В Центральной Меланезии (Соломоновы острова, о-ва Санта-Крус, Банкс и Новые Гебриды) социальное устройство столь же многообразно, как и на Новой Гвинее. Большинство жителей Центральной Меланезии говорят на австронезийских языках, хотя на Соломоновых островах и о-вах Санта-Крус имеются анклавы папуасоязычного населения. Уже в 1891 г. появился фундаментальный труд по этнографии Центральной Меланезии — автор его, миссионер Р. Кодрингтон, описал матрилинейные общества на севере и на юге Новых Гебрид, на о-вах Банкс и Санта-Крус, в ряде местностей южных Соломоновых островов и патрилинейные общества в центральной части Новых Гебрид, на о-вах Малаита, Гуадалканал, Сан-Кристобаль, Уги и Улава (южные Соломоновы острова) [262]. Большинство обществ здесь, как и в Западной Меланезии, невелики и обходятся без верховной власти; правда, у некоторых народов, например у лау, обитающих на северо-востоке о-ва Малаита, существует институт мелких вождей, происходящих из наиболее привилегированных патрилинейных линиджей [763; 262]. Лау устраивают свои поселки на искусственных островках, насыпанных близ берега в большой лагуне острова; аналогичные островки, встречающиеся, хотя и нечасто, в Центральной Меланезии, навели Дж. Парсонсона на мысль о том, что их сооружали полинезийские и микронезийские иммигранты, спасаясь от малярийных комаров [1064; 1065]. У этой гипотезы есть свои сильные стороны, но недавно Э. Чаунинг подвергла ее весьма убедительной критике [248].

Из этнических групп с матрилинейной организацией общества лучше всего описаны, пожалуй, сиуаи, населяющие юго-восточную часть о-ва Бугенвиль. Д. Оливер пишет, что сиуаи живут в поселках, где жилища концентрируются вокруг мужских общинных домов [1033]. Этими поселками управляют «большие люди», постоянно соперничающие друг с другом. В жизни сиуаи, как и многих других меланезийцев, для которых характерна матрилинейность, существенную роль играет вирилокальное поселение после брака. Это означает, что матрилинейные единицы, как правило, не локализованы и принадлежность к такой единице определяет не место поселения после брака (как у тробрианцев), а систему запретов, которым должен следовать человек, место захоронения, тотемные связи и в определенной степени выбор супругов.

Такая ситуация очень типична для Центральной Меланезии, что отмечал еще в 1891 г. Р. Кодрингтон; ясно, что в подобных обществах локальные корпоративные группы не соответствуют описанным выше кланам. Состав локальной группы детерминирован когнатным родством, и нередко право собственности и земельный участок переходят от отца к сыну, хотя они принадлежат к разным линиджам.

Аналогичные процессы могут происходить и в патрилинейных обществах. Это показал X. Шеффлер в своем анализе структуры общества на о-ве Шуазёль. Население этого острова живет в хуторах, которые в прежнее время обносились рвом и частоколом для защиты от внешних врагов. Ядро общины составляют мужчины — родственники по женской линии. Поселение после брака, как правило, вирилокальное. Однако многие мужчины получают земельные участки именно благодаря вступлению в брак, а дети могут становиться полноправными членами материнской родственной группы. Исходя из этого, X. Шеффлер считает общество на о-ве Шуазёль амбилинейным: ребенок может входить как в родственную группу отца, так и в группу матери, но не в обе сразу (правда, в большинстве случаев дети живут с отцовскими родичами) [1187]. Очевидно, многие из меланезийских обществ, квалифицируемых как унилинейные, устроены именно таким образом; этнографам просто не удалось пока выявить этого. Что же касается жителей о-ва Шуазёль, то на вопрос Шеффлера, как у них определяется родство, отвечали: «Наши правила не слишком жестки. Главное — найти способ жить хорошо, а все остальное — просто слова» [1187, с. 299]. Это дало основание Шеффлеру утверждать, что нормы поведения жителей о-ва Шуазёль — всего лишь риторические приемы, с помощью которых люди оправдывают свои собственные действия и одобряют или осуждают действия других. Если это так, то трудно себе представить, как принципу матрилинейности в будущем удастся вообще устоять против правил патрилинейного общества.

