— Я тоже по нему скучаю, — сказал я.

— Знаешь, он был звездой вашей свадьбы, пока шёл к алтарю в смокинге и нёс ваши обручальные кольца. Мои друзья были совершенно им очарованы. В любом случае, ты один из тех людей, которые жить не могут без слезливой истории или пары щенячьих глазок. Иначе у моего Джеки не было бы шанса на отношения с тобой.

— Спасибо, мама, — сказал Джексон.

— Пожалуйста, дорогой. Надеюсь, ты в настроении для гостей.

— Почему это?

— Давай просто скажем, что у меня для тебя запланирован сюрприз.

— Мама, нет!

— Ох, будь ко мне снисходителен, Джеки. Прошёл почти год с тех пор, как ты был дома. Я хотела сделать что-нибудь особенное.

— Я говорил тебе, что эти выходные не лучшее для этого время. У нас посещение.

— Это будет очень тихое мероприятие, — заверила она его. — Так много людей хотят тебя увидеть. Вас обоих. Ты должен это знать. Ты не можешь просто заскочить на выходные, дорогуша, и ни с кем не повидаться. Так не делается. Кроме того, ты знаешь, что мои друзья тебя обожают. И наш мистер Вилли — знаменитый писатель. Он не может прятаться вечно, знаешь ли. У него есть новая книга, которую нужно рекламировать. Знаешь, эта штука сама себя не продаст. И только то, что я пригласила журналистку из «Бостон Геральд», не значит, что он обязан с ней разговаривать, хотя она обожает твои книги, Вилли, и, конечно же, хорошей рецензией в «Геральд» не пренебрегают.

Джексон закатил глаза.

Ты любишь плавать? — спросил я, разбирая одежду Тони и раскладывая её на кровати, ища плавки, которые мы ему купили.

Я… не знаю.

Ты не умеешь плавать?

Он покачал головой.

Хочешь научиться?

Страшно.

Я тебе покажу. Это весело. Ты никогда не плавал?

Нет.

Это очень весело. Почему бы тебе не переодеться? Я подожду тебя в другой комнате.

Я положил его плавки на кровать, пошёл к двери, но он просто стоял на месте, будто не понимал, что я имею в виду, или не знал, что делать.

Хочешь, чтобы я тебе помог? — спросил я.

Он довольно тяжело вздохнул, оглядел комнату, будто ища что-то.

Ты в порядке?

Он не ответил.

Я подошёл к кровати, взял его плавки и протянул ему.

Хизер сказала, что он очень стыдится шрамов на своём теле. Без сомнений, другие дети издевались над ним.

Всё нормально, — сказал я. — Не нужно стыдиться.

Он закусил губу.

Хочешь, чтобы я тебе помог? — снова спросил я.

Он сделал глубокий вдох и слегка кивнул.

Судя по отчётам в его досье, около сорока процентов его тела, включая большую часть поясницы, правое бедро и его гениталии, были существенно обожжены, когда ему было четыре года. Его мать одновременно готовила и курила мет, была до безумия под кайфом, когда что-то взорвалось, но она чудесным образом выбралась без единого ожога. Потребовался сосед, чтобы указать приехавшим работникам службы экстренной помощи на то, что в квартире остался ребёнок, о котором она забыла. Тони провёл шесть месяцев в больнице, получая первую из многих пересадку кожи. Его мать получила длительный тюремный срок.

Я помог Тони переодеться в плавки и попытался не реагировать на его шрамы, не желая, чтобы он стеснялся ещё больше, чем уже было.

Но… чёрт возьми.

Ты готов? — спросил я, когда мы закончили.

Страшно.

Не бойся, милый. Если тебе не понравится, мы не пойдём плавать. Хорошо?

Правда?

Правда.

Он снова, казалось, стал чуть выше, распрямив плечи и сделав глубокий вдох, будто принимая решение.

На удивление, он взял меня за руку.

Мы прошли по покрытому ковром полу и через дверной проём в комнату, где жили я и Джексон. Джексон уже был одет, с полотенцем на плече и ещё одним полотенцем для Тони.

Ты готов пойти плавать? — спросил Джексон.

Страшно, мистер.

Оу? Почему?

Я не знаю.

Бассейн подогреваемый. Вода тёплая. Тебе понравится. Можно потренироваться.

