С этой минуты он больше не мог думать ни о чем, кроме золотых монет, спокойно лежащих на дне речушки в ожидании своего хозяина, которым он представлял, конечно, только себя. Михаил подсчитывал дни, а потом и часы своего пребывания в заключении, планируя детали своего грядущего путешествия в Бухару. Зная, что предстоит нелегкий поиск, он решил взять себе в помощники своего последнего компаньона, который ему очень нравился и поведением на суде, и вообще своими человеческими качествами.

И вот наступил день освобождения. У ворот тюрьмы его встретил товарищ по несчастью, посещавший его в заключении, которому он тут же рассказал о золоте. Тот высказал ряд охлаждающих неистовый пыл Михаила сомнений, но все же дал согласие помочь в поисках клада.

Чуть ли не на следующий день они вылетели в Бухару, а затем на попутках добрались поближе к границе. Речушки они не нашли, потому что она давно сменила русло, а вот разрушенный мост обнаружили сразу. Он с тех пор так и не был восстановлен за ненадобностью. С замиранием сердца они спустились вправо к занесенному песком старому руслу, где полвека назад был брод, и стали лихорадочно орудовать заранее приобретенными саперными лопатками. Первый день, а точнее несколько оставшихся до темна часов, результатов не дали. Они переночевали в ближайшем селенье, находящемся километрах в трех от места поиска. Чуть свет снова были на месте и стали копать чуть ниже по течению бывшей речушки. И сразу же нашли горсть золотых монет. Бурная радость не остудила пыла кладоискателей, и они продолжали работу с удвоенной энергией. За день им удалось найти семьдесят пять десятирублевых золотых монет царской чеканки.

Утром, чувствуя страшную усталость, они решили нанять для поисковой работы несколько местных жителей. Впятером перелопатили они тонны песка и нашли около двухсот монет. Дав работникам по три монеты, они их строго-настрого предупредили, чтобы те молчали, пообещав за такую же результативную работу по пять монет в каждый следующий день. Пару дней были столь же результативны, а затем наступил спад. К тому же кто-то из работников все-таки проговорился, и к ним стали гурьбой идти люди, предлагая помощь.

Боясь, что об их бурной «археологической» деятельности узнают местные правоохранительные органы и посчитав, что добытого золота им хватит до конца дней своих для безбедной жизни, компаньоны в срочном порядке покинули гостеприимную Бухару, сказав, что их археологическая партия в скором времени непременно вернется.

Местные жители не стали ждать их возвращения и уже на следующий день всем селением кинудись на поиски злополучного золота. За несколько дней они нашли немало монет и украшений. Но вот кто-то чего-то не поделил и в завязавшейся потасовке серьезно ранил супротивника лопатой. Пришлось госпитализировать. Так участковый уполномоченный, разбиравший конфликт, узнал о поисках золота, а через него — и служба БХСС. На место выехал заместитель начальника УБХСС МВД Узбекистана полковник милиции Николай Нарижный, один из самых опытных и заслуженных работников службы. Собрав всех жителей селенья, он объяснил, что золото принадлежит государству и его надо вернуть за положенное по закону вознаграждение (20 процентов стоимости). С большой неохотой жители сдали около пятидесяти монет, и никакие уговоры и запугивания больше не помогали. Взвод солдат, которых он привез с собой, продолжал находить золотые монеты. Опросы показали, что у крестьян спрятано раз в десять больше золота, чем они сдали. Тогда он применил оперативную хитрость: объявил населению, будто, по заключению экспертов, золото оказалось радиоактивным, что угрожает здоровью каждого — и детей в первую очередь. Это подействовало, и крестьяне сдали около пятисот золотых монет. Что за археологи, которые первыми нашли золото, никто толком не знал, куда они уехали — также… Назвали лишь их имена и описали внешность, что тоже ничего не дало. Ищи ветра в поле…

Компаньоны между тем успешно добрались домой, поделили золотые монеты и договорились «затихнуть» на полгода, а затем потихоньку реализовать золото в Ингушетии, где его особенно ценят и любят.

