– При этом в это же время, за несколько часов до его гибели, из лагеря сбежал ваш тёзка, Стоян Сиднеин. Анализ вашего лица и формы черепа показывает пятидесятипроцентное сходство и с тем, и с другим лицом. При этом в базе по обоим записям есть следы операций, авторство которых установить невозможно. Кто вы?

Альберт, казалось, даже вспотел от волнения. Мне всё сложнее было выглядеть правдивым, но я выдавил из себя:

– Не знаю. Психокоррекция. В монастыре на меня надевали визиопрограмматор.

– Я вызвал на допрос жрецов из монастыря, – он нажал кнопку вызова секретаря. – Лариса! Впускайте её.

В кабинет вошла настоятель Дальноморского монастыря «Креационистов Церкви Приматов» жрица Селестия.

«Берегись женщины», – почему-то вспомнил я последние слова Радика.

* * *

Департамент прокураторов – отдельное подразделение в структуре Директории и Субдиректорий. Исторически в Рутенийской (полётной) Директории прокураторами были корабельные судьи на космических сферолётах-ковчегах, избираемые из самых благочестивых и проверенных на детекторе лжи. Изначально все судебные процессы проводились удалённо, но вскоре стало понятно, что за время полёта, длившегося от полутора лет до десяти месяцев, судебные решения лучше принимать находящимся на корабле лицам. Вплоть до самого конца колонизации институт прокураторов обеспечивал порядок на прямых и обратных рейсах.

После окончания колонизации эти же лица стали выполнять функцию судей по важным делам и следователей на местах, в построенных колониях. С началом локальных войн и Великой войны внутри института Прокураторов оформился сектор Контрразведки. В период Малого Средневековья известны эпизоды, когда прокураторы брали на себя роль правителей\ в целых регионах, охваченных беспорядками и беззаконием. С этим же связаны самые спорные периоды истории (см. прокураторы Смирнополиса и Удмуртополиса).

(из краткого школьного курса истории и политологии)

* * *

Увидев меня, она улыбнулась какой-то странной, неприятно-знакомой улыбкой и села на кресло напротив, приняв царственную позу. Она была всё в той же полупрозрачной тоге, которую я видел в день, когда меня «зачиповали». Теперь я был почти точно уверен, что белья под ней нет.

– Вы узнаете этого человека? – сказал Альберт. Я заметил, как он немного покраснел.

– Да, ваша светлость, – кивнула она. – Это наш брат по вере, который принял крещение от моих рук в Дальноморском монастыре.

Молодой прокуратор кивнул. У него вдруг стал какой-то безразлично-отсутствующий взгляд.

– Чип… Это вы его вживили?

– Нет, ваша светлость, – покачала головой Селестия. – Но я предполагаю, что этим занимались неблагонадёжные члены нашего братства, которых ныне нет в наших рядах.

– Как их зовут?

– Артур и Радик. Первый погиб на теракте месяц назад, второй выбыл позже.

Альберт снова кивнул. При упоминании Радика холодок побежал по спине. Откуда она может знать про это? Ведь она не была в составе синдиката?Не менее странным показалось то, что он не спросил фамилии Артура и Радика.

После небольшой паузы он ответил.

– У вас есть программатор?

– Есть. Но не с собой. В Дальноморском монастыре.

– Хорошо… Забирайте и перепрограммируйте его.

– А как же база данных? Как же ваш рапорт об Антоне Этоллине?

– Сотру…

У меня волосы встали дыбом. Я вскочил со стула.

– Чёрт возьми, Альберт, она же гипнотизирует тебя! Это психоиндуктор! Эй, парни!

– Тише, тише, – Селестия поднесла палец к губам. – Не бойся, так надо.

Я посмотрел на Альберта. Он, казалось, не слышит нас – он ушёл в транс и, не мигая, глядел на стенку с портретом Верховного Директора. Селестия поднялась и повторила.

– Так надо. Поверь. Идём со мной.

– Что надо? Куда надо? Обратно в синдикат?

Она перешла на шёпот.

– Надо отключить этот чёртов чип. Доверься мне, я не из синдиката. Или ты хочешь, чтобы тебя с риском для жизни резали эти болваны? Думаешь, откуда у них прошлый образец и знания о том, что бывают неудачный исход?

