Я не могла от него отказаться и через несколько дней мучительных раздумий приняла решение безоговорочно оправдать его поступки и выбор.

«В конце концов, это его жизнь, - твёрдо сказала я себе. - Он сам вправе выбирать себе окружение. Да, он поступил со мной некрасиво, очень некрасиво, но если он сделал это, значит, на то наверняка были веские причины».

Я рискнула поверить в это. Поверить в него. А после с новой силой окунулась в работу.

Её, к слову, оказалось предостаточно, и чуть ли не весь месяц до окончания ремонта у меня прошел незаметно и в суете. Зато результат превзошел все первоначальные ожидания. От прежнего ресторанчика остались разве что только воспоминания и фотографии, всё остальное успешно преобразилось и стало поистине впечатляющим. Такого сочетания, такого стиля и такого интерьера с определённой точностью не было ни у кого. За этим с особой кропотливостью следила я, дизайнеры и моя младшая сестра Катя. И это того стоило. Ещё до открытия о моём ресторане «на высоте желаний» знали уже многие. Не без помощи папы, конечно. Он был так рад моему энтузиазму и прогрессу, что едва ли не впервые я видела его таким довольным. Возражать или тем более запрещать ему говорить обо мне значило не меньше, чем если бы я отобрала у него предмет гордости всей его жизни. Это было бы жестоко и, в общем-то, весьма невыгодно.

Да, именно так об этом отозвался Константин Алексеевич перед самым открытием, увидев на площадке ресторана солидную часть довольно известных в своих отраслях людей. Возражать не имело смысла. Моя обычно бесстрастная секретарша и то удивлённо присвистнула, вводя меня в некоторый ступор изумления и, наверняка, мысленно подписывая в графе с моим именем ещё какое-нибудь замечание. Ничего против я не имела, мне скорее даже нравилась это её особенность всё подмечать.

«Это может пригодиться нам в будущем», - с улыбкой думала я, разрезая красную ленточку и впуская внутрь ресторана первых посетителей.

День выдался очень суматошным и мест едва хватало для всех желающих отобедать в разрекомендованном местечке. Сидеть в своём пусть и обновлённом кабинете было скучно и совсем не продуктивно и я, как истинная хозяйка, самолично, в окружении скромной свиты из секретарши и финансиста, встречала и приветствовала гостей. Проявленный мной жест любезности, к тому же, служил прекрасным поводом для установления новых связей с весьма влиятельными людьми и отличным способом привлечения в ресторан обеспеченных посетителей.

Я была рада приветствовать каждого, встречать всякого, но только не его. Его одного я не была готова видеть, когда тот появился на пороге.

- Добро пожаловать, - бесцветно выговорила я подошедшей после гардероба паре.

Неизвестная мне девушка, гордо задрав подбородок и ещё крепче стиснув локоть своего жениха, величественно надула губки и деловито поправила высокую, стильную причёску, будто показывая мне кому принадлежит стоящий с ней мужчина. Усмехнуться мне не позволило лишь хорошее воспитание и спокойное, безэмоциональное выражение лица Стаса. Оно отрезвляло и напрягало. Я не представляла какие мысли кружат в его голове, что он испытывает, держа под руку свою невесту и смотря на меня. И это тревожило, волновало несмотря на то, что я прекрасно знала, что их свадьба состоится уже через четыре дня.

Зачем он пришел сюда? Зачем привёл её? Для чего? Ещё раз наглядно показать насколько я наивна и глупа? Или что-то ещё?

- Приятно снова видеть этот ресторан открытым, - произнёс Станислав, словно зная о моих невысказанных вопросах. – Да ещё и с такими впечатляющими изменениями. Хорошо постарались.

Его сдержанная похвала звучала для меня значимее, чем все предыдущие вместе взятые. И как бы я не старалась того отрицать, именно мнение Стаса было важнее всего.

«Какая жалость», - подумала я, вновь подавляя чувства и закрепляя на губах доброжелательную улыбку.

- Рада, что вам нравится.