Михаил постепенно золото поменял на бриллианты и с первой волной разрешенной эмиграции пытался выехать в Израиль, спрятав драгоценные камни в каблуки своих ботинок. Но если уж не везет, то не везет во всем. По одному ему ведомым признакам работник таможни решил проверить ботинки именно у Михаила и обнаружил тайники.

Михаил Иванов, теперь уже вновь Клаперман, все же попал в Израиль, но попал совершенно опустошенным. Золото, особенное чужое, никогда никому не приносило счастья.

Житель Баку, некто Саид, сделал своей профессией спекуляцию золотом. Он рыскал по всей стране, скупая похищенное с приисков золото, и сбывал его с большой для себя выгодой дельцам из Азербайджана.

Саид считал себя опытным бизнесменом. За долгие годы занятия трудным этим ремеслом он ни разу не попался. Он был уверен, что гарантией его безопасности является четкое правило: искать каждый раз новых партнеров.

Однажды в московском ресторане «Баку» он встретил своего старого знакомого Эдика, работавшего врачом-стоматологом, с которым никогда не говорил о своих делишках. На этот раз решил испытать свое счастье — стоматолог все же… Сказав, что намерен купить партию золота, он сразу же почувствовал заинтересованность Эдика, который, записав номер его гостиничного телефона, пообещал найти продавца.

Эдик позвонил на другой день и предложил поехать на квартиру к его знакомому Георгию, у которого есть требуемый товар. Очень осторожный по натуре, Саид денег на эту встречу не взял и внимательно фиксировал маршрут движения. На квартире близ метро «Кропоткинская» их встретил сорокалетний мужчина небольшого роста и вполне респектабельного вида, прекрасно говорящий по-русски. Бросались в глаза кольца и перстни с бриллиантами, унизывающие его пальцы. Это внушало уважение, особенно Саиду, который толк в этом понимал. После короткого знакомства Георгий спросил:

— Что предпочитаете? Золото или камушки?

— Мне нужно только золото.

Георгий принес из другой комнаты два стограммовых слитка размером в половину спичечной коробки. У Саида дрогнуло сердце: давно он не видел такого — четыре «девятки» удостоверяли почти абсолютную чистоту металла. Заметив дрожь в руках Саида, Георгий спросил:

— Нравится? Это образцы. У шефа этого добра —в любом количестве. Он не любит мелочиться, надо будет брать не меньше килограмма. Цена — 1700 рублей слиток.

Цена Саида вполне устраивала, он продавал на родине в два с половиной раза дороже. Поэтому он сразу согласился на сделку.

Через пару дней Георгий в скверике у Большого театра знакомит его с шефом, с которым договорились о деталях купли-продажи на следующий день. В условленное время шеф приехал на «Волге» и отвез в какой-то тихий переулок. Велел подождать, а сам пошел за товаром. Вернувшись минут через пять, он жестом позвал Саида, и когда тот вышел из машины, протянул ему мешочек с желтыми слитками. Их было ровно десять и на всех красовалось клеймо с четырьмя «девятками» и надписью «Echgold», что означает — чистое золото.

Саид взял мешочек, отдал деньги и пошел в сторону метро или стоянки такси. Но в этот момент позади него раздался властный оклик:

— Стой! Милиция!

Саид оглянулся и увидел, что шефа держат за руки два рослых мужчины в штатском. Третий, такой же здоровяк, устремился к Саиду. Тут он услышал отчаянный крик шефа: «Беги!» — и что есть мочи припустил по переулку. Около углового дома он, не останавливаясь, размахнулся и забросил словно бы обжигающий руки мешочек на крышу какого-то сарая. Даже не отметил, куда он упал. Саид вскочил в первое попавшееся такси, благо преследователь замешкался, и попросил как можно быстрее доставить его в гостиницу, убеждаясь по пути, что «хвоста» за ним вроде бы нет. В номере, залпом выпив граммов сто пятьдесят коньяка, Саид наконец-то вздохнул с облегчением: «Слава Аллаху, спасся от тюрьмы!»