— Золотые слова, — пробурчал гоблин. — Мама, роди меня обратно в дракона, — сокрушённо покачал головой. — А ещё нас, гоблинов, называют самыми подлыми. Да по сравнению с людьми мы — мальчики в коротких штанишках.

— Я не по-онял, — прогудел Рохля. — Мы поедем не туда, куда хоте-ели? А кормить нас бу-удут?..

— Нет-нет, — поспешно вклинился РоПеруши, — то есть да, вам предоставят возможность поужинать. Но под охраной. Любезный РоБмин найдёт комнаты с хорошими наружными замками, где вы и проведёте ночь. А утром уже мы двинемся в Агробар.

Мрачное настроение, посетившее компанию, не развеял даже плотный ужин: два чудесных гуся и тазик каши, сдобренные по кухлю пива. Рохля, пришедший в благодушное настроение, попытался затеять разговор (или пошутить?): «хороше-е местечко — „Выходи на четверых“, жрать охота», ничего этим не добился кроме подзатыльника от Худука, которому пришлось для этого привстать, и недовольных взглядов остальных и, надувшись, завалился спать на полу в комнате, отведённой для ночёвки под замком.

Само по себе помещение оказалось неплохим, правда, с низким потолком, на третьем, последнем этаже постоялого двора. Возникшая идея уйти через крышу была отброшена: мало того, что внизу дежурило трое солдат, так и на самой крыше (благо или нет, что плоская) расположилась парочка бойцов. Испытывать терпение гвардейцев, накрученных вначале маркизом, потом капитаном, и так имевших зуб на компанию из-за пострадавших товарищей («Карауль их теперь ещё!»), не было никакого желания — стрельнут как пить дать, заметив хоть что-то подозрительное.

Внесли дополнительные лавки и охапки соломы. Злой РоБмин не раскошелился на постели — несмотря на невольную рекламу своему заведению, подозрительная компания влетела ему в копеечку: требовать оплату с королевских посланников, представителей законности хотя бы за содержание этих проходимцев было вредно для здоровья. Корм для их лошадей (отборный овёс!), ужин, состоящий из трёх гусей, бараньей ноги, сыра и колбасы, свиных шкварок пяти порций, овощного рагу, большого жбана пива — как минимум три кухля на рыло — и т. д., ночёвки в шикарном (для знатных!) номере, огромные охапки соломы, которые в любом случае после этих колдунов придётся сжечь — кстати, не забыть позвать священника, чтоб освятил помещение — свежая статья расходов, сломанная оградка, повреждённая во время наплыва народу этим вечером, опять же, завтрак — пытать то их будут в Агробаре, а что ж, до этого они должны голодать? Значит, собрать с собой припасов в дорогу — целый день пути — попробуй с пустым животом лезть на дыбу? Моральный ущерб — никаких нервов не хватит это всё выдержать!

РоБмин грустно вздохнул, он знал свои слабые стороны, но прижимистость не относилась к ним, ибо радушию его не было предела, когда появлялись люди (да хоть тёмные!) с деньгами, проследил, как укладываются «гости», всё ли в порядке, окинул помещение цепким хозяйским взором, с сожалением отметил, что рыжий детина (странно даже, чего он «тёмный», если рыжий; ну, морда такая, по шкале симпатичности в самом низу, но не ему же, светлому РоБмину, слава Единому, жениться на нём в самом деле!) уже спит на полу, от его молодецкого храпа даже волосы в ушах шевелятся, а ведь мог — совершенно случайно — повредить практически новую лавку и компенсировать ущерб оплатой стоимости материала и работы над широкой двуспальной кроватью. Эх, мечты, мечты…

Хозяин заметил, как к гостям подбирается Димиус. РоБмин в сердцах всплеснул руками: в какую авантюру этот негодный мальчишка опять хочет втянуть его, своего благодетеля?! Как там говорится в народе: «горе луковое». Одни слёзы, никакого достатка и, самое главное, благодарности. Будто он, светлый РоБмин, должен откармливать его, непутёвого. И так уходит на него в день кружка крупы и два стакана молока! Хозяин схватил мальчишку за ухо и уволок прочь.