Мы прошли мимо Ларисы. Девушка сказала «всего доброго», даже не взглянув в нашу сторону. Вышли в коридор.

– Откуда у вас программатор?

– Я забрала один у Майка Фарвоздина. И можно на ты.

Её речь стала гораздо более спокойной и естественной. И какой-то… очень знакомой. А холодный взгляд бесследно исчез.

– У него?! У второго лица синдиката?

– Понятия не имею, какое он лицо. Так или иначе, программатор у меня в монастыре. Полетели.

Мы поднялись на площадку ангара – там стоял маленький, но быстрый двуместный сферолёт «Лебедь». Я остановился, схватившись за обруч. В голове всё ещё крутилось «берегись женщины».

– Почему ты медлишь, Антон? – улыбнулась она.

– Откуда мне знать, что ты не врёшь? И почему ты так назвала меня?

Она начала сердится.

– Ты знаешь, пока мы тут будем разбираться, Альберт может очнуться. Я не до конца уверена в том, насколько мой гипноз силён.

– Почему, кстати, не загипнотизируешь меня? Давай, пробуй!

Она смотрела на меня секунд пять, потом спросила, усмехнувшись:

– Ну, как, действует?

– Ни капли.

– Вот. Собственно, главная цель того обряда посвящения и была – лишний раз проверить, действует, или нет. Если ты хочешь узнать, почему не действует, и всё ещё не хочешь, чтобы капсула в твоей голове взорвалась через тридцать с небольшим часов – то отбрось подозрения и поторопись.

Я мысленно махнул рукой и сел в сферолёт. Действительно, мне уже практически нечего было терять.

Створки ангара раскрылись. Селестия села за руль и сказала, хитро улыбнувшись:

– Они ещё не знают, какую важную фигуру в игре упустили.

– Тебя? Или меня? – спросил я в порядке бреда.

– Обоих!

Мы взлетели над посёлком и полетели на восток. Она убрала руки от руля и полезла в сумку.

– Автопилот? Я не видел, чтобы ты его включила!

– Не бойся, случай с Радиком не повторится. Техника надёжная. А управляю им мысленно.

Я не сильно удивился. Нейроинтерфейсы уже давно были в разработке.

– Откуда ты знаешь о Радике?

– Следила. Через колобусов. Они были моими глазами.

Мне стало не по себе от осознания её возможностей.

– И много вас таких, в вашей Церкви?

– Ха, в Церкви! – рассмеялась она. – Ты до сих пор серьёзно думаешь, что я – жрица обезьянников?

– А кто же? Ведьма? – усмехнулся я.

– Ну, в средневековье, земное или местное, боюсь, моих коллег называли бы примерно также. Но – нет, это слишком грубо.

– И давно ты за мной следишь?

– Давно.

Дальше мы какое-то время летели молча. Внизу, после пруда Чёрной Серьги, лежали заболоченные равнины, среди которых виднелся дым костров.

– Там живут мрисса, – зачем-то сказала она.

После всего произошедшего это показалось наименее удивительным, но я всё же спросил:

– Граница же намного восточнее?

– Да, но здесь живут только фратрии Са – изгнанники и Огогигл – которые отшельники, люди искусства и прочие странные товарищи. Они тоже пытаются колонизировать мир, уже не в первый раз. Только выходит у них это намного хуже, чем у людей.

Я кивнул. Она поняла, что попытка разрядить неловкое молчание оказалась не очень удачной, и спросила:

– Что, Антон, всё ещё не доверяешь мне?

– А как сама думаешь? – Я поёжился в куртке. – Конечно, не доверяю. У меня просто нет выбора.

– Вот что мне нужно сделать, чтобы ты поверил? Наверняка хочешь задать ещё кучу вопросов? Потерпи, у нас теперь будет куча времени обо всём рассказать.

Мы взяли южнее, и через минут десять оказались над небольшим полем на берегу пруда, посреди которого стоял домик уже привычной архитектуры с остроконечной крышей. Рядом с монастырём виднелись вольеры с обезьянами, а небольшое посадочное поле было сплошь занято сферолётами. Это меня насторожило, ведь по описанию Радика монастырь должен был быть гораздо более тихим местом.