Рас метался под потолком, а Маришка, ругая его на все лады, замахивалась на него своей туфлей, когда он осмеливался пролетать слишком близко.

Давно я так не смеялась.

Ася и Мася следили за полётом мыши с нескрываемым любопытством. Мне хотелось верить, что у глуповатых страусих не было к ней никакого гастрономического интереса. Я к ним в этот раз с яблоками пришла.

Наконец Маришка с наигранной усталостью опустилась на первый попавшийся брикет сена. Рас воспринял это как добрый знак и скинул Образ в противоположном углу зверинца.

— Фух, ну ты загоняла!

— Заслужил.

— Нет бы «спасибо» сказать! Я тут опять всех спасаю, дежурю в зверинце вне очереди. Всё ради вас!

Маришка даже перестала качать босой ногой.

— Может тебя ещё расцеловать?

Я подошла к Расу и протянула ему последнее яблоко.

— Так, ребята, стоп, всё же хорошо закончилось. Вы не представляете, как я рада, что меня заменила Нора: мне пока слабо превращать солому в ключи.

Рас принял мой гостинчик и пошарил свободной рукой в кармане брюк.

— Не повезло нам в этом году с конференцией, толку от неё никакого. И с практикой зря затевались.

— Ну почему зря, — я нагнулась к морским свинкам, чтобы погладить самых смелых. — Сказали же, победила дружба.

— Как она могла победить, если даже не участвовала? — парень выудил из кармана серебряный значок и подбросил его в воздух. — Мне лично после теперь даже общаться с этими психами не хочется, не то, что дружить.

Мне даже возразить ему было нечего. При преподах наши студенты вели себя безупречно, но я-то знала, каких трудов им стоило сохранять спокойствие. История про Соловьиный бельведер распространилась ещё до конца конференции. В антирейтинге симпатий кукловод занял первое место, обогнав свою белокурую подругу. А как иначе? Расу от него здорово досталось, а Горацик взял и отправил парня чистить вольеры. Несправедливо!

Рас захрустел яблоком.

— Подарили какую-то фигню с бабочкой, — значок блеснул и упал в опилки. Свинки отреагировали испуганным свистом. — Как будто грамот было не достаточно.

— Ну, хоть не волчья башка, — отозвалась Маришка. — Как там они сказали? «Бабочка — символ прекрасного преображения». Типа соригинальничали.

Я вытащила из опилок подарок телепатов. Да ничего так, серебряная бабочка со сложенными крылышками. Нам всем такие дали, на память. С другой стороны, какая разница, что это? Лично мне дороже стеклянные шарики…

— Поздно уже, — Маришка обулась и демонстративно пошла к выходу. — Кто со мной чай пить?

Я сняла с гвоздика Ольгин плащик. Когда речь идёт о чае, меня долго уговаривать не надо.

— Я с вами, — тоже засобирался Рас, — два часа здесь угробил, ещё эта Мася придурочная меня клюнула!

Да уж, не повезло человеку. Одна радость, ужасный день закончился.

Следующий день подарил мне преображение, о котором я даже мечтать не осмеливалась. Поскольку у Софии была Нестабильность, сокурсники единодушно наделили меня полномочиями старосты. А что? Почётно, да и работа непыльная. Таскай журнал группы, открывай аудитории и доску мой. Мне бояться нечего, за несколько часов же не успею накосячить.

В начале лекции по преобразованию неодушевлённых предметов Николис попросила старосту, то есть в данном случае её заместителя, отнести на кафедру стопочку рефератов. «Стопочка» оказалась внушительной — Гнездо, как я убедилась спустя несколько мгновений, жаловала исключительно работы, напечатанные крупными буквами, от того расход бумаги всеми любимого формата 䄄 у студентов увеличивался. Как назло, преподавательница ухитрилась всё это добро выронить, и один реферат разлетелся по полу. Мистрис Николис так засуетилась, будто разбила редчайший фарфор, и её мельтешение только мешало мне собирать листы. Под зазывания в духе «Ах, я уже начала читать эту работу и потеряла скрепочку…» я сидела перед всей группой на корточках и, стараясь действовать как можно деликатней, вырывала из рук суетливой женщины листы, которые она так и норовила помять и перепутать. Выйдя в коридор, я почувствовала несказанное облегчение, даже плечами повела, словно с них груз свалился. Больше никогда не буду клушей, это же так напрягает окружающих!

Размышляя о собственном поведении и его последствиях, я уверенно шла по знакомому маршруту. А жаль, что сейчас лекция, лучше бы с практики ушла…

Шедший мне навстречу парень внезапно остановился посреди коридора. Выронил сумку и схватился за голову, будто на него напала мигрень. Наверное, у него тоже сегодня Нестабильность. Мне уже говорили, что перед непроизвольным превращением у юного мага проявляются симптомы-звоночки. У Раса, например, это рези в груди, а у Маришки начинает двоиться в глазах.

Белая сфера съёжилась до маленького комочка, и на полу беспокойно задёргался рыжий карп с белым брюшком. Словно в мольбе о помощи, рыбка беззвучно хлопала губами.

Да не рыбка же… Студент!

Рефераты вылетели у меня из рук и веером рассыпались по полу. Я огляделась, но в коридоре не было ни одной аудитории, где могли быть преподаватели. А на единственной двери с табличкой «Лаборатория № 3», как издевательство, криво висела записка «Ушла принимать новые ингр. для зелий».

Так, без паники. Это не может длиться вечно. Самый максимум — минут десять. Только сможет ли карп выжить в таких условиях?

Моим вниманием завладела бутылочка с водой, торчащая из кармана сумки неудачливого студента. От страха ноги гнулись у меня еле-еле, да и руки не желали нормально слушаться. Трясущимися пальцами отвинтила крышку и полила почти переставшую шевелиться рыбку.

— Миленький, ну превращайся назад.

Полупрозрачный хвостик дёрнулся, то ли из чувства благодарности, то ли протестуя против моего неумелого обращения.

Со стороны лестницы послышались шаги. Я с пустой пластиковой бутылочкой в руке кинулась на спасительный звук. Хоть бы это был препод!

По ступенькам резво скакал вниз Бартос. Мне просто повезло, что я успела его увидеть.

— Мастер!

Он нехотя развернулся и вытащил из правого уха наушник.

— Что…

— Помогите!

Этого оказалось достаточно. Я мысленно добавила ему плюс в карму за сообразительность и оперативность.

Я привела Бартоса к жертве Нестабильности, и тот легко вывел парня из Образа.

— Стас! Ты какого… — препод сделал неопределённый взмах рукой, сдержав полную версию ругательства. — …вылез вообще из общежития? Тебе, как маленькому, надо объяснять, почему вам освобождения от занятий выписывают?

Из свешивающихся дохлыми змейками наушников по-прежнему гремел рок.

Стас тяжело сел и потёр рукавом мокрое лицо с прилипшими от влаги прядками.

— Да я в библиотеку хотел сходить. Позаниматься.

— Позанимался, — подытожил Бартос. — Это чем надо было думать, чтобы с рыбьим Образом пойти в библиотеку?!

— Я же не знал, что у меня такой Образ. У меня только один был…

— Скажи вот Ольге спасибо, а то не разговаривали бы мы сейчас с тобой.

Едва парень взглянул на меня, как тут же охнул и зажмурился. Что, опять?

Перед нами возник огромный лохматый пёс с грустной чёрной мордой. Он собрался было встряхнуться, но Бартос бесцеремонно схватил его за загривок.

— Эй, спокойно. Не прекратишь психовать, будешь до вечера из рыбы в собаку оборачиваться.

Я чуть ли не до хруста сдавила в руках бутылку.

— Простите, мастер. Я пыталась ему помочь, но…

— Не парься, ты всё равно бы ничего не сделала. Только со второго курса проходят принудительный выброс субъекта из Образа. Молодец. Правда, с водой получилось глупо, но от перепуганной бабы большего не стоило ожидать.

Вот умеет же как бы невзначай унизить. Неудивительно, что студенты не слишком хорошо о нём отзываются.

— Бумажки собери. Ты же уронила? Сумка чья, его? А мы пойдём в деканат, пусть ему в журнале Нестабильности специальную пометку поставят. Ты, чего встал? Пошли!

Бартос подхватил сумку Стаса и направился в указанном направлении. Пёс с обречённым видом поплёлся за ним.