Что бы это ни был за Красный Зверь, который не сможет помешать зловещему замыслу, я сделаю все, чтобы защитить Избранного и покончить навсегда с предателем Сидиусом. Даже если придется снова погрузиться в тот кромешный ад – игра стоит свеч. Это решение Получателя Мудрости.

Кантина «КрасныйРом» на корусантском дне – не лучшее убежище. Хотя все здесь пьяны настолько, что им плевать на все, даже на тот факт, что название заведения написано с ошибкой. И уж точно им всем плевать на меня и на голограмму, на которую я смотрю как зачарованный.

Она выворачивает мне душу, гипнотизирует меня, уносит меня далеко отсюда. Это сильнее любого спайса. В какой-то момент я не просто впадаю в ступор, а вовсе отключаюсь и начинаю видеть сон наяву. Я иду по пустующему зданию с грязными черными стенами, на которых в ряд, словно картины в галерее, крепятся зеркала, завешенные выпачканным полиэтиленом – полупрозрачным, в черно-красно-коричневых разводах. Петляющий коридор приводит меня в круглый зал, в центре которого установлено нечто вроде ступенчатого алтаря. С потолка свисают рваные куски полиэтилена, только черного, в какой заворачивают трупы, и с этих лоскутов даже что-то капает. Мерзкое место. А в центре зала на алтаре стоит массивное черное существо столь же отталкивающей наружности. Оно заковано в тяжелые доспехи, а голову его скрывает шлем, отдаленно похожий очертаниями на почерневший человеческий череп. Все его обмундирование сделано из старого выщербленного металла цвета копоти. Между фрагментами доспехов кое-где видна его кожа, точнее то, что когда-то ею было, а сейчас представляет собой сплошной черный ожог четвертой степени. За плечами его висит подобие плаща из помятого и местами прожженного полиэтилена для трупов. Я подхожу к нему – и нас окружает огонь. «Ты не одолеешь меня! Не возвращайся на Коррибан!»- громко хрипло дыша, произносит черный монстр, и по жесту его руки пламя вокруг нас разгорается сильнее. Велением руки он просто швыряет огонь мне в лицо. Пламя обжигает, но не так, как обычно, а начиная изнутри, словно я вдохнул его, вобрав весь огонь в себя через ноздри. Первыми сгорают легкие, прожженной пленкой прилипая к ребрам, затем чернеют кости, изжариваются органы, выгоревшее нутро пустеет. Я вижу, как чернеет моя живая рука, и до чего же она печет внутри. Руки и ноги еще тлеют в сердцевине, а в брюшной полости, в груди и в голове осталась выжженная пустота, и это чувство вселяет неподдельный ужас, заставляющий меня пробудиться.

Снова эти видения и сны. Сколько лет они уже преследуют меня?! И что виной тому? Алкоголь? Усталость? Или моя ярость? В моей жизни за последнее время произошло много изменений, к которым трудно привыкнуть. Я потерял правую руку на задании учителя. Но это незначительная потеря, которую тут же заменили. Я не могу смириться с другим.

Голограмма, на которую я смотрю, изображает Падме. Я не должен был любить ее, но не смог ничего с собой поделать! Я любил Падме почти всю жизнь. Я обещал, что обращу эту страсть в свою силу, но это было выше моих сил.

Мой учитель сам спровоцировал наш роман и одобрил наш брак. Это должен был быть политический ход, чтобы я получил власть. Ведь у меня была возможность под прикрытием заниматься политикой, в отличие от татуированного забрака, еще и сильно изуродованного ожогами. Именно поэтому Мол убил мою жену именно сейчас – когда точно понял, что я не справлюсь с собой. Он должен был сделать меня сильнее, я понимаю это. Но ее больше нет!

Я ненавижу его. Моя боль постепенно утихает, но ненависть крепчает. Я убью его! Каждый ученик должен убить учителя, когда превзойдет его. В бою на световых мечах я уже превзошел Дарта Мола, как и во владении Силой. Так, может, мне больше нечего ждать?

Мне, правда, стоит дать ему возможность завершить создание голокрона, над которым он трудится уже не первый год. Я даже не знаю, что в этом такого значимого, но учитель поглощен этой затеей полностью. Мол уверен, что это очень важно для Ордена Ситхов. Зато ему плевать на меня, и я могу безнаказанно выпивать в кантине «КрасныйРом» на корусантском дне. Иногда я, конечно, вспоминаю, что, возможно, еще не всех джедаев мы выследили и уничтожили, но пока значимой угрозы от них не исходит, могу себе позволить. Когда тебя год за годом преследуют кошмары, приходится искать допинги, способные заглушить боль.

Я ненавижу его. Еще и за то, что он постоянно устраивал мне расспросы о моих кошмарах. Ковырял раны. Заставлял в деталях вспоминать то, что я так хожу забыть, утопить в алкоголе, и все равно эта дрянь всплывает. Как сейчас.

Кто-то кладет руку мне на плечо, от чего я дергаюсь. Смахнув длинные мокрые от пота волосы, прилипшие к лицу, я вижу перед собой седого мужчину в мундире и плаще.

- Примите мои соболезнования, Энакин Скайуокер, - произносит незнакомец с выражением сдержанного сочувствия на уверенном мужественном лице. Его взгляд просто не позволяет сомневаться в том, что он прекрасно знает и понимает, что мне пришлось пережить, и его молчаливая поддержка является чем-то, от чего трудно отказываться.

- Эм, спасибо, - несколько растерянно и невнятно отвечаю я. - Хоть я и понятия не имею, кто ты.

- Мое имя Дуку, - приложив ладонь к груди, представляется мужчина. - Я граф Серенно.

- Поздравляю, - небрежно бросаю я и отвожу взгляд. Не только потому, что в его темные проницательные глаза тяжело смотреть, но и потому, что любые высокие титулы способны напомнить мне о свежей боли.

- Я вижу, в каком Вы состоянии, - мягко, понимающе произносит Дуку, - но мне нужно поговорить с Вами. Это касается Вашего рождения.

- Мне это неинтересно, - тут же спешу заявить я.

Не могу сказать, что эта тема меня не тревожила. Мол учил меня, что происхождение, раса и прочие категории принадлежности не имеют значения для ситха, но я не смог вычеркнуть прошлое из своей жизни. Момент, когда я покинул Татуин и стал учеником Темного Лорда – черный провал в моей памяти. Уже будучи взрослым человеком, я пытался втайне от учителя разыскать свою мать и узнать об этом у нее, как, возможно, и о моем отце, но возвращение на планету-пустыню принесло мне только боль потери.

Граф Дуку, услышав мой отказ, не собирается уходить. Он продолжает пристально смотреть на меня. В такие моменты возникает паршивое чувство, что тебя видят насквозь.

- Все переменчиво, Энакин Скайуокер, - произносит граф. - Или у тебя уже есть другое имя? И титул?

- Откуда… - сам вырывается у меня вопрос, когда я вскидываю голову в удивлении. Неужели этот человек действительно читает меня, как книгу?

И Дуку продолжает шокировать меня своими ответами:

- Я знаком с Дартом Молом. Много лет назад мы встретились с ним случайно, на одной особенной планете. Ты ведь помнишь Коррибан?

Ну это уже перебор. Одно лишь упоминание этого названия бросает меня в жар. Кажется, черные одеяния липнут к телу от пота, а пальцы живой руки предательски дрожат. Не надо это ворошить! Я ничего не хочу знать! Напряжение достигает пика, я вскакиваю из-за стола и собираюсь уходить.

- Приятно было пообщаться, - бросаю я, уже развернувшись спиной к графу.

- Ты передумаешь, Энакин, - звучит позади меня его голос, звучный и неколебимо твердый. - Я буду ждать неподалеку отсюда, на заброшенной станции метро.

Мне плевать, я уже решил, что говорить нам не о чем. Черт подери, отчего так печет в груди и по лицу градом катится пот? Прежде, чем покинуть низкопробную кантину, стоит хотя бы зайти в уборную и умыться. Я открываю кран и зачерпываю ладонями ледяную воду, но, подняв глаза к зеркалу, вздрагиваю как от грома среди ясного неба. Из отражения на меня глядит окруженный пламенем черный монстр в тяжелом шлеме! Из жара меня бросает в холод, по телу проходит дрожь. Я, едва не поскальзываясь на мокром полу, пытаюсь бежать, не замечая, куда меня несет, когда перед глазами продолжает стоять увиденный в зеркале образ. Слегка опомнившись, я начинаю видеть хоть что-то вокруг и понимаю, что случайно попал на кухню. Темнокожий лысый забрак в грязном фартуке орудует тесаком – видимо, готовит мясо. Но, подойдя чуть ближе, я вижу, что на столе перед ним лежат отрубленные руки различных гуманоидов. Я даже не успеваю поразиться этому шокирующему зрелищу, когда рогатый мясник поднимает на меня глаза и, с озлоблением шумно втянув ноздрями воздух, бросается на меня с тесаком. Я пытаюсь быстро бежать прочь, но мои ноги не слушаются меня, и кажется, что он вот-вот меня настигнет. Выбежав из кантины, я тут же ныряю за угол, в темный проулок, полный разбросанного мусора, продолжая слышать за спиной шаги и шумное дыхание. Надеясь все же затеряться и оторваться от преследователя, я быстро, как могу, спускаюсь в подземку.