С каждой секундой поцелуй становился все горячее и слаще, глубже, пока она не почувствовала, как он достигает ее сердца. Пальчики на ее ногах подогнулись, Кассия беспокойно ерзала под профессором, желая большего, хотя понимала, что он и так уже дал ей больше, чем мог. Она поняла это по его рваному дыханию, по почти болезненных, хаотичных движениях рук по всему ее телу, пока Алессандро освобождал ее от одежды. Все его запреты пали. Профессор хотел, чтобы Кассия поняла, что тоже имеет власть над ним.

Кассия изогнулась, когда Алессандро обхватил ее грудь, и прикрыла глаза в экстазе. Профессор прикасался к ее груди. Профессор ласкал руками ее обнаженное тело. В голове образовалась пустота, и она надеялась, что последовательные действия профессора успокоят ее.

Но это не произошло.

Когда губы профессора покинули ее рот, Кассия захныкала в знак протеста. Но успокоилась, стоило ей почувствовать, как его губы снова вернулись к ее телу, исследуя шею, прежде чем двинуться вниз, пока его рот не накрыл один из ее гордо поднятых сосков. Кассия ахнула, когда Алессандро стал сосать его, и снова изогнулась ему навстречу.

— Профессор, — прошептала она.

Когда Алессандро стал сосать сильнее, ее голос опустился до стонов.

— Профессор.

Алессандро почувствовал, как его тело натянулось в ответ на соблазнительные стоны Кассии, и он перешел к другой груди, убедившись, что и этой вершинке достанется столько же внимания. Очертив языком сосок, Алессандро принялся сосать его и покусывать, и Кассия вознаградила его ответными стонами и беспокойными движениями своего тела.

Ее руки пробежали по его спине вниз, схватив за ягодицы. Невинные прикосновения Кассии вызвали у него всплеск желания.

— Кассия.

Алессандро не мог остановить себя, постоянно повторяя ее имя, чувствуя, что таким образом он имеет право заявить, что она была его. Освободив ее грудь, профессор двинулся вниз вдоль ее тела и в этот раз раздвинул ее ноги при помощи рук.

Ее руки оторвались от его тела, стоило Алессандро приподнять ее, ухватив за попу. Кассия ухватилась за простыни, когда он приподнял ее еще выше, и вот тогда это случилось — его язык прошелся по ее складочкам, и рот Кассии открылся в безмолвном крике.

Это была сладкая, великолепная мука, его язык скользил по ее складочкам вверх и вниз. Когда Алессандро положил ее обратно на кровать, Кассия начала дышать, но почувствовала, как профессор разводит ее складочки в сторону...

Ее глаза округлились, а дыхание стало учащенным.

Он лизал между складками.

— Аааааах.

Она никак не могла перестать постанывать все это время, и поэтому, отпустив простыни, в которые вцепилась ранее, закрыла обоими руками себе рот. Профессор начал проталкивать свой язык в ее сердцевину, туда и обратно, и мир Кассии начал вращаться все быстрее и быстрее. Она сильнее зажала руками рот, чтобы приглушить свои всхлипы.

Кассия обнаружила, что пытается вцепиться в мощные плечи профессора. Она не думала, что сумеет выдержать еще немного и не умереть. Это было слишком много, слишком превосходно, слишком прекрасно. Кассия пыталась отползти назад, но профессор не позволил ей этого сделать, а наоборот: углубил давление своего языка.

— О Боже, Профессор...

Она предприняла еще одну попытку, но это было уже невозможно. Кассия кончила с криком, который больше не могла сдерживать в образовавшейся тишине. Рот профессора переместился к ее влагалищу, и она кончила еще раз сильнее. Кассия почувствовала, как он слизывает капли ее возбуждения, выпивая ее, и весь ее мир взорвался. Она увидела звезды, пока оргазм полностью проходил через все тело.

Когда Кассия открыла глаза, то увидела профессора, сидящего рядом с ней на кровати — он вытирал её влажным полотенцем. Ей стало стыдно, и щеки окрасил яркий румянец, когда она попыталась оттолкнуть его руки и свести ноги вместе.

Взгляд профессора посуровел.

— Не двигайся.

Командные нотки в его голосе пробудили в ней слабость, и Кассия почувствовала, что подчиняется ему. Она продолжала лежать неподвижно, даже когда чувство неловкости все возрастало. Просто он очень бережно вытирал ее.

Когда он закончил, Кассия наблюдала, как он встал и направился в ванну. Она приняла сидячее положение, застенчиво прижимая к себе одеяло, наблюдая, как профессор выбрасывает полотенце и моет руки.

Губы Алессандро изогнулись, когда он увидел, как Кассия кутается в простыни.

— Ты выглядишь так, как будто тебя изнасиловали, — мягко прокомментировал он.

Румянец Кассии стал гуще, и она пробормотала:

— Мы оба знаем, что не было никакого изнасилования.

Вернувшись к кровати, он сел около нее, вытянул ноги и перетащил к себе на колени удивленную Кассию.

— Профессор!

Она попыталась высвободиться, но его рука, крепко державшая ее за талию, не позволила ей сдвинуться с места.

— Отдохни тут.

Его хватка была нежной, но крепкой. Алессандро устроил ее голову у себя на груди.

