— Мне жаль. Ты этого не заслуживаешь.

— Все в порядке. Я просто напьюсь и забуду о ней. Разве не так мы должны поступать? — Второй бокал вина он опустошает за десять минут. — Гребанное Рождество.

Думаю, он хотел рассказать больше, но тут вернулся Эван. Он настороженно смотрит сначала на меня, затем на Олли и отводит взгляд. Похоже, Олли прав. Ревность никуда не исчезла.

***

ЭВАН

Сегодня вечером, я вполне мог бы обойтись и без друзей Несс по медакадемии. Вечер в одиночестве или вместе с Несс — как раз то, что нужно. Вместо этого скука освободила пространство для мыслей об утре у Фэй, на повторе прокручивающихся в моей голове.

Дети. Не могу перестать думать об этих детях. Интересно, в курсе ли Люси?

Я укрываю подвыпившую Несс одеялом, умиляясь ее попыткам затащить меня в постель. Обычно, дополнительного приглашения мне не требуется, но сегодня я онемел от алкоголя и боли. Она засыпает прежде, чем я выхожу из ванной. Я снимаю разноцветный дождик с волос Несс и целую ее в лоб. Она что-то бормочет и отмахивается от меня. Подобные ужимки Несс заполняют пустоту моей души любовью. Я забираюсь в постель, мои руки обвивают Несс за талию и крепко обнимают. Тепло Несс и мягкость ее кожи успокаивают. Возвращают ко всему хорошему, что есть в моей жизни. К ней. К нам.

После беспокойной ночи, как только солнце начинает пробиваться сквозь занавески, я ползу вниз, чтобы заварить кофе и позвонить Люси. Она ранняя пташка, а я нет, так что пока мы говорим, ее голос звучит взволнованно.

— В общем, я ездил к Фэй, — сообщаю я.

— Ездил? — Ее голос становится бодрее.

— Несс сказала, я должен.

— И я тоже. Я говорила, что ты должен узнать ее.

— Хах. Нет. Я проведал ее, но никогда не говорил, что хочу узнать ее поближе.

— Она славная. — Люси говорит так, словно хочет убедить меня попробовать экзотическое блюдо. Славная?

— Ты виделась с ней после того, как я отвозил тебя?

Пауза говорит сама за себя.

— Пару раз.

— Зачем?

— Я только что сказала. Потому что она славная.

То, что я хочу обсудить — не телефонный разговор. Впервые после того, как я отвез Люси к матери несколько недель назад, я обсуждаю с ней эту тему. Тон Люси говорит о том, что ей не терпится обсудить со мной свои надолго утраченные отношения.

На улице занимается очередной день. Едут машины, идут люди. Рутина. Какие секреты и ложь таят в себе их жизни? Я потираю уставшие глаза. Я должен спросить об этом.

— Люси. У Фэй есть другие дети?

Пока она отвечает, голос в моей голове кричит на меня за то, что я задал этот вопрос. За то, что втягиваю себя в это еще сильнее.

— Да.

Тихий голос ничуть не умаляет смысла произнесенных слов. Больше я ничего не слышу. Она говорит мне что-то, но смысл до меня не доходит. Пробормотав, что наберу ее позже, я вешаю трубку и кладу телефон на столешницу. Грудь раздирает от боли, сердце раскромсано на куски.

Что такого есть в этих детях, чего нет во мне?

Не знаю, сколько я стою, вцепившись руками в край столешницы, призывая из глубин памяти смутное воспоминание о двух детях и в то же время, стараясь заблокировать его. Постепенно, сердцебиение выравнивается, и я крадусь обратно наверх. Глубокое дыхание Несс говорит о том, что она еще спит, и я забираюсь в постель, прижимаясь к ней и утыкаясь носом в ее пахнущие ванилью волосы. Она что-то бормочет во сне, извиваясь в цепкой хватке моих рук. Солнце продолжает проникать сквозь занавески; звуки внешнего мира становятся привычными. Но в моем мире все так незнакомо и мрачно. Все, кроме девочки-бабочки в моих объятиях.

ГЛАВА 17

ЭВАН

Я не могу говорить с Несс об этом. Не могу говорить об этих детях. Я сказал только, что съездил к Фэй, а об остальном умолчал. Думаю, Несс понимает, потому что не требует рассказывать больше. Из-за очередного откровения, злость на Люси только возрастает. Ненавижу ее за то, что она делает. Она контролировала мой мир столько лет, и вот опять. Знаю, она эгоистична, но неужели она не осознает последствий своих поступков?

На помощь приходят игнорирование этой новости и концентрация на учебе и Несс. Неожиданно, ревность к Олли попадает в центр внимания. Неудивительно, что я все испортил. Посмотрите на мою жизнь. И посмотрите на Несс, стоящую за моей спиной, волнующуюся обо мне и знающую, как, не давя, поддержать меня.

Несс понимает мою потребность в скором возвращении в Ланкастер, хоть я и знаю, что не должен ехать. Я говорю ей, что еду из-за Люси и, отчасти, так оно и есть. В основе моей боли и беспорядка в голове лежат переживания о том, как все это скажется на психическом здоровье Люси.

Когда я приезжаю домой, Люси нет. Как и папы. Когда мне рассказать ему об этом? Он все равно догадается; лучше, если у него будет время подготовиться. Хотя скорее всего он поступит так же, как и я. Проигнорирует свои чувства. Да уж, теперь я знаю, от кого унаследовал свой способ справляться с проблемами. Я не видел отца с самой встречи с Фэй. Не могу вспомнить, когда видел его в последний раз; даже, когда я вернулся из Лидса, он редко бывал здесь. Уверен, Люси ничего не рассказала ему о своих действиях. Возможно, будь папа почаще рядом с ней, Люси не стала бы искать Фэй. Кто знает?