Когда наконец-то утих визг разгневанного хозяина, гном повернулся на лавке и недовольно произнёс:

— Наконец-то ушёл этот боров. Никогда не думал, что скупердяйство так сильно воняет.

— Ха! Ты себя со стороны не нюхал! Покруче, чем у дракона под хвостом, — зашуршал соломой гоблин — он и эльф устроились на ней, постелив поверху плащи, а человек и гном — на лавках. — Посмотрел бы я на тебя, если б припёрлись тангарские шишки с каким-то задохликом, вручили ему твою кирку и показали твоё кровное рудное место, а тебя отправили ковыряться в носу, — Худук значительно цокнул языком. — Напомню тебе, землеройка, родственница дракона, условия задачи: какой-то хрен — и твоя кирка, твой участок, твоя порода. Ответ? Вот она, справедливость властей в чистом виде.

— Да я… — возмутился было Ностромо.

— Вот — вот. Жареного гуся этому здоровяку в пасть! Это ж надо так храпеть?! На чём мы остановились?.. Ах да, ответ. Естественно — по кумполу. Этому выкормышу драконовой отрыжки, хозяину трёхэтажного сарая, кишка тонка сопротивляться властям. Да и пожить охота — а то намнут бока, траться потом на лекарства. Лучшая благодарность в таком деле — когда гости убрались и не зарезали.

— А ты много со своими насопротивлялся? — вмешался ещё один голос.

— Тю! А я думал это ты спишь в обнимку с храпом.

— Очень оригинально, — ничуть не обиделся эльф и через мгновение продолжил. — Зато бесплатно ночуем и не на каком-нибудь сеновале. Покормили нас тоже за счёт королевства, и даже кони стоят на довольствии.

— Это, конечно, да, плюс. Вот только свиней тоже балуют, холят и лелеют, хвосты этими, как их, специальными штучками… а, бигудями, накручивают перед тем, как пустить на колбасу, — бросил пессиместически Ностромо. — Выставит нам счёт Агробар, не волнуйся, такой, что…

— Тьфу на тебя! Не можешь ничего оптимистичного придумать? — возмутился эльф.

— Могу. Свиней убивают одним ударом, а мы ещё поживём, помучимся.

— М-да. Чё-то ты не в духе. Видно, будущее напрягает, — попытался съязвить гоблин. — Ройчи, а ты чего молчишь? Язык бережёшь дознавателям? Давай — давай, придумай что-нибудь убедительней отдыха у моря.

— Да куда моему костлявому до ваших острых, ироничных! Мой только и годится как для щипцов палача. Зато вы постоянно втягиваете нас в истории, а мне приходится выкручиваться, — в голосе человека не было энтузиазма, с которым он всегда присоединялся к развлекающимся словесно товарищам.

— Что там выкручиваться? — не поддержал человека гоблин. — Пару голов долой в пасть дракона — и проблема решена. Скажи, здоровяк?

Тролль только-только перевернулся на бок и перестал храпеть.

— Э-это точно, жрать охота, — неожиданно ответил тот и поставил жирную точку, выпустив заковыристую свистящую руладу носом.

— Во как: спит и учавствует в разговоре! — восхитился гоблин.

— В том ваша проблема, что не умеете с людьми общаться, всё кулаками решить норовите, а не мозгами.

— Да-да, особенно гоблин, — это был эльф, — кого хочешь затопчет и не скривится.

— Кому там тетиву не натягтвали между ушей?

— Но мы знаем его слабое место…

— Ну-ну, какое?

— … стоит проштрафиться перед его Великой, — именно так, с большой буквы прозвучало, — тёмностью, как достаточно бухнуться на колени и рассказывать, какой он страшный, кровожадный, беспощадный, но справедливый — и всё будет прощено.

— А то! И это правильно! Хотя насчёт пощады нужно подумать. Незначительным мне кажется наказание: ползание на коленях, с параллельным рассказом, какой я значительный. Я и так это знаю! Тут надо нечто более весомое… — задумался. — Например, дёрнуть гнома за бороду…

— Я те дёрну! Дёргалки выну и вставлю вместо ушей — будешь наощупь слышать.

— Чего буянишь, дракон земляной? Шуток не понимаешь? Думаешь, мы не знаем, что эльфу нравится твоя борода…