Тот факт, что Кассия была голой и сидела у него на коленях, пока он был полностью одет, заставило почувствовать ее возбуждение и неловкость, но она просто свернулась калачиком у него в руках — желание покидать его объятия просто испарилось. Правда была в том, что ей нравилось — нет, она любила — быть так близко к профессору. Они оба знали об этом.

— С твоей сестрой все в порядке?

Когда Кассия заговорила, Алессандро почувствовал, как она крепче прижалась к нему, и его губы изогнулись в улыбке, ведь он знал, что эта реакция была непроизвольной с ее стороны. Нравилось ей это или нет, но ее тело уже признало, что принадлежит ему, и Алессандро это устраивало.

— С Эсмеральдой все нормально. Она усвоила урок.

Кассия кивнула напротив его груди.

— Я рада слышать это.

Алессандро пробежался пальцами по ее волосам. Чего он никогда не делал с другими женщинами. Но с Кассией он постоянно чувствовал потребность касаться ее, и это было то, в чём Алессандро не хотел себе отказывать.

— Как прошел твой день?

— Нормально.

— Ты скучала без меня?

— Вы слишком высокомерны, не так ли, Профессор?

— Ах, но я слышу правду в твоем голосе, — удовлетворение затопило его полностью. — Тебе было скучно без меня.

Кассия почти призналась ему во всем. Даже больше, чем скучно. Ей было очень больно от его молчания, и боль увеличивалась пропорционально продолжительности молчания Алессандро. Но, в конце концов, она держала это в себе, зная, что нет смысла подогревать его чувство вины.

Решив сменить тему разговора, Кассия пробормотала:

— Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы.

Она подняла голову и посмотрела на него.

— Расскажи мне о своем детстве.

Кассия хотела знать что—то такое, что другие студенты — а также все женщины, которые хотели профессора — не знали. Кассия пыталась поискать о нем информацию в интернете, но истории о его детстве были очень скудными, несмотря на то что семья Моретти очень знаменита и с хорошей родословной.

Взглянув на нее, Алессандро еще раз убедился, что глаза Кассии словно окна в ее душу — по ним можно было прочитать, зачем она на самом деле задает этот вопрос. Он вздохнул, когда правда ударила по его сознанию.

Алессандро не заслуживал, чтобы она так сильно беспокоилась о нем.

— Я не слишком хорошо лажу со своим старшим братом.

Впервые самостоятельно Алессандро вслух признался об его молчаливой вражде с Доменико, и это было важно для него.

В глазах Кассии появилось удивление:

— Ты имеешь в виду Доменико Моретти?

Алессандро нахмурился, когда Кассия произнесла имя брата.

— Только не говори, что мой брат привлекает тебя.

— Я же не слепая. Конечно, я... подожди минутку, — Кассия улыбнулась, — ты что, ревнуешь?

— Чертовски.

Алессандро быстро и страстно поцеловал ее, стараясь напомнить, что он единственный мужчина, который может заставить ее тело плавиться. Когда он оторвался от нее, то увидел дурацкую улыбочку на губах Кассии.

Алессандро скривился.

— Молчи.

У нее на лице расцвела улыбка, но потом Кассия увидела, как профессор стал оглядываться по сторонам, и убрала ее. Она знала, что он пытается найти листок бумаги, чтобы свернуть трубку и отвесить ей подзатыльник.

Внезапное серьезное выражение у нее на лице не смогло одурачить его, и Алессандро прорычал:

— Маленький нахальный цыпленок.

Практически каждая женщина, которую он когда—либо трахал, даже не пыталась дразнить его так, как это делала Кассия, и Алессандро вдруг понял, что это очень забавно, раздражающе и в тоже время сильно возбуждает. Он также понял, что очень хочет поцеловать ее из—за этого.

Когда недолгий поцелуй закончился, Кассия мечтательно выдохнула и удобнее устроилась в руках профессора. Закрыв глаза, она спросила:

— Так это правда? Ты дрался со своим братом?

Алессандро серьезно подумал над этим вопросом и наконец то ответил:

— И да, и нет.

Решив также ответить смутно, Кассия вслух подумала:

— Ну, я надеюсь, вы оба скоро помиритесь.

Она запнулась, а потом небрежно добавила:

— Я всегда думала, что было бы прикольно, ну, ты знаешь, иметь брата или сестру.

— Твои родители всегда могли родить еще детей.

Кассия грустно улыбнулась.

— Нет, не могли. Мой отец умер, а моя мама...

Она замерла, а потом с пылом произнесла:

— Она Кимберли Дрезден.

Удивившись, он поднял ее подбородок, и спросил:

— Ты имеешь ввиду, что та женщина, что пришла сегодня сюда...

Кассия кивнула.

— Она оставила меня с моими бабушкой и дедушкой — ее родителями, на самом деле, несколько месяцев назад она появилась снова в нашей жизни, чтобы я подписала документ о неразглашении и никому ни за что не говорила, что я ее ребенок.

Она пожала плечами:

— Технически, сейчас я нарушаю его, но знаю, что ты никому не расскажешь, поэтому... — ее голос затих.

В голосе Кассии отчетливо слышалась борьба с болью, и в Алессандро взыграла ярость.