— Только сильные выживают в таком холоде. Мы могли бы отправить тебя в похоронном мешке обратно в ту сточную яму истории, откуда ты приехал, Вайлис. Я наведу об этом справки.

— Если этот похоронный мешок будет обогреваемым, Юджин, я не буду против.

— На улице не так уж холодно, — упрекнула она меня.

— Мне пришлось сегодня утром воспользоваться феном, чтобы растопить свои сокровенные органы.

— А они всегда под рукой, не так ли? Пальто и ботинки вон туда, будьте любезны. Ланч почти готов. Стивен? Ты можешь сказать Лидии уже выносить ланч! Я не знаю, где этот мужчина. Джеки, бери своего дружка и идём есть.

Джексон наклонился, чтобы коснуться плеча Тони и привлечь его внимание. Тони что-то проворчал и отдёрнулся от прикосновения, будто Джексон ударил его током. В своей спешке — в своём ужасе — Тони в итоге упал на задницу.

Фу-Фу визжала и тявкала.

Джексон взглянул на меня, нахмурившись.

Ты в порядке? — прожестикулировал я Тони.

Он закусил губу и опустил глаза. Я присел на корточки, медленно протянул руку, чтобы коснуться его колена. Я показал жестом “пошли”. Он поднялся на ноги, но держал голову опущенной. Фу-Фу возилась у его ног, но он игнорировал её.

— Что это было? — спросила миссис Ледбеттер.

— Ему не нравится, когда его трогают, — тихо сказал я.

Но затем, будто чтобы доказать, что я не прав, он встал прямо за мной и взялся за мою руку, будто хотел, чтобы я спрятал и защитил его.

— Что ж, похоже, ты ему нравишься, Вилли, — сказала миссис Ледбеттер. — Но, опять-таки, как и большинству людей, как только они примиряются с растительностью на лице. Стивен? Серьёзно! Где этот мужчина? Я не понимаю, почему вы, мальчики, не воспользуетесь суррогатным материнством, если хотите ребёнка. Начните с нуля.

— Я не буду платить тридцать тысяч долларов, чтобы арендовать женскую утробу, — сказал Джексон.

— Почему нет? Потрать тридцать тысяч долларов, и с некоторыми из этих женщин получится “купи одного — получи второго бесплатно”. Тогда у тебя будет полноценная семья, а не что-то, что вы вытащили из канавы.

— Мам! — пробормотал Джексон.

— Ох, я опять говорю метафорами, да? Я понимаю, что вы, мальчики, пытаетесь сделать. Вы не хотите создавать ребёнка, когда уже так много тех, кому нужна “любовь”, как называет это твой Вилфред. Но, честно, мальчики, просто арендуйте утробу. Это всегда намного легче. Просто подумайте о том, как весело будет ходить по магазинам и совершать покупки для суррогатной матери. Кого-нибудь с докторской диссертацией, она будет привлекательной, если, конечно, у неё нет кривых зубов или не свежего дыхания. Да и вы бы не захотели того, который родился в Северной Дакоте, потому что, чего греха таить, из Северной Дакоты никогда не выходило ничего хорошего. Правда? Я удивлена, что она всё ещё считается штатом. Он ещё на месте, да? Весь штат может исчезнуть, и никто не поймет разницы. Кто-нибудь в последнее время наводил о нем справки? Нет, вы бы все равно не захотели никого из Северной Дакоты. Ещё я склонна избегать определённых частей Калифорнии. Когда некоторые из этих женщин открывают свои рты, слышно только чаек. И я ставлю под сомнение здравый смысл людей, которые живут на главной линии разлома. Если земля разверзнется во время землетрясения, у них будет хотя бы хороший загар и подтянутые йогой тела, пока они будут нырять в свои огненные колодцы смерти. Но, честно говоря, такую женщину не хочется видеть матерью своего ребёнка.

Она вышла из фойе в вестибюль.

Хочешь осмотреться? — прожестикулировал я.

Тони пожал плечами.

Идём, — сказал я. — Я покажу тебе дом.

Фойе переходило в то, что я считал величественным вестибюлем, это была своего рода большая гостиная с различными нишами — как в холле отеля — окружённая балконами и большой мраморной лестницей, ведущей наверх. Для этой комнаты было собственное имя, но будь я проклят, если знал его. Будь я ещё больше проклят, если меня это волновало.

