- Как вы собираетесь выбираться отсюда? – вновь обратился ситх к офицеру.

- Тье, кто учьился на пилотов, повьедут С-9979 «на рогах» к нашим льинкорам на орбьите, - ответил тот.

- Сколько там линкоров?

- Я точно нье знаю.

Дарт Мол задумался на мгновение, после чего озвучил новый приказ:

- Вы сейчас быстро поднимете меня на борт С-9979. Одного. Без единой минуты промедления. И одного доставите линкором в госпиталь ближайшей забракской колонии.

- Целый «Барышньик» - длья доставки одного раньенного? – пришел в недоумение офицер.

- Это приказ! – отрезал ситх.

Над полевым госпиталем повисла тишина, нарушаемая хриплым сопением шокированных неймодианцев. Казалось, их приводила в ужас сама мысль о том, что кто-то мог командовать в таком состоянии. Ответственность на себя взял пилот с птицей, который оказался самым рассудительным здесь:

- На борт! Живо! Ни мьинуты промьедления! Прьиказы нье обсуждаются!

Медики бросились выполнять распоряжение, успев одновременно с главнокомандующим поднять на борт одного из своих. Внутри баржи кислый запах был в разы сильнее, а пол покрывали зеленые разводы неймодианской крови. Очевидно, этот транспорт уже перевозил раненых. На миг Дарт Мол вспомнил бойню на Орсисе, когда, вырезав всю Академию Боевых Искусств, он стоял, с ног до головы покрытый кровью представителей самых разных рас. И в этот момент на дальнем зеленом холме ему привиделась Килинди. Иридониец попытался приподняться и всмотреться вдаль, но несколько холодных рук вернули его в лежачее положение.

- Льежите спокойно, Лорд Мол, - попросил его главный медик и тут же дал распоряжение коллеге: - Давай фьизраствор! И дрьенаж в брюшную полость!

Бортовой врач моментально приступил к манипуляциям. По трубкам на пол потекла кровь, но ее было на удивление немного для таких травм. В это время на борт взошел офицер. Возможно, он решил сопроводить главнокомандующего, а, может быть, просто нашел повод быстрее покинуть Набу. Увидев на зеленом полу красные капли, неймодианец в высокой митре затрясся всем телом. Он схватил со стола с медикаментами стерильные салфетки и бросился судорожно стирать пугающие пятна забракской крови. Но офицер только размазывал красный цвет по металлу, пока его не настигло головокружение и он не растянулся на полу. Главный медик помог ему подняться и заставил принять успокоительное, буквально затолкнув капсулу лекарства ему в рот. Второй врач в это время трясущимися руками пытался перевязать раны главкома, проклиная дроидов, не запрограммированных на это.

Трусость неймодианцев сыграла на руку Дарту Молу. Они не сообщат никому о нем, потому что не верят в его выживание и боятся, что на них повесят смерть ситха. Поэтому они с радостью отдадут его забракскому медику Талуса или Кореллии и умоют руки. А забраку можно доверить свою жизнь, ведь любой медик из всех рас лучше всего знает свою.

Люк баржи начал закрываться, в то время как весь «живой» персонал полевого госпиталя собрался у костра, игнорируя последние сиплые крики о помощи тех, на ком медики поставили крест. У костра неймодианцы подняли стаканы с выпивкой. Это была немая сцена, достойная финала драмы на Набу. И Килинди стояла рядом с ними. Мертвая, юная навеки наутоланка. Мертвая! Теперь Мол отчетливо видел ее, и ее черные глаза следили за ним. Она жива в Силе – так он объяснил это себе… и всю дорогу был озадачен мыслями, кто или что еще может быть живым в Силе.

Талус, 3 год ВрС

«- Пока ты чувствуешь боль, ты жив.

- А если боль фантомная?

- Единственная фантомная боль – когда начинает болеть сердце у того, у кого его никогда не было»

Голодрама «И пала тьма»

В хирургическом отделении военного госпиталя Талуса дежурным в этот день был Зан Янт. Это был молодой светлокожий забрак достаточно высокого роста, но щуплого телосложения, с чуть сутулыми плечами, острыми локтями и коленями, напоминающий в итоге преждевременно вытянувшегося подростка. Однако совсем иное впечатление производил его светлый, проникновенный, открытый взгляд умной, глубокой личности, и его длинные пальцы, делающие завораживающими жесты его рук – рук талантливого музыканта, рук превосходного хирурга. Янт отдыхал на кушетке в своем кабинете, когда его вызвали в приемное отделение. Зан вместе со своей операционной медсестрой Триз – смуглой забракской женщиной – спустился в «приемник». И первым, что бросилось им в глаза, было присутствие там двоих неймодианских медиков.

- Они доставили к нам двух экстренных с Набу, - сообщила постовая медсестра Тайзин – девушка человеческой расы. – Тяжелых.

- Далековато вы их завезли, притом что им нужна срочная помощь, - удивленно уставился Зан Янт на неймодианских врачей.

- Так трьебовал он, - ответил один из неймодианцев, сделав рукой жест в сторону первой смотровой.

Хирург кивнул и вошел в помещение. И то, что он увидел там, смогло его шокировать. На столе лежал краснокожий забрак. Судя по узору рогов и характеру татуировок, сильный иридонийский воин. Стиснув зубы, он смотрел на Зана с достоинством, с каким всегда держатся раненые иридонийцы. В его состоянии не было ничего непривычного, если бы не характер ранения – у забрака отсутствовала половина тела!

- Что произошло с ним? – сохранив твердость голоса, спросил хирург.

- Мы… нье обладаем информацьией, - растягивая слова, пробормотал неймодианец.

- Как давно он в таком состоянии?

- Около трьех стандартных дньей.

- Имя знаете? – Янт кивнул головой сестре Триз, чтобы она зафиксировала данные.

- Мол, - внезапно ответил сам раненый, от чего Зан даже немного вздрогнул. – Пишется через «аурек-уск». Двадцать два. К Торговой Федерации не имею никакого отношения.

- Он в ясном сознании? – изумился хирург.

- Всье времья, - подтвердил неймодианец. - Четко отвьечал на вопросы, сердьечный ритм был в норме, тьемпьература субфебрьильная. Он требовал, чтобы его опьерировал забрак.

Зан Янт вздохнул, подперев рукой подбородок. Весьма и весьма сложный случай. Но, видимо, не безнадежный.

- А второй? – спросил хирург, направляясь в следующую смотровую.

- Наш пилот, - ответил неймодианец. - Нун, девьятнацать стандартных льет. Мы его стабьилизьировали, но присоедьинилась инфекция. Скорьее всего, придьется ампутьировать правую стопу и руку по локоть…

Забрак взглянул на пациента. Тело неймодианца представляло собой сплошной ожог третьей степени, правая рука была сожжена до костей, его одежда сгорела вместе с кожей, а правый ботинок буквально приплавился к ступне. Он лежал в желто-зеленой лимфе, сочащейся через повязки, и собственных грязно-серых испражнениях. Уже не способный стонать от боли, неймодианец тяжело и часто с присвистом дышал, закатив глаза за розовую пелену воспаленных мигательных перепонок.