На Новой Каледонии и на Фиджи родство почти везде патри-линейное. Новая Каледония в прошлом никогда не имела интенсивных контактов с внешним миром, в связи с чем представляет особый интерес для историков. Некоторыми чертами внешнего облика новокаледонцы близки австралийским аборигенам; 2–3 тыс. лет назад Новая Каледония, несомненно, была связана с Фиджи и Новыми Гебридами, однако загадочное отсутствие собак и свиней, бросившееся в глаза первым европейцам, которые побывали здесь, указывает на длительную изоляцию. Языки, на которых говорит население Новой Каледонии, и языки о-вов Луайоте (полинезийский язык о-ва Увеа в данной главе не рассматривается) — явно австронезийские, однако никаких внешних генетических связей для этих языков установить пока не удалось.
В центральной части восточного побережья Новой Каледонии в первой половине нашего века работал М. Ленхардт. Вот как он описывал поселки новокаледонцев. К круглому мужскому дому (для мужчин одного линиджа) примыкали дом вождя и прямоугольные дома-мастерские. Вокруг этого центрального комплекса построек группировались небольшие круглые семейные жилища. Центром поселка являлась расчищенная церемониальная площадка прямоугольной формы, по ее краям росли кокосовые пальмы и разные декоративные деревья. Середину церемониальной площадки во время ритуала занимали члены патрилинейного линиджа (сиба) данного поселка, а по краям площадки располагались группы, связанные матрилинейными узами с землевладеющей патрилинейной группой [870, гл. 1].
Патрилинейные группы были экзогамными; их внутренняя иерархия определялась старшинством, которое устанавливалось не обязательно генеалогически: в ряде случаев в одну группу объединялись неродственные линии.
Разросшиеся кланы могли делиться на части, и новые линии норой расселялись на новой территории; узы кровного родства в этих случаях сохранялись благодаря распространенному здесь членению общества на половины и фратрии. Вождем клана становился обычно самый старший мужчина (старшинство определялось возрастом, а не первородством) старшей ветви клана. В ряде мест, особенно на о-вах Луайоте, возникали и иерархии политических рангов. Однако обычно при вожде имелся и совет старейшин. Многие обязанности вождя носили ритуальный характер, считалось, что они направлены на поддержание благополучия всего клана [629]. Проблемы землепользования находились в ведении отдельного лица, так называемого «хозяина земли», военными действиями руководили жрецы и специально выдвигавшиеся военные вожди. Некоторым вождям удавалось завоевать реальную власть. Так, в 1842 г. Тоуру, вождь с о-ва Иль-де-Пен, подчинил себе юго-восток Новой Каледонии и заставил местных жителей платить ему дань. Подданные должны были приближаться к Тоуру на четвереньках — подобный способ воздаяния почестей напоминает традиции тонганского и других стратифицированных полинезийских обществ [30, с. 27]. Таким образом, кое-где на Новой Каледонии политическая интеграция достигала уровня, промежуточного между западномеланезийским и полинезийским.
На Фиджи, как и на Новой Каледонии, преобладали и продолжают преобладать компактные поселки. Каждый поселок состоит из одного или нескольких предельно крупных линиджей (явуса), обычно включающих около 100 человек, во главе с наследственным вождем, принадлежащим к старшей ветви линиджа. Явуса — землевладельческая единица; в явуса входят несколько матангали, иерархизованных по старшинству происхождения (по мужской линии); каждая матангали, в свою очередь, состоит из нескольких токатока разного ранга — объединений нескольких патрилинейно связанных больших семей [1019; 1020].
