На ряде островов, в особенности на атоллах Пукапука, Онтонг-Джава и о-вах Токелау, ситуация была совершенно иной. Так, на Токелау положение в обществе и власть наследуются в идеале по патрилинейному принципу, наследование же участков для жилищ матрилинейное, а брачное поселение — уксорилокальное [742]. На двух указанных атоллах наследование билатеральное. На атоллах обычно не было сильных верховных вождей, а общее руководство нередко осуществлял совет старейшин. М. Салинз считает, что жители этих коралловых островов, располагавшие весьма скудными материальными ресурсами, просто не могли позволить себе, чтобы все эти ресурсы распределялись через ограниченное число узлов в социальной структуре. Таким образом, каждый человек мог полагаться на самые разнообразные связи: кровнородственные, брачные, связи в своем поколении — ото помогало ему выжить в трудных условиях. Видимо, аналогичным образом можно объяснить и складывание «япской империи»;

к такому же заключению в отношении Токелау приходит Э. Хупер [742]. Тем не менее атоллы Манихики, Ракаханга и Тонга, рева, входящие в группу о-вов Кука, ко времени появления там первых европейцев традиционно делились на рэмэджи, так что делать какие-то общие заключения о социальной организации на всех коралловых атоллах пока трудно.

В последние годы вышли в свет два теоретических исследования, посвященные полинезийским обществам. Автором первою является М. Салинз, который предпринял попытку связать различный уровень стратификации полинезийских обществ с экологическими факторами и соответственно с ролью вождей в распределении и перераспределении продуктов и материальных ресурсов. Идея М. Салинза сводится к тому, что, чем больше масштабы перераспределения и чем чаще оно происходит, тем выше социальная стратификация общества[40]. По степени стратификации он делит полинезийские общества на следующие группы: 1) максимально стратифицированные (Тонга, Гавайи, Самоа, Таити); 2а) Мангарева, Мангаиа, Пасхи, Увеа (о-ва Уоллис); 2б) Маркизские острова, Тикопиа, Футуна (о-ва Хорн); 3) минимально стратифицированные (Пукапука, Онтонг-Джава, Токелау) [1162]. Эта гипотеза вызвала немало критических замечаний, которые сводились к тому, что степень социальной стратификации трудно оценить объективно [485]. Тем не менее теоретические предположения М. Салинза вполне правдоподобны. Другая его гипотеза — о том, что деление на рэмэджи типично для областей с рассредоточенными материальными ресурсами и что оно призвано обеспечивать распределение материальных благ среди большого числа людей, связанных родственными узами, — на первый взгляд кажется вполне логичной, но не находит подтверждения на практике: материальные ресурсы могут (как, например, на Мангаиа или на Маркизских островах) быть локализованы так, что население некоторой территориальной группы будет самообеспечивающимся, но при этом все равно существует система рэмэджей [89].

Еще более подробный анализ полинезийских обществ был проделан И. Голдменом, исследовавшим вопрос об аристократии в Полинезии и об изменениях в статусе первоначальной генеалогической верхушки, переосмысляемом в результате упорной борьбы за власть и ранг [535]. По мнению Голдмена, общественное развитие Полинезии определяется соперничеством между вождями, а не спецификой окружающей среды.

В зависимости от того, как соотносятся в полинезийских обществах наследуемый и приобретенный благодаря личным заслугам статусы, а также в зависимости от степени классового расслоения И. Голдмен делит эти общества на три группы.

Первая группа — традиционные общества, в которых положение индивида в значительной степени определяется статусом, приписываемым ему генеалогией, а сама генеалогия учитывает старшинство происхождения по мужской линии. К традиционным относятся общества, существовавшие на Новой Зеландии, на атоллах Тонгарева, Манихики, Ракаханга и о-ве Тикопиа. Они ближе всего к идеальному рэмэджу; статусы в генеалогических континуумах распределены равномерно, резкие классовые различия отсутствуют, территория рэмэджа относительно едина.

Вторая группа — открытые общества. В них по сравнению с традиционными выше удельный вес личных заслуг в приобретении политической власти. На островах Мангаиа, Пасхи и Ниуэ традиционные наследственные вожди сохраняли свой сакральный статус, в) то время как политическая власть и право распределения земельных наделов сосредоточивались в руках преуспевающих военачальников. На о-ве Мангаиа такой военачальник мог быть провозглашен правителем. Это сопровождалось особой церемонией, проведение которой зависело от влиятельного на тот момент жреца; такой правитель получал возможность перераспределять земельные угодья, выделяя лучшие своим родственникам и сторонникам. В результате этого рэмэджи теряли свою территориальную целостность и рассеивались по острову [535]. В открытых обществах Маркизских островов, где локализация племен определялась особенностями рельефа, система социальных статусов осталась более стабильной (американскому капитану Д. Портеру, заходившему в 1813 г. на о-в Нука-Хива, не показалось, что местные вожди обладают значительными привилегиями [1108, с. 98]). У маркизцев была известна нехарактерная в целом для Полинезии полиандрия [890], и вообще положение женщин было здесь особенно высоким. Несмотря на отдельные местные различия, все открытые общества существовали на островах с весьма неблагоприятными условиями, где материальные ресурсы, были четко локализованы и являлись предметом споров и борьбы. Едва ли это можно считать случайным совпадением; по-видимому, недостаток ресурсов в таких обществах был главной причиной постоянных междоусобиц и конфликтов.

Третья группа — стратифицированные общества. Они характеризуются сильной централизованной властью, подчас распространяющейся не на отдельные рэмэджи, а на целый остров, и четким классовым расслоением (аристократия, общинники-землевладельцы, безземельные, нередко и рабы). Полинезийские классы нельзя, однако, сопоставлять, скажем, с кастами, в