Беспорядок, который вечно царит в комнате Люси мне только на руку, так как, когда я захожу, чтобы проверить пару вещей, она ничего не замечает. Это мой ритуал. Всякий раз, когда я возвращаюсь домой, я проверяю комод, в котором она держит лекарства. Я проверяю срок годности на упаковках и исследую содержимое. К моему облегчению, она принимает их. Но я обеспокоен тем, что с момента моей последней проверки, количество диазепама сильно уменьшилось. Если ей требуется дополнительная помощь для подавления тревоги — это плохой знак.

Коллаж из фотографий на стене напротив окна прикрывает облупившуюся краску там, куда она в подростковом возрасте вешала, а потом сняла плакаты. Я изучаю их, она расположила фотографии по спирали, изнутри — наружу. По краям фотографии с ней и ее друзьями из колледжа, а в центре наш с ней снимок. Двигаясь по спирали, я обнаруживаю промежутки, откуда она убрала некоторые фотографии. Раньше я никогда не присматривался, так что не знаю, кто или что было на них изображено.

Что примечательно, здесь нет ни одной фотографии нашей матери. Не уверен, что они вообще есть в доме.

Мое внимание привлекает одна из фотографий рядом с центром спирали: мы с Люси сидим на качелях на игровой площадке, одетые в одинаковые синие куртки и с одинаковыми улыбками. За Люси стоит папа и тоже улыбается. Следовательно, фотографировала нас Фэй. Здесь нам, наверное, около трех, прямо как мальчику, которого я видел. У Эвана на фото кудрявые каштановые волосы, и в нашей одинаковой одежде мы похожи, скорее, на однояйцевых близнецов, нежели на брата и сестру. Я закрываю глаза, не желая видеть фотографию. Когда Эван на фото соединяется с образом мальчика, я вижу за всем этим Фэй.

Хлопает входная дверь, я вылетаю из комнаты Люси и спускаюсь вниз. Ее большая сумка лежит возле двери, а сама она что-то напевает на кухне. Когда я вхожу, она оборачивается и сжимает меня в медвежьих объятиях в стиле Люси. Я выпутываюсь из ее рук.

— Я так рада, что ты снова приехал, — улыбается она, перекидывая свои кудри на одну сторону.

— Я приехал поговорить с тобой о Фэй. Я не могу рассказать Несс об этих детях.

Люси сводит брови.

— Почему нет?

Хороший вопрос. Я приехал как раз для того, чтобы понять это.

— Как только я узнаю все, что нужно, перестану участвовать в этом.

Люси растирает щеки и смотрит на меня решительным взглядом, который сообщает, что сделать это будет не так просто, как я думаю.

— Что именно ты хочешь знать?

— Хочу знать о детях. Ты знакома с ними?

Она отворачивается и достает буханку хлеба.

— Сэндвич будешь?

— Нет. Так ты виделась с детьми?

Люси мажет хлеб маслом и не отвечает, так что я прислоняюсь к столешнице и пытаюсь разглядеть за кудряшками ее лицо.

— Люси?

— Один раз. Но они не знали кто я. — Сложив вместе куски хлеба, она откусывает кусочек, избегая моего взгляда.

— Почему? Фэй не хочет, чтобы они знали?

— Их отец не хочет, чтобы они знали.

— Отец? Их отец живет с ними?

Люси затихает, жуя свой сэндвич с абсолютно отсутствующим взглядом.

— С ним ты тоже виделась?

— Нет. Только с детьми. Я хотела познакомиться с ними.

Вот оно. Реальная причина всего этого — едва заметная тревога в чертах ее лица. Неудивительно, что она на меня не смотрит. Я касаюсь руки Люси.

— Люси, это очень глупо. Если станешь слишком активно в этом участвовать, можешь…

Она выдергивает руку.

— Я в порядке!

— Все это — этот стресс, эти эмоции — не идут тебе на пользу. Мы не хотим, чтобы ты снова заболела. То, что ты нашла Фэй уже плохо. А теперь я узнаю, что у нас есть еще и брат с сестрой!

В ее глазах блестят слезы.

— Их зовут Брэндон и Джейд. Я рада, что нашла их. Я так хотела узнать, где была моя мама и почему ушла. А сейчас у меня появились еще и брат с сестрой. — Ее голосок становится тонким. — Я хочу, чтобы она снова была в моей жизни, даже, если ты этого не хочешь. Неужели ты не понимаешь?

Я проглатываю слова, которые хочу выкрикнуть ей, слова о том, что потом осколки подбирать мне одному.

— Ты должна рассказать папе, — говорю я.

— Нет. Не сейчас.

Запустив руки в волосы, я смотрю на настенные часы. Они висят здесь, сколько я себя помню. Говорить об этом с Люси бессмысленно.

— Я приму таблетки, — говорит она, словно идя на мировую.

Я не отвечаю. Входит кот Люси и, как обычно, начинает тереться о мои ноги. Не люблю его: он напоминает мне о том, как я испортил наши отношения с Несс в прошлом году. Люси наклоняется и поднимает Чарли, прижимая его к груди.

— Пойду прогуляюсь. Хочу подышать воздухом, — говорю я, снимая куртку со спинки стула.

— Я собираюсь встретиться с ними снова, — произносит Люси. — Я даже выбрала им рождественские подарки.