Наиболее подробно социальная организация фиджийцев описана М. Салинзом [1163], работавшим на о-ве Моала, расположенном между о-вом Вити-Леву и группой островов Лау. Традиционно о-в Моала делился на три территориально разграниченных вождества; в каждое вождество входило несколько поселков; патрилинейно связанные большие семьи занимали отдельные кварталы поселка, расположенные вокруг центральной церемониальной площадки, на которой находились мужской дом и дом вождя. Одна большая семья была расселена в нескольких домах (каждый — для малой семьи) с одним общим кухонным домом. Несколько больших семей составляли локальную единицу (тока-тока) с общим правом на землю. Токатока объединялись в матангали, а последние — в явуса. Один из явуса мог включать всех патрилинейно родственных мужчин поселка, однако генеалогические связи соблюдались не особенно тщательно, и порой отдельные родственные группы формировали более крупные объединения уже не на основе родства, а на основе единого места обитания. Все локальные явуса объединялись затем в четыре нелокализованные единицы, также называвшиеся явуса, которые охватывали уже весь остров Моала. Кроме того, население острова делилось на две экзогамные половины. На Фиджи, как и в Полинезии, система генеалогических статусов способствовала складыванию в XIX в. института централизованной власти вождей и развитию более высокой, нежели в Западной Меланезии, степени политической интеграции.
Деление общества на явуса и статус этих последних на всех островах Фиджи поражает своим единообразием — по крайней мере если сравнивать фиджийскую ситуацию с западномеланезийской. На о-ве Вити-Леву насчитывается более 600 явуса; некоторые, по преданию, происходят из легендарной местности в горах Каувадра на северо-востоке Вити-Леву, о происхождении других сведений нет. Э. Гиффорд считает, что явуса, не имеющие преданий о своем происхождении, ведут начало от первопоселенцев острова, а явуса, считающие своей родиной горы Каувадра, — потомки тех, кто пришел на остров примерно в 1600 г. н. э. г 517]. Пока трудно оценить, насколько верно это предположение (мы вернемся к этому вопросу в главе VIII).
Меланезийские общества, за исключением фиджийского и новокалендонского, характеризуются необычайным разнообразием «типов (при очень небольших размерах занимаемой ими территории) и крайней неразвитостью политических объединений, выходящих за рамки отдельных общин. Меланезийские общины структурно однотипны и относительно независимы, в то время как структура поселков и территориальная организация населения островов явно варьируют от местности к местности. Во всей Меланезии, за исключением Фиджи и Новой Каледонии, у власти стоят «большие люди», однако кое-где существует и институт наследственных вождей (кстати, недавно была описана весьма сложная система вождества на уровне поселка у мекео, живущих в восточных районах Новой Гвинеи [672]). При этом ни одному из западномеланезийских вождей никогда не удавалось стать во главе таких крупных объединений, какие известны в Полинезии или Микронезии. Это не значит, что «большие люди» и мелкие вожди — правители одного и того же типа или что, например, общество сиуаи на о-ве Бугенвиль с его постоянно соперничающими между собой «большими людьми» может быть сопоставлено с эгалитарными обществами Нагорий Новой Гвинеи.
Меланезийские системы обмена. Меланезийский обмен — совершенно необычное явление. Во-первых, во многих районах Меланезии существует специализация по труду: одни этнические группы занимаются преимущественно рыболовством, другие — гончарством, третьи — выращиванием таро и т. д. Для того чтобы обеспечить себя всем необходимым, общине нередко приходится вступать в обмен с другой, подчас совершенно чуждой.
Во-вторых, меланезийский обмен — это в большой степени индивидуальное дело; нередко он осуществляется между двумя партнерами непосредственно или с отсрочкой во времени, причем партнеры могут быть, а могут и не быть в родстве между собой. Разумеется, из этого не следует, что обмен совершается только индивидуально, известны и большие торговые партии, но в Целом меланезийский обмен, по крайней мере на западе, отличается, скажем, от полинезийского. На небольших островах Полинезии с их этнически однородным населением все общины имеют, как правило, доступ ко всем необходимым материальным ресурсам; внутриплеменное подобие обмена идет путем периодического сбора и последующего перераспределения продуктов; этим обычно ведает вождь. Единственное исключение составляла Новая Зеландия, где обменом были охвачены большие территории и система характеризовалась наличием промежуточных звеньев, столь типичных для Меланезии.