3. Усиление материнских чувств. Отношение женщины к детям — тоже сокровище из ряда гомосексуальных ценностей. Я все еще помню переполняющую меня радость от рождения сына и чувство гордости его пенисом, как если бы он был моим. После рождения дочери я помню свою гордость ее совершенно женским телом, восхищение тем, что казалось уже совсем женскими движениями, и нарциссическое желание, чтобы она в своей жизни достигла всего, что я считала неудавшимся мне. Эти воспоминания не оставляют у меня сомнений во вкладе гомосексуального измерения в мои материнские чувства.

4. Творческое использование гомосексуальной идентификации. Мне всегда казалось, что удовольствие, переживаемое от интеллектуальных и художественных достижений, оплодотворено во многом нарциссиче-ской и гомосексуальной фантазией. Здесь каждый — и мужчина, и женщина сразу. В этом смысле наше художественное и интеллектуальное творчество — наши партеногенетические отпрыски. Клинические наблюдения убедили меня, что конфликт вокруг одного из двух полюсов женских гомосексуальных целей (а именно, бессознательное желание обладать творческой силой матери и потенцией отцовского пениса) может вызывать серьезные затруднения в рождении «символических детей» и даже полную бесплодность.

5. Обогащение дружбы с людьми своего пола. И наконец, гомосексуальный вклад, обычно лишенный его сознательной сексуальной цели, обогащает и делает теплее серьезную дружбу женщин. Хотя у женщин-лесбиянок происходит другое развитие их первичных гомосексуальных влечений, они также способны к теплым несексуальным отношениям с женщинами.

Эти пять направлений дают несколько идеализированное описание пути, каким нарциссические и гомосексуальные желания могут быть гармонично вплетены в сексуальную, семейную, общественную жизнь и профессиональную деятельность. При аналитической работе с женщинами, идентифицирующими себя гетеросексуально, видны бесчисленные знаки глубоко бессознательного гомосексуального конфликта, потенциально грозящего неожиданным срывом в любой из вышеупомянутых областей вложения и создающего симптомы и затруднения в связи с обсуждаемыми вложениями. В случае бесконечных домашних ссор, сексуальных проблем, трудностей с детьми, коллегами, сотрудниками и друзьями и творческих проблем в аналитическом процессе открывается их конфликтный гомосексуальный дубликат.

А что же сказать о самих терапевтических отношениях? Как часто мы проходим мимо важнейшей области гомосексуальных страхов, желаний и проекций? Когда мы заходим в тупик в разработке одного из вышеупомянутых пяти направлений в психосексуальной структуре, чья бессознательная гомосексуальность тормозит аналитический процесс? Нераспознанная гомосексуальность анализанта? Или же аналитика? С помощью клинических иллюстраций мы попробуем ответить на эти вопросы в следующей главе.

Глава 2

Две женщины: аналитик и пациентка

...Каждый в своем бессознательном обладает инструментом, позволяющим интерпретировать сообщения бессознательного других людей.

Зигмунд Фрейд

Чтобы исследовать бессознательную гомосексуальность как одно из измерений аналитической ситуации, я кратко изложу случай одной моей пациентки. Катализатором для важного поворота в ее аналитическом приключении послужило сновидение, которое она рассказала на второй год нашей совместной работы. В ночь после нашей сессии мне тоже приснился сон, говорящий о том, что сновидением пациентки и ее ассоциациями к нему были активизированы мои собственные определенные бессознательные фантазии.

Первая встреча

Мари-Жозе, тридцати пяти лет, обратилась ко мне по причине мучающих ее фобий, причем страдала она и клаустрофобией и агорафобией одновременно. Она не могла летать на самолете (в особенности, если полет проходил над водным пространством) без того, чтобы не наглотаться сильных лекарств за несколько часов до полета. Поклонница оперы и театра, она мучилась несколько дней перед каждым спектаклем, на который собиралась, потому что боялась, что не сумеет выйти из дому, если с ней неожиданно случится приступ тревоги. Приближение встречи с незнакомым человеком наполняло ее паническими предчувствиями.

Во всех угрожающих обстоятельствах она регулярно прибегала к психотропным препаратам. У нее не было детей, и она считала, что у нее слишком серьезное расстройство, чтобы планировать материнство. По ее рассказу я пришла к выводу, что она тратит много времени на культурные мероприятия и с особым талантом хозяйки умеет встречать деловых знакомых мужа и их жен.

Во время нашей первой встречи Мари-Жозе рассказала еще об одной своей фобии, которая причиняла ей величайшие страдания,— когда она была вынуждена проводить ночь одна из-за частых деловых поездок мужа. В это время ее переполняло чувство ужаса вследствие непреодолимого убеждения в неминуемой опасности. Ложась в постель, она или не могла уснуть, или всю ночь просыпалась. В борьбе с бессонницей она принимала снотворное или, в качестве последнего средства, шла ночевать к родителям, до возвращения мужа. Когда муж, к которому она была сильно привязана, был дома, у нее не было проблем со сном.

Мари-Жозе была единственным ребенком, и всегда говорила об отце с любовью и восхищением. Но он, как и ее муж, чаще отсутствовал, чем присутствовал. Мать она описывала как «классический пример удушения любовью» и выражала раздражение ее гиперопекой. Она жаловалась, что приходит к ним во время длительных отлучек мужа в основном по настоянию матери. Мари-Жозе намекнула, что, как она думает, мать извлекает какую-то выгоду из ее подверженности фобиям.

Появление новой темы

Во время второй пробной встречи Мари-Жозе мимоходом упомянула об еще одном симптоме, подчеркнув, что это как раз наименьшая из ее проблем. Ей приходится мочиться по многу раз в день. Два выдающихся уролога подтвердили, что для этого нет физиологических причин. Ее постоянно заботит мысль, что ей может внезапно захотеться в туалет, причем в самое неподходящее время — на званом обеде или во время спектакля в опере. Я спросила, что она считает причиной тому, и она ответила: «О, это не психологическая проблема, просто у меня мочевой пузырь меньше, чем у других женщин».

После встречи я сделала запись о том, что этот симптом, значимость которого она, казалось, занижает, может указывать как раз на центральный психологический конфликт, который ей, возможно, трудно принять.

Размышляя о ее уверенности в том, что «ее мочевой пузырь меньше, чем у других женщин», я записала: «Не думает ли она, что у нее мочевой пузырь маленькой девочки, а не взрослой женщины?»

На этом этапе карьеры я была еще молодым, сравнительно неопытным аналитиком и была очень довольна, что ко мне направили эту пациентку. У Мари-Жозе, казалось, была классическая невротическая симто-матика (тогда как другие мои пациенты страдали более глубокими расстройствами). Кроме того, мы были одного возраста, и я находила ее очаровательной и умной. Так что начало нашего аналитического приключения ознаменовалось благоприятными обстоятельствами. После некоторой отсрочки мы начали работу по четыре раза в неделю.

Фобийный страх оставаться одной ночью и симптом частого мочеиспускания в анализе Мари-Жозе были существенными элементами для открытия ее инфантильных желаний и первичных эротических фантазий, относящихся к теме бессознательной гомосексуальности.

Путешествие начинается

В первый год нашей совместной работы моя анализантка провела много сессий, описывая ужас, который она испытывала, когда оставалась ночью дома одна. Через некоторое время мы узнали, что ее тревога становилась неконтролируемой только в тот момент, когда она уже готовилась лечь в постель. При моей поддержке она постаралась более точно сформулировать мысли, которые могли бы вызывать столь сильные эмоции.