понадобится помочиться, а это может отбить энтузиазм благотворителей. В старые добрые времена можно было позвонить Майклу Джексону и сказать ему, что будут молодые парни. Конечно, с Элизабет Тейлор стоило только сказать, что будут папарацци. На камеру она вела как шлюха, скажу я вам. Затем, конечно же, мы могли бы достать любое количество никому не нужных и видавших виды знаменитостей, кто буквально сделал бы что угодно, чтобы привлечь внимание. И есть похожие на Пэрис Хилтон, но, если мне придётся ещё один вечер смотреть на женщину без сисек и без мозгов, думаю, я сойду с ума. Может быть, мы просто остановимся на Адель.

— Вы эксперт в таких вещах. Знаю, сборы нужны. Со всеми этими сокращениями бюджета…

— Да, да, дорогая, меня не нужно уговаривать. И если с Адель не выйдет — я её обожаю, знаете ли — интересно, получится ли с Рибой МакИнтайр. Или она уже мертва? Так тяжело уследить за этими знаменитостями. Я когда-нибудь рассказывала вам о том случае, когда Уитни Хьюстон вырвало в раковину на моей кухне?

— Нет, не думаю, что рассказывали.

Тони затих, сел прямо, повернулся посмотреть на меня. Он положил руку мне на лицо, чтобы почувствовать мою бороду. Он очертил пальцем края моих губ, затем коснулся кончика моего носа.

Привет, Т—о—н—и, — прожестикулировал Джексон.

Тони улыбнулся ему.

Я тебе кое-что принёс, — сказал Джексон, потянувшись в карман пальто, чтобы достать шоколадный батончик.

Тони взял батончик в робкой, неуверенной манере. На его месте я бы схватил этот леденец и тут же начал его есть, но Тони осматривал конфету с осторожностью, вертя и крутя в руках.

Джексон присел на корточки, медленно положив пальцы на колено Тони. Тони внезапно посмотрел на него, когда он это сделал, и долгое мгновение ничего не делал, только смотрел, будто ожидая чего-то. Затем расслабился, будто это нормально, что Джексон Ледбеттер касается его колена. Джексон очень нежно оставил руку лежать на месте, улыбаясь Тони. Тони улыбнулся ему, затем улыбнулся мне. Он казался довольным вниманием. Он решил, что нам с Джексоном можно доверять?

Когда пришло время уходить, я прожестикулировал:

Ты пойдёшь жить с нами, но это будет через несколько дней. Мы вернёмся завтра, чтобы с тобой увидеться, хорошо?

Вы… не остаётесь?

Мы не можем, сладкий. Но мы скоро будем вместе. Будешь хорошим мальчиком?

Он опустил глаза и не ответил. Он казался подавленным.

Я присел на корточки, чтобы быть с ним на уровне глаз.

Всего пару дней, сладкий. Потом мы будем вместе. Так что будь хорошим, ладно?

Он неохотно кивнул.

У тебя есть фотографии?

Он порылся в кармане и достал полоску фотографий, которую я ему дал. Он сложил их пополам и носил с собой.

У тебя есть твои мишки? — спросил я.

Он кивнул.

Мы любим тебя, сладкий. Мы завтра вернёмся с тобой повидаться. Хорошо?

Хорошо.

Хизер взяла его за руку, но он не хотел уходить. Он повернулся, чтобы снова посмотреть на нас с Джексоном.

Страшно, мистер, — прожестикулировал он, прикусив губу.

Я знаю. Нам тоже.

Правда?

Да. Но всё будет нормально. Вот увидишь. Веди себя хорошо, ладно? Завтра мы снова с тобой увидимся.

Он медленно отвернулся и пошёл за Хизер.

— Мы действительно будем жить здесь? — спросил я, вешая пальто рядом с дверью и оглядываясь вокруг.

— Это дом, детка, — с улыбкой произнёс Джексон.

— Он такой большой.

— Ты к этому привыкнешь.

Было тяжело думать о номере 504 на Пайн-стрит как о “квартире”. Я жил в квартирах. Это была не квартира. Это был полноценный дом с тремя этажами, будучи маленьким кусочком огромного здания, которое растягивалось на целый квартал. У нас были соседи с двух сторон, но никого из них не было слышно через толстые стены.