Тони держал меня за руку, пока мы шли по просторному коридору в сторону крыла с бассейном.

— Твой дом вызывает у меня такое чувство, будто я приезжаю в гости в музей, — сказал я Джексону.

— Просто представь, каково было здесь расти, — ответил он. — Каждый раз, как я пердел, горничная брызгала освежителем воздуха.

Я рассмеялся.

— Думаешь, я шучу?

— Бедный маленький богатый мальчик, — сказал я. — Ты, должно быть, ужасно травмирован.

— Не настолько, как он, — ответил Джексон, бросая взгляд на Тони. — Кажется, ты ему приглянулся.

— Я похож на Иисуса. Чего ты ждал?

— Ты похож на стареющего хиппи, который перепробовал слишком много кислоты в семидесятых.

— И это тоже.

— Но раз ты знаменитый романист, полагаю, ты можешь делать то, что хочешь.

— И не забывай этого. Я мог бы пойти и найти себе музу, кого-нибудь хорошенького и молодого, кто…

— Ох, серьёзно?

— Все по-настоящему знаменитые творческие люди так делают. Чем моложе, тем лучше, хотя я не уверен, что хотел бы кого-то, кто нуждался бы в объяснении того, что такое диско.

— Я убью тебя намертво, Кантрелл.

— Ты и какая армия Севера, Ледбеттер?

— Мне не нужна армия. Я подсыплю стрихнина в твою сахарницу, и не думай, что я этого не сделаю.

— Ты знаешь, как это звучит? — спросил я.

— Что?

— Звучит так, будто ты трепло из Миссисипи.

— Должно быть, ты так на меня влияешь.

— Ох, это жестоко. Это очень, очень жестоко, Ледбеттер.

— Я учился у лучших, — с коварной улыбкой сказал он.

Дорога привела нас к крылу с бассейном. Бассейн, на первом этаже, был окружён балконами, которые вели в гостевые спальни на втором этаже. Всё это было очень вычурно, но мистер и миссис Ледбеттер плавали каждый день и проводили чрезмерное количество времени в джакузи. На втором этаже была даже сауна и комната с массажными столами. Я пытался не быть субъективным, но не мог ничего поделать и задавался вопросом, как много сирот можно было бы кормить всю жизнь за деньги, отваленные на эту роскошь.

Мы ополоснулись в душе и прошли к мелкой части бассейна.

Тони обхватил руками свою грудь, пока смотрел на открывшийся вид, возможно, думая, как и я, не убьют ли его золотые кирпичи, если свалятся с потолка.

Тебе нравится? — прожестикулировал Джексон, глядя на него с улыбкой.

Он пожал плечами.

Джексон встал на край бассейна. Он притворился, что потерял равновесие, устроил большое шоу, пытаясь выпрямиться, прежде чем упал спиной в воду. В этом смысле он был актёром на публику.

Глаза Тони расширились.

Я жестом попросил Тони отдать мне его очки, которые я положил на деревянный настил с нашими полотенцами. Я умостился на мелком краю, повернулся посмотреть на него.

Страшно, мистер, — прожестикулировал он, сжимая губы, пока его руки по-прежнему обнимали его тощую грудь. Я видел рубец, протянувшийся вокруг его бока и покрывающий его правое бедро.

Не бойся, милый, — сказал я. — Хочешь, чтобы я тебя подержал.

Он посмотрел на воду, будто пытаясь сделать выбор.

Джексон нырнул под воду, плывя к дальнему концу.

Вода очень тёплая, — сказал я Тони.

Он засунул в воду палец ноги, чтобы проверить.

Давай, — прожестикулировал я. — Это приятно. Тебе понравится.

Он сел на край бассейна, позволив своим ногам погрузиться в тёплую воду.

Ты идёшь? — спросил я.

Он покачал головой.

Я немного поплаваю. Ты будешь в порядке?

Он пожал плечами.

Не желая давить на него, я поплыл, всё время приглядывая за ним. Он качал ногами, взбалтывая воду. На его лице была слабая улыбка, и он казался довольным.

Джексон попытался заманить его в воду.

Это весело, — сказал Джексон. — Хочешь попробовать?

Тони посмотрел на меня, и этот жест напомнил мне о том, как мой сын Ной всегда проверял меня, всегда нуждаясь в подтверждении, нуждаясь в знании, что всё нормально.