Дарт Мол не знал, как это понимать, но в чем-то ее слова имели смысл.

- Тогда услуга за услугу, - обратился он к призрачной, но абсолютно живой на вид наутоланке. - Я никогда ничего не просил. Только сейчас.

- Что надо сделать? – решительно спросила Килинди.

Ситх обнажил зубы в озлобленном оскале:

- Этот ублюдок – джедай – меня… пополам. Ту, другую часть меня… Ее надо найти и уничтожить.

Наутоланка удивленно моргнула:

- Ты серьезно?

- Я шутил когда-нибудь? – задал строгий риторической вопрос Дарт Мол. - Только это. Больше ничего не надо. Найди ее. Уничтожь ее.

- Будет сделано, Темный Лорд, - заверила Килинди, мирясь с серьезностью его абсурдной просьбы.

Иридониец почему-то был уверен, что это дело чрезвычайно важно.

- Молодец, - ответил он ей и закрыл глаза.

После разговора с призраком из прошлого, прошедшего на тонкой грани реальности и иллюзии или безумия, Мол попытался заснуть. Это удалось ему всего на несколько минут – его разбудил хрипящий крик пришедшего в себя неймодианца в соседней палате. Парень не мог смириться с тем, что лишился руки и ступни. Правую руку ему отрезали почти по самое плечо. Медсестра успокаивала его битый час, а он что-то причитал о том, что очень сильно давил на рычаг.

Когда неймодианец за стеной, наконец, заткнулся, уже наступило утро – то время, которое всегда водворяет реальность на свое место. Тревога оставила Мола, уступив место лишь досаде и гневу. Это было хорошо. Это подпитает Темную Сторону, и Она поможет. Хоть бы Она не отвернулась снова.

В коридоре послышались шаги и голоса Зана и Триз, обходивших своих пациентов.

- Ты видел анализы неймодианца? – спрашивала операционная медсестра.

- Чудесный набор инфекций, - отвечал Янт с печальной иронией. - Бакту нельзя ни в коем случае.

- Не представляю, как он это выдержит. Мальчик тяжело переносит боль.

- Как и все представители его расы. Надо дать ему успокоительное, - отметил Зан, - а то на нервной почве его ребра ходят ходуном – рана не будет заживать.

- А он еще относительно смел, - заключила Триз, - тем более для своих девятнадцати. Помнится, нам такие истерики тут закатывали…

- Уверяю тебя: истерики еще будут. Перевязки, потом протезирование… С ним все понятно. А вот почему ты кричала ночью – это интересно.

Но сестре было неприятно говорить об этом.

- Дурной сон, - нехотя бросила Триз.

Перед ее глазами до сих пор стоял кошмар, настигший ее, когда она от усталости вырубилась просто в ординаторской. Ей, как наяву, привиделось, что в помещение вошел Мол – вошел на своих ногах! Его обнаженное тело было мокрым, покрытым кровью и какой-то грязно-черной водой. И сейчас, при воспоминании об этом видении, у Триз подкашивались ноги от одной мысли о необходимости войти в палату забрака.

- Надо оградить тебя от доступа к наркотикам, - усмехнулся Зан. – Ну, а как наш иридонийский джедай?

- Кто? – растеряно переспросила медсестра.

- Ну, ты же помнишь первую вчерашнюю операцию. Как все было чисто, да и вообще странно. Либо нам наврали о его ранении, либо он джедай – иначе это не объяснить.

Невольно услышав это, ситх озлобился. Его назвали джедаем! Унизительно. Но пусть называют. Пусть распаляют его ярость! Пусть помогают ему снова встать на бой, даже если он без ног!

И снова воспоминания об Иридонии… Хотя, в конечном счете, что тут было такого? Просто злободневная цитата.

- Мол? Он чист, - ответила Триз Янту.

- Он снова удивил меня, конечно. Но надо сделать повторные анализы, - сказал хирург и вошел в палату иридонийца.

Дарт Мол не отреагировал на его появление, предпочитая изучать серый потолок.

- Как самочувствие? – обратился к нему Зан.

- Я не жалуюсь, - бросил ситх, желая, чтобы его оставили как можно скорее.

- Как и все забраки, - не удивился Янт. - Но ты пациент, а я твой лечащий врач, поэтому ты должен рассказать мне о своем состоянии. Беспокоит ли боль? От реальных ран либо фантомная?

- Боли не существует, - проигнорировав его речь, отрезал Дарт Мол.

Хирург глубоко вздохнул и развел руками:

- Ты, судя по всему, особенный даже как для забрака.

- Я образец того, каким должен быть забрак. По крайней мере, я был им несколько дней назад.

Триз положила руку на плечо пациента. Мол резко оттолкнул ее.

Зан попытался обследовать его, пристально вглядываясь в его лицо, пытаясь хоть как-то понять, насколько ему больно. В итоге он распорядился сделать биосканирование, потому что иные меры были бесполезны.

Дарт Мол, конечно, пытался здраво оценить ситуацию: без медицинской помощи в этот раз обойтись было нельзя. Но все в нем протестовало против пребывания в госпитале и поведения по правилам медицинского учреждения. Его здесь словно заставляли быть слабым.

Когда Триз еще раз взяла у него анализы, его, наконец, оставили в покое. Если только безумную смесь страстей можно было назвать покоем. Нет, покой – это ложь.

За внешним спокойствием ситха на самом деле стояла боль. Болело в брюшной и в груди, очень сильно болела спина, но фантомная боль ушла… вместе с чем-то еще.

Иридонийца снова охватывали воспоминания. Татуировки наносятся на тело забрака дважды в жизни. Первый раз, когда он должен начать обучение искусствам войны. Годами он проходит через это, крепнет телом и духом, достигает зрелости и готовности. Татуировки его становятся бледными, контуры их размываются, когда меняется, развивается и растет его тело. И его посвящение в воины, истинная инициация знаменуется вторым обрядом. Узоры вновь вгоняются под кожу по тем же контурам, и такими они уже остаются на всю жизнь. Два этапа, отмеченных болью, важнейшие в судьбе.

Мол помнил свою инициацию до деталей. Тогда он получил титул Дарт, и сам Сидиус наносил ему татуировки. Теперь он думал о той многочасовой изнуряющей боли, когда иглы входили в его кожу по всему телу, включая ноги и мужские органы, думал о том, как испытывал возбуждение в бою, о своих ночных поллюциях, о близости с Никсой, которая была, казалось, только вчера. И была как в последний раз! Не было ли у него тогда предчувствия? Не случайно ли он ее выбрал? Обладание… Это цель и наслаждение ситха. Теперь эта женщина должна ему принадлежать. Удостоенная такой чести, потому особая… Нельзя делить ее ни с кем! Этого не позволит честь ситха! И он возьмет ее себе любой ценой – пусть даже мертвую, если ситуация того потребует.