Жители о-вов Санта-Крус связаны между собой сложной и не совсем обычной системой обмена. В этом обмене участвуют и полинезийцы с о-ва Таумако, входящего в группу о-вов Дафф, и меланезийцы с о-вов Риф, Утупуа и Ваникоро [315][32]. На о-вах Санта-Крус большинство обществ — матрилинейные, однако имеются также патрилинейные и когнатные группы. В матрилинейных обществах поселение после брака вирилокальное, как у сиуаи; поселки делятся на кварталы, в каждом из которых живет группа мужчин — родственников по мужской линии и имеется собственный мужской дом. Лидером становится сильнейший из нескольких постоянно соперничающих претендентов. Заключение браков регулируется нелокализованными экзогамными матрилинейными родственными группами (половинами или фратриями). Во главе общин стоят «большие люди», что типично для Меланезии вообще. Пояса из красных птичьих перьев служат здесь универсальным эквивалентом. Накопление таких поясов считается не только способом приобретения престижных предметов, но и весьма прибыльным делом. В прежние времена статус «большого человека» определялся также тем, сколько наложниц он мог привести в общинный мужской дом; женщины, обычно с о-вов Риф, выменивались па те же самые пояса из красных перьев.

С точки зрения социальной структуры общества о-вов Банкс и Новых Гебрид в целом очень напоминают общества Соломоновых островов и о-вов Санта-Крус. В северной группе этих островов на основе института мужских домов возникают иерархические мужские общества, такие, например, как сукве на о-вах Банкс. Члены общества сукве и других подобных обществ повышают свой престиж по мере продвижения с низших ступеней на более высокие. Повысить свой статус член общества может также с помощью подарков или примитивных денег (в качестве денег нередко выступают туго закрученные свиные нижние клыки), которые он вручает членам общества, находящимся на той ступени, на которую сам хочет подняться, или еще выше. В подобных обществах люди, которые занимают высокое положение, умножают свое богатство, постоянно получая подарки и примитивные деньги от членов, стремящихся подняться по иерархической лестнице. Дома, в которых живут члены сукве, называются гамаль; они сооружаются на облицованных камнем платформах, а внутри разбиты на отдельные помещения — для каждой ступени общества. Женщины и дети не могут входить в подобные общества. У матанават, обитающих на севере о-ва Малекула, член иерархического общества, поднявшийся на более высокую ступень, приносит в жертву до 1000 свиней. У некоторых свиней матанават удаляют верхние клыки, чтобы они не мешали росту нижних; нижние же, вырастая, могут трижды закручиваться кольцами. В прошлом при продвижении члена общества на более высокую ступень матанават приносили в жертву незаконнорожденного мальчика [651, гл. 1].

Подобные иерархические общества с их сложными ритуалами фактически представляют собой осознанный способ регулирования тех материальных средств, с помощью которых у других народов приходят к власти «большие люди»; богатство и личные достоинства человека остаются и здесь важными факторами успеха.

На Новой Британии, о-вах Банкс, на севере Новых Гебрид и кое-где на Новой Каледонии до христианизации существовали так называемые тайные общества (тайными они были только для женщин и детей). Посвященные собирались в уединенных местах, и совершали особые ритуалы; надев затейливые головные уборы и громко крича, члены общества делали вид, что в них вошли духи, чем наводили ужас на женщин и детей. Обряд инициации нередко был весьма жестоким. Если же какая-нибудь женщина имела несчастье случайно увидеть этот обряд, ее могли заживо зарыть в землю. Функции подобных тайных обществ остаются неясными. Религиозной мотивации они практически не имели, и, по-по-видимомуих можно рассматривать как специальный институт для соблюдения общественного порядка и укрепления статуса мужчин в обществе. В таких обществах, как тамате и кват на о-вах Банкс и на севере Новых Гебрид, продвинуться от низших рангов к высшим могли только лица, обладавшие достаточным состоянием, и, таким образом, высокому положению в тайном обществе соответствовало столь же высокое положение в социальной структуре в целом.