– Что портовым от нас надо? – я решил спрашивать осторожно. – В каких мы с ними отношениях сейчас?

– Как и раньше, у нас договор. Они стригут рыбаков, мелкие конторы в прибрежных районах и рынки, – Георгий выглядел подавленно. – В контрабанду, работорговлю и пушки не вмешиваются. Чем ты им помешал? Может, надо связаться с Ольгердом?..

– Не стоит. Чем меньше суеты, тем лучше.

Георгий помялся и спросил.

– Поговаривают, вы с ним не очень-то любили друг друга?

Я промолчал, изобразив на лице смесь отвращения и усмешки. Георгий кивнул – похоже, понял, что лишних вопросов лучше не задавать.

– Почему ты так уверен, что это именно портовые?

– А кто же ещё? «Тритонов» и «Мастодонтов» сюда бы не пустили.

Или он играет простачка, или действительно немного глуп.

– Они запросто могли прилететь сюда рейсовым транспортом. Для такой задачи легко можно купить даже водителя государственного сферобуса вместе со всем экипажем.

– Но откуда им знать, что мы отправимся именно через этот сферовокзал? – возразил Георгий. – Мы могли вообще пролететь мимо Дальноморска…

Он сказал это и осёкся.

– Почему, кстати, не пролетели? – прищурившись, спросил я. – Что, нынешним «отцам» сложно выделить мне отдельный сферолёт для прямого перелёта в Сереброполис?

Георгий недоумённо пожал плечами.

– Сферолёт, летящий на дальнюю дистанцию без пересадок и без разрешения может привлечь внимание... И, я так понял, на то была воля Верховного Отца?

Я снова усмехнулся.

– Хочешь сказать, что свои? – округлил глаза Георгий. – По указанию…

Я отвернулся, посмотрев на толпу.

– Либо свои. Либо в толпе, в которой играл музыкант, был кто-то другой, кого захотели убрать. Либо – маньяк-самоубийца, фанатик, сепаратист или чёрти-кто.

Георгий допил пиво и задумался.

– Свои – более правдоподобно. Потому и отправили обычным транспортом, всё сходится.

– Нет, не всё, – я поднялся, оставив наполовину недопитую кружку – много пить алкоголя не хотелось. – Мне ещё ничего не понятно. Такое чувство, что меня хотят не убить, а напугать. Придётся теперь ехать окольными путями, чтобы и свои не подумали.

– Западный сферопорт?

– Нет. Сейчас там усиленные досмотры. Да и рейсов оттуда должно быть поменьше. Что-то другое.

Рейсовые сферобусы и сферотакси отпадали – их проще проконтролировать. Поезд не подходил – слишком долго ждать ближайшего пассажирского рейса, и слишком большое отклонение от «зачипованного» маршрута. Как и сферолёты дальнего следования – досмотр там куда более тщательный. Оставались «частники» – но где поймать частника, который летит в такую даль? Выход лежал где-то на поверхности, и лишь вглядевшись в поток транспорта над улицей, я вдруг понял, как можно решить проблему.

Заглядывая внутрь себя, я обнаружил, что мой характер за последние несколько дней сильно поменялся. Виной тому и перемены в жизни, и перепрошитые знания о синдикате. Я всё больше чувствовал себя частью большой закрытой системы, где много тайн даже внутри разных группировок. Мне по-прежнему было страшно думать о той жестокости, с которой придётся столкнуться, но с другой стороны во мне начинал просыпаться азарт первооткрывателя – я отправлялся заниматься совершенно неизвестной мне до этого сферой деятельности в среду, которая сильно отличается от того, где я был ранее. Какое-то время, понял я, мне придётся играть по правилам и искать компромисс между своей совестью и задачами синдиката.

Я вспомнил о друге-военном, с письма которого и началось моё путешествие сюда. Он жил в Дальноморске и при других равных условиях мог бы помочь с транспортом, но мой нынешний статус не предполагал общения с военными. К тому же, я с моим нынешним лицом приятель вряд ли узнал меня, да и впутывать его в эту историю не хотелось. Стоян Сиднеин всё ещё был в розыске, и на любого «своего» охранника и прокуратора мог найтись тот, кому интереснее отдать меня и моих сообщников в руки правосудия.

