"Мы как парашютисты в прыжке, только падаем вверх", - пронеслась мысль.

   Пульс зачастил, ощущение невиданной свободы ударило в голову игристым вином - и Летти рассмеялась.

   - Ты не боишься? - спросил вдруг Белый совершенно нормальным современным голосом, без обычных своих "О-о" или "Ах".

   И - сжал её руки ещё крепче.

   - Нет, - ответила она честно. - Это офигенно... Ой, смотри! - заметила она с высоты колесо обозрения, огромное, красно-золотое. - Видишь вон ту штуковину? Там парк аттракционов!

   Хватка Белого не то чтобы стала сильнее, но у него явно прорезались коготки.

   - О-о, - протянул он задумчиво. Узор на лисьей маске вроде бы и не поменялся, но сейчас она совершенно точно лыбилась самым язвительным образом. - То место, где твой возлюбленный не сумел проявить свою доблесть, и ты в гневе отринула его?

   До проезжей части под ними было метров семьдесят захватывающего полёта. Летиция покосилась вниз и решила, что с человеком, который в буквальном смысле держит тебя над бездной, следует проявлять больше искренности.

   - Вообще-то последний сам меня бросил. Я рассказала ему, как сдрейфил предпоследний, ну, в общем, взяла на слабо. Мы всё-таки прокатились на "Смертоносной вагонетке", его стошнило на мои ботинки, и после этого он не звонил.

   - Людям свойственно охладевать к тем, кто был свидетелем их слабости, - сочувственно ответил Белый. Ветер усилился, явно снося их в сторону парка аттракционов. - Однажды я прогуливался вечером с девой, прекрасной как цветок лотоса в свете луны, когда внезапно путь нам преградил разбойник. Я со всей деликатностью попросил его отступить и даже сложил об этом возвышенные строки, однако он не внял.

   Обогнув в полёте офисную высотку - долговязый очкарик за окном проводил их долгим взглядом, наливая кофе мимо чашки, - они вышли на финишную прямую. До парка было уже рукой подать.

   - Строки... Под этой дивною луною ступай, о путник, стороною, а то финал сего стиха твои украсят потроха? - рассеянно откликнулась Летиция, наблюдая за тем, как внизу переругиваются клаксонами застрявшие в пробке водители.

   - Ты воистину догадлива, о прекрасная, а вкус твой изыскан! - обрадовался Белый. - Примерно так всё и было. Когда даже благородство поэзии не тронуло чёрствое сердце разбойника, я понял, что слова тут излишни, и оторвал ему голову. Увы, глубокая печаль из-за несовершенства сего мира омрачила мне зрение, и я сделал это небрежно: голова откатилась к ногам прекрасной девы.

   Повисла трагическая пауза.

   Они пролетели над оживлённым перекрёстком и спланировали на площадь.

   - И что произошло дальше? - спросила Летиция. - Ну, с девой, прекрасной как лотос в лунном свете?

   - Лотос увял, - коротко ответил Белый.

   Внутреннее чувство ритма подсказало, что лучше бы сменить тему.

   - Соболезную, - от души произнесла Летти, оглядываясь в поисках предмета для нового разговора. И тут же нашла его: - О, ты только посмотри, какая очередь за билетами! Мы так полдня простоим!

   - За билетами? - полюбопытствовал Белый, отвлекаясь от травмирующих воспоминаний.

   Летиция объяснила. Он выслушал и склонил голову к плечу:

   - А внутри сего парка кто-то проявляет интерес к билетам, дабы выявить проникших беззаконно?

   - Обычно нет... А! Так ты предлагаешь сэкономить и проскочить мимо билетёров?

   - Ведь ты сама говорила, о благоразумная, что люди вашего варварского века не способны оценить безупречную красоту моего облика, - скромно ответил он. - А если меня всё равно не видно, то есть ли смысл в билетах? Полагаю, что нет.

   - И правильно полагаешь, - азартно откликнулась Летиция, хватая его за руку. - А меня за компанию проведёшь?

   - Поступить иначе было бы крайне невежливо и недостойно.

   В голове начала зреть идея.

   - А если на аттракционы будут очереди, то мы сможем незаметно проскользнуть мимо них?