Слева была зона кухни и столовой. Справа располагалась просторная зона гостиной. Прямо впереди было “логово” мистера Ледбеттера и кабинет, плюс “его и её ванные”. Я рассказывал маме об этих двух ванных, но она мне не поверила, пока не приехала в Бостон на свадьбу. Над ванными висели маленькие деревянные таблички. На одной было написано “Господа”. На другой — “Дамы”.

Конечно же, всё очень по-домашнему.

За этой зоной, позади, были главные спальни, “игровая”, “телевизионная комната” и другие. В самом конце располагалась настоящая гостиная, которая уступала место французским дверям и веранде с аккуратным ухоженным садом.

Мы с Тони разнюхали всё в вестибюле, сунули носы в зону гостиной, забрели в заднюю часть дома. Он ничего не говорил, пока шёл следом, его лицо было опечаленным. Он ни к чему не прикасался. Он не присел ни на одно из модных кресел, соф, диванов. Он, казалось, не думал, что это было местом, где можно по-настоящему жить.

Мы прошли к французским дверям и взглянули на сад, сейчас зарытый в снег.

Тебе нравится? — спросил я.

Он равнодушно пожал плечами.

Пойдём посмотрим твою комнату, — предложил я.

Мы вернулись обратно и поднялись по мраморной лестнице. Миссис Ледбеттер “освежила” две гостевые комнаты, располагающиеся рядом. У них была общая дверь. Если Тони испугается ночью, то сможет выскользнуть из кровати и легко найти нас.

Джексон уже положил маленький чемодан Тони в ногах его кровати, и кто-то — возможно, миссис Ледбеттер — положил игрушки и настольные игры на маленький письменный стол под окном, включая грузовик фирмы Тонка, с которым раньше Ной играл в саду.

Вид этого грузовика вернул наплыв воспоминаний.

Это твоя комната, — сказал я. — Тебе нравится?

Он снова пожал плечами, будто равнодушный к этим материальным вещам, будто думал, что это не могло составить никакой разницы в том, как он к этому относится. “Я просто прохожу мимо, — таково было его сообщение. — Ничего из этого ко мне не относится”.

Ты в порядке? — спросил я.

Страшно, мистер.

Не бойся, сладкий. Мы с Д—ж—е—к—о—м позаботимся о тебе. Хорошо?

Он не ответил. Вместо этого он подвинулся, чтобы встать чуть ближе ко мне.

Хочешь поиграть с этими игрушками?

Я протянул ему грузовик Тонка, и он взял его, нахмурившись, серьёзно изучая его. Он не был похож на других детей. Он не выхватил грузовик из моей руки и не начал тут же играть с ним, восторженный, счастливый, очень поглощённый моментом. Он смотрел на него очень близко, крутя его в руках задумчиво, осторожно, будто боялся, что может его сломать или сделать что-то, что не должен, или что может захотеть чего-то, чего не может иметь.

Можешь его забрать, если нравится…

Он посмотрел на меня через толстые линзы очков, будто пытаясь решить, говорю я правду или нет.

Тебе нравится? — спросил я.

Он опустил взгляд на грузовик, с лёгким выражением надежды на лице, но затем распрямил плечи, протянул игрушку и отдал обратно мне.

Он покачал головой, не глядя на меня.

Я вернул грузовик на письменный стол, нахмурившись.

Могу я тебе что-нибудь принести? — спросил я.

Он не ответил.

Я присел на корточки, посмотрел на его лицо, пытаясь уловить его ответный взгляд.

Страшно, мистер, — прожестикулировал он, закусив губу.

Не бойся, — побуждал я. — Но если тебе страшно, то это нормально. Мы рядом. Мы поможем тебе. Я обещаю. Если испугаешься, то скажи мне. Хорошо? И мы сделаем, что придётся, чтобы ты чувствовал себя лучше. Хорошо? Я обещаю. Я не хочу, чтобы ты боялся.

Мгновение он смотрел на меня мрачными, печальными глазами, будто пытаясь решить, может ли верить мне. Там внутри был маленький мальчик. Я увидел его всего на мгновение. Маленький мальчик заблудился в шторме, ища безопасную гавань.

Затем он опустил глаза и отвернул лицо, прерывая наш диалог.