Оставалась тревога за Леонида, но подобные чувства я умело прятал поглубже, чтобы они не разрослись и не мешали решать текущие проблемы.

2. Сереброполис

Мне уже приходилось пользоваться автостопом, однако ловить курьерские сферолёты в квартале от хаба службы срочных доставок до этого не приходилось. Я слышал всего пару историй о том, как работники почты подбирали случайных автостопщиков, но риск был большим. Моя идея, конечно, могла показаться идиотской – я сомневаюсь, чтобы когда-то раньше иерархи синдикатов вроде Сиднеина пользовались автостопом, но в нашей ситуации нестандартное решение могло оказаться только кстати.

Мы ждали больше получаса, Георгий уже начал лениво спорить, как вдруг один из сферолётов с красно-синей символикой пошёл на снижение. Вероятно, наш курьер, наслышанный о теракте на вокзале, позарился за лёгкие деньги и решил нас подобрать. Традиции автостопа в Новоуралье и восточнее были настолько глубокими, что я не удивился, что это сработало.

Правда, попросил он дорого, и летел не в Сереброполис, а в Краснолес – восточный городок в трёх сотнях километров от Сереброполиса. Этот город предполагался как возможный пересадочный пункт на пути нашего следования в Сереброполис, поэтому мы согласились. Узнав о том, что мы монахи-обезьянники, он криво усмехнулся и замолчал, а через несколько минут, заметив спящего Джефа в клетке, в шутку попросил платы ещё за одного пассажира. Разумеется, мы ему отказали.

Мы разместились на верхних сиденьях, над пилотским креслом. Нижнюю и заднюю часть четырёхметрового аппарата занимали стеллажи, набитые ящиками. Коробки разных размеров, поставленные на полозья, были настолько идеально распределены по круглому объёму машины, что в нём оставался минимум свободного места. Крупные в центре, а мелкие ближе к сфере. Порой мне становилось интересно, как происходит процесс разгрузки такого агрегата.

Сферолёт был новым, амирланским, снабжённым компенсатором, и потому перерывы на рекреацию оказались редкими и не столь резкими, как на отечественных машинах. Меня потянуло в сон – такое часто происходит после какого-то внезапного стресса, – но только я задумал уснуть, как проснувшийся Джеф в клетке громко заверещал, прося корм.

– Ты брал ему пищу? Что он ест? – спросил я у спутника.

Георгий сначала посмотрел на меня, как на идиота, но потом спохватился, вспомнив, кто я такой, и поправился, приняв тон, свойственный монаху:

– Как и все наши малые собратья – фрукты, личинки насекомых, – он стал рыться в сумке. – У меня где-то оставлял яблоко…

Говорить при постороннем о делах синдиката я поостерёгся, поэтому решил поговорить о чём-то отвлечённом, заодно и получше узнать собеседника:

– Ты что такой кислый? Всё из-за вокзала напрягаешься?

Георгий поморщился.

– Девушка в Шимаке осталась.

Я усмехнулся.

– Переживать из-за женщин? Не велика ли честь для них?

Произнеся это, я сам немного удивился. Похоже, с «прошитыми» воспоминаниями мне передалась и частица характера Стояна. Раньше бы я такое не заявил.

Мой спутник начал рассказывать про свою девушку – аспирантку Магистрата Средополиса по авиастроению. Сначала ругал её сложный характер, стервозность, смешанную с замкнутостью. Потом стал расхваливать её внешность, особенности фигуры и уже был готов мне раскрыть тайны их взаимоотношений в постели, как я остановил его.

– Довольно, мне это не интересно.

– Прости. Скажи, а ты, правда… многое забыл? Или тебя заставили?

– Забыл. Препараты, пси-блокировка.

– Вас всех так в братстве заставляют? – внезапно подал голос курьер.

Я даже вздрогнул, до этого мне казалось, что он нас не слышит или хотя бы не слушает.

– Некоторых, – ухмыльнулся я. – В братстве.

– А вы все с ручными обезьянами таскаетесь?

– Конечно, нет, только с теми из младших братьев, с кем стали друзьями, – ответил заученной фразой Стоян. – И кто готов составить нам компанию в пути.