Лично для себя Элли считала, что профессор был не по—человечески быстрым, но что она могла знать о боевых искусствах? Всё, что она знала, так это то, что такая скорость была нормальной для подтянутого, живого инструктора по ооками—ката.

В любом случае, она была уверена, что ей не нравится такое большое количество девушек вокруг профессора. Она сходила с ума из—за своей лучшей подруги и хотела просто наорать на всех. Профессор изначально был Кассии!

Когда она и Кассия направлялись к выходу из помещения, Элли повторила свой вопрос.

Кассия немного смутилась.

— О чем ты?

Элли закатила глаза.

— Алло, он подошел к тебе. Он к тебе подошел, и у него был такой ревнивый взгляд. Ты не можешь сказать мне, что не заметила этого.

Выслушав слова Элли, Кассия коротко ответила:

— Тебе просто показалось.

Также, как ей самой показалось все остальное, прежде чем она успела вовремя себя остановить.

— Я уверена в том, что видела, — настаивала на своем Элли.

— А я уверена в том, что знаю таких людей, как профессор.

Такой же жестокий, он завлекал ее все глубже и глубже, а после просто разбил ей сердце. Она видела, что Элли хочет возразить, но Кассия оборвала свою подругу, мотнув головой:

— Пожалуйста, Элли, брось это. Я прошу.

Она больше не хотела быть наивной девушкой. Чем быстрее Кассия отвлечется, тем быстрее профессор перестанет для нее существовать.

Пот стекал по лицу Алессандро, когда он боролся, чтобы противостоять каждому толчку и удару своего противника, который всегда казался на одну секунду быстрее, чем он. Всего лишь небольшой кусок времени для людей, но для их вида этого было достаточно, чтобы убить. Звуки борьбы были единственным, что нарушало тишину в боевом зале, который располагался в подвальном помещение главного здания комплекса Моретти. Зеваки окружили дерущихся, все они затаили дыхание, ожидая, кто же выйдет победителем в схватке.

Противник Алессандро отступил на шаг, и он заметил уязвимое место для атаки. Прежде чем Алессандро сумел пошевелиться, вспышка красного цвета мелькнула в толпе. Это напомнило ему цвете волос Кассии, и Алессандро застыл.

Неужели это она?

Неужели она пришла сюда, чтобы объяснить все, что произошло ранее в классе? Она хотела объясниться по поводу мальчишки? Неужели Кассия все еще хотела его?

Концентрация Алессандро была разрушена, и, прежде чем он сумел остановить себя, он повернул голову в ту сторону, его взгляд стал сосредоточенным, тело замерло, и если это правда Кассия...

Но это было не так.

На самом деле, это был кто—то из слуг, чьи крашеные волосы в свете ламп были похожи на волосы Кассии.

Алессандро услышал, как позади него кто—то громко ругнулся, и слишком поздно осознал, что он, собственно говоря, находится в гуще спарринга.

Он обернулся, чтобы блокировать удар, но это было бесполезно, и все в боевом зале уже знали это. Его противник тоже осознал это и пытался уменьшить силу удара, но было слишком поздно.

Алессандро отлетел в противоположную сторону зала, ударившись спиной об стену, прежде чем упасть на пол с глухим ударом.

— Блядь.

Вокруг него послышались шаги.

Когда Алессандро открыл глаза, то заметил несколько брошенных в свою сторону беспокойных взглядов из другого конца зала. Он покачал головой и застонал от боли.

—Блядь, — снова вырвалось из него.

Его близнец рассмеялся.

— Черт, ты прав. После победы пятерых — нет, я слышал, что твой самый хреновый бой был "один против десятерых" еще на публичных схватках в Зале Ликанов, и теперь ты стал похож на нашего старого влюбленного братца?

В тот момент старый влюбленный братец отвесил Алехандро увесистый подзатыльник, который был таким сильным, что его близнец отлетел к противоположной стороне стены.

Склонившись над Алессандро, с лица Доменико спала маска безразличия, и он протянул ему руку, небрежно спрашивая:

— Ты в порядке?

Алессандро не торопился отвечать быстро.

ʺБлядь″, — подумал он в третий раз.

С того дня, как Доменико лишился всеобщего уважения, Алессандро не мог смотреть своему старшему брату в глаза. Он боялся, что если сделает это, то потеряет всякое уважение к брату.

Но сейчас, когда Доменико возвышался над ним...

Как, черт побери, он мог допустить происходящее?

Все это время Алессандро думал, что потеря жены превратила его брата Доменико лишь в оболочку мужчины. Но воин, смотрящий сейчас на него сверху, был кем—то другим. Во—первых, Доменико выглядел так, будто был напичкан Ликанским стероидами с того самого момента, как Мисти исчезла в неизвестном направление. Тем не менее, впечатляющее шоу тестостерона было лишь верхушкой айсберга. Нет, Алессандро осознал, каким слепцом выглядел все эти месяцы в глазах брата. В его взгляде проглядывалась грусть, но также там была и сила, да такая, какую Алессандро уже давно не видел. Если что—то и изменилось, так это то, что его брат стал сильнее. Он выглядел мудрым, более сдержанным, но в тоже время, все эти простые перемены придавали Доменико ауру ощутимой силы.

Внезапно, Алессандро охватило чувство назойливости.

Кассия.

Ему нужно срочно сейчас уйти.

Кассия. Кассия. Кассия.

Ее имя стало синонимом одержимости, и Алессандро знал, что он не успокоится, пока не увидит ее снова. Ему нужно поговорить с ней и объяснить Кассии, что его решение выбросить девушку из своей жизни было ошибкой.

Кассия.

Алессандро видел ее в своих мыслях — ее глаза, наполненные любовью и доверием, размытые слезами от предательства.

Кассия.

Он прогнал девушку из своей жизни, потому что думал, что Кассия сделает его слабым — таким же слабым, как в свое время сделала его старшего брата Мисти. Но сейчас Алессандро осознал правду. Доменико был на пике силы. Он не понимал, как такое могло произойти, но сейчас это и неважно. Все, что Алессандро понимал сейчас, так это то, что он сделал самую большую ошибку в своей жизни, и у него не было уверенности в том, что ее можно исправить.

Доменико нагнал брата, когда тот уже собирался садиться в машину.

— Алессандро.

В этом слове слышался призыв остановиться, и Алессандро не имел другого варианта, кроме как остановиться.

— Ты был сам не свой всю прошлую неделю.

Алессандро безукоризненно посмотрел на старшего брата. Доменико, может, уже и не такой слабый, каким Алессандро видел его раньше, но это не означает, что между ними все изменилось. Доменико все еще позволял всем остальным Ликанам относиться к нему как к дерьму, и от этого вся стая перестала уважать его. Это было тем, что Алессандро не мог забыть или простить.

Когда Алессандро ничего не ответил, Доменико решил надавить:

— Возможно, это связано с одной рыжей?

Алессандро застыл.

— Ведь очевидно, что она уже имеет на тебя большое влияние.

Неужели таким образом Доменико намекал Алессандро, что тот не лучше его? Что он также быстро падал в пропасть из—за женщины, как в свое время Доменико?

— Тебя не о чем беспокоиться, — холодно проговорил Алессандро.

Доменико задумался.

— Ты не понимаешь...

Алессандро резко оборвал его:

— Ты был прав, когда сказал, что всю прошлую неделю я был сам не свой. Я все никак не мог принять решение, но сейчас я понял, что должен делать. Через нее я выполню свою часть сделки.

Когда Алессандро говорил, он знал, что это ложь. Он пойдет к Кассии не из—за чертового пари. Он пойдет к ней, потому что хочет этого.

— Я буду трахать ее на протяжении тридцати дней, как и обещал, а когда все закончится, я надеюсь, что ты сдержишь свое слово.

Лицо Доменико стало нечитаемым.

— Именно так ты видишь ее роль во всем этом? Она всего лишь пешка, используемая тобой для достижения цели?

— Да.

Это было далеко от правды, но он не стал опровергать эти слова. Они были словно каким—то барьером перед неизвестностью, единственной защитой, которая могла оградить Алессандро от чувств, которые пробуждала в нем Кассия.

Мисти возможно и не отобрала у Доменико силу, но она лишила его гордости. Алессандро не хотел идти по этому же пути.

Он удержит Кассию, свою силу и гордость, и, если для этого ему нужно будет солгать, — ну, тогда так тому и быть.

Наступил новый день.

Мысль о том, что она снова увидит профессора, вызывала смешанные чувства, но Кассия высоко подняла подбородок и мысленно сказала себе, что однажды, в один прекрасный день, она перестанет думать о нем. Кассия направилась в лекционный зал, где она и еще множество студентов ее курса собирались встретиться с известным филантропом.

Приехав пораньше, Кассия успела занять себе место в первых рядах. Ожидая начала встречи, она достала свой блокнот и приготовилась делать заметки.

Через полчаса комната начала заполняться студентами. Она слышала голоса со сцены и узнала, что гость уже приехал. "Встреча начнется с минуты на минуту", — подумала Кассия, когда на нее упала чья—то тень. Убрав свой блокнот, она ждала, когда тень двинется дальше — какой—то студент, наверное, решил занять свободное место возле нее.

Но это был не студент.

— Кассия.

Такое красивое произношение. Приправленное изысканным европейским акцентом, оно превратило ее имя в прекрасную мелодию.

Ее внутренности превратились в желе, и Кассия возненавидела себя за то, что была такой слабой.

Неохотно она подняла взгляд.

— Профессор.

Это все, что Кассия могла сказать в ответ. Она очень хотела выглядеть намного старше, но сейчас, просто посмотрев на него, Кассия почувствовала, как ее самообладание рушиться на глазах.

Профессор был одет в свою обычную одежду: красивый черный костюм, который без сомнения стоит тысячи и тысячи долларов. Красиво, утонченно, сексуально и, без сомнения, пугающе во всех смыслах.

— Боюсь, мне нужно поговорить с тобой наедине по поводу твоих оценок по моему предмету.

Он произнес это достаточно громко, чтобы смогли услышать все студенты.