   Белый Лис наклонился и щёлкнул её по носу:

   - Пребывая в игривом расположении духа, я порою входил в самый богатый дом в деревне, присоединялся к трапезе, ночь проводил на ложе хозяйки, а меня никто не замечал. Хотя вино и ласку я получал в достатке.

   - Ух! - восхитилась Летиция, заткнув внутреннюю зануду, которая гундела, что Лис поступал нехорошо. - Парк развлечений без билетов и очередей - это мечта! Так чего мы ждём?

   - Мы отправляемся немедленно, о неде... - лукаво откликнулся он, но внезапно умолк на полуслове и точно в воздух вмёрз.

   Летиция проследила за его взглядом.

   На другой стороне от площади, через дорогу, невысокий сутулый мужчина тащил на поводке остроносую собачку мелкой породы - волоком, на поводке. Она упиралась всеми четырьмя лапами и, кажется, скулила, но из-за расстояния ни звука не долетало.

   - Ты чего? Раздумал?

   Динамики на площади транслировали что-то цирковое, маршевое, бездумное; пожилая женщина в белом деловом костюме рассыпала из гигантского бумажного пакета семечки горстями, и голуби слетались к ней со всех сторон; уличный мим на велосипеде без руля колесил перед кучкой случайных зрителей... Солнце лилось сверху, жаркое, вездесущее, ослепляющее, и в жилах ещё бродили отголоски адреналина после полёта над городом. Белый отчего-то тянул с ответом, точно стоял на пороге дома, где кипела вечеринка, и никак не мог шагнуть ни туда, ни сюда. И тогда Летиция крепко-крепко ухватила его за руки - и закружила.

   Он был выше, сильнее и тяжелее, сдвинуть его с места оказалось непростой задачей. Но попробуй-ка, постой столбом, когда вокруг тебя скачет - ну, пытается скакать - кто-то упрямый, как заедающий замок, и жизнерадостный, как будильник. Быстрее, быстрее - они закружились, пока площадь не начала раскачиваться у Летиции под ногами, а брусчатка не прыгнула навстречу.

   - Эй, поберегись!

   Испуганные голуби взвились в небо - шумная, беспорядочная стая.

   Летти упала на одно колено, тяжело дыша. Белый выждал несколько секунд, а затем помог ей подняться.

   - Зачем, о прекрасная? - Голос звучал мягко и как-то... по-настоящему. Так странно и реально одновременно, как если бы получилось разглядеть в прорезях лисьей маски глаза.

   "Интересно, а как он выглядит под всеми своими тряпками?"

   При мысли об этом накатил жар. К счастью, румянец можно было списать на незапланированные физические нагрузки.

   - Просто так, - пожала плечами Летиция и, улыбаясь, потянулась к нему - сперва огладив шею сзади, а затем выше, запуская пальцы в чёрные волосы. Маска держалась на верёвочках; это оказалось полной неожиданностью. - Ты слишком много думаешь. Слушай, мы, конечно, внезапно свалились друг на друга, и у каждого за спиной своя сложная и муторная история, психологические травмы, потери и обретения. Первый шок миновал, пришло время строить коварные планы и всё такое... Но, знаешь, иногда надо просто отдыхать. Немного отпускать себя на волю, понимаешь?

   - Боюсь, о прелестная, если я отпущу себя на волю... - начал он насмешливо, и Летти мстительно ущипнула его за ухо.

   Судя по сдавленному вздоху, точка была очень даже чувствительная.

   - Когда у тебя перебор пафоса в жизни, то и проблемы тоже становятся пафосными. Нужно добавить немного ерунды, и они превратятся... в какие?

   - В ерундовые? - опасливо уточнил Белый, не предпринимая, впрочем, попыток отстраниться.

   - Бинго! - просияла Летиция. - А потому сейчас мы идём развлекаться. Если уж выбирать жанр своей жизни, то пусть это будет комедия. Или приключения на худой конец.

   Если что и прививали занятия мастерством Складных Речей, так это чувство уместности. Преподаватели называли его "обострённой интуицией", но Летти считала, скорее, чем-то вроде хорошего вкуса, умения балансировать в рамках безупречного стиля. Она не раз замечала, что если какие-то слова идеально подходят к моменту и к обстановке, мир услужливо подшлифует все выпирающие углы и несуразности, дабы не нарушать гармонию.