В знак солидарности он мягко качнул головой и под бессмысленный трёп нетерпеливой светловолосой девицы последовал за ожидающим их официантом. От вида удаляющейся спины мужчины моей мечты на душе становилось неудержимо тоскливо. С самого начала, с самого первого взгляда на него я уже знала, что наши судьбы слишком разные, чтобы они сумели соединиться. Где-то на уровне подсознания я верила, что человек, увидевший границу совершенства, не должен вступать в его пределы из опасения сойти с ума. Будь то от счастья или же от разбитого сердца.

«Не задавит ли волю пойманный идеал? Не станет ли причиной потери смысла жизни и оцепенения? Что там, за этими пределами?»

Невольно я возвращалась к этим вопросам снова и снова, не имея сил отказаться от них навсегда. И я бы непременно ушла в раздумья прямо в разгаре торжества, если бы кто-то не больно не пихнул меня в бок. Опомнившись, мгновенно оборвала цепь уносящих за собой мыслей и перевела взгляд на одних из уходящих гостей.

- Всего доброго! Будем рады видеть вас снова! – доброжелательно попрощалась я с посетителями, расплывшись в улыбке.

Взгляд невольно скользнул на стоящую рядом секретаршу, и отчего-то мне тут же захотелось ослабить натянутые губы как минимум вдвое. Её немой укор и удивительная проницательность с не менее поразительной способностью понимать, странным образом рассеивали дымку над разумом. Тряхнув головой, я по-настоящему искренне улыбнулась и вновь погрузилась в роль благодушной хозяйки. Однако, с облегчением вздохнула лишь тогда, когда предмет моего помешательства вновь удалился в гардероб.

- Его жена – совершеннейшая стерва, - негромко заявила Людмила, то ли в недоумении, то ли в удивлении собирая маленькую складку у бровей. Её откровенность неподдельно изумила меня.

- Думаешь?

- А то! – со знанием вскинула она палец вверх. – Разве вы не заметили с какими собственническими замашками она держалась за Станислава? А с какой важностью и надменностью приказывала официанту? Просто уму не постижимо, как такая…

Она резко оборвала восклицания, когда с боку кто-то довольно громко привлёк наше внимание кашлем в кулак. На какую-то долю секунды мне даже показалось, что за нашими с Людмилой спинами в тот же момент послышался тихий смешок. Оборачиваться на Константина Алексеевича при всём немалом желании не стала, поспешив уделить всё своё внимание нежелательному свидетелю.

- О! Какое стильное у вас пальто, Станислав Викторович! – тут же изобразила я восхищение, совершенно игнорируя не самые приятные обстоятельства нашей очередной встречи. – Вам очень идёт этот покрой! А его сочетание с этим шарфом! Просто наглядная демонстрация классической моды, - вещала я довольно искренне, но необдуманно.

- Прошу простить, - вежливо вставила кроткую реплику секретарша и под шумок подло ускользнула в зал, прихватив по пути и не очень этого желающего финансиста.

- На улице уже достаточно холодно, - произнесла я с глупой улыбкой, запутавшись в собственных мыслях и в конец потеряв суть своей болтовни.

И куда это так рванула Людмила в такой-то важный момент? Чтоб её с этой вежливостью!

- Поверю вам на слово, - непринуждённо произнёс вдруг Стас, и в моей голове тут же напряженно заскрежетали шестерёнки, пытаясь разгадать к чему конкретно Станислав отнёс свои слова.

О погоде? Или о пальто с шарфом?

- А, да, - отрывисто отозвалась я слегка запоздало и не особо осмысленно, когда прямой взгляд мужчины застыл на мне.

Господи, что ему говорить? Почему он вернулся сюда? Где его жена? И с какой стати мои помощники сбежали, оставив меня здесь с ним наедине?

Как назло, посетители не спешили ни выходить, ни входить. Повисшее молчание начинало становиться неловким.

- Прости меня за тот вечер, - неожиданно глухо заговорил Стас. – Если бы я тогда знал об Алисе, ни за что не допустил бы такого…, - признался он, кажется, действительно сожалея о сделанном. – Прости, - попросил он прощения так искренне, что от обиды и горечи мне стало в разы сложнее изображать на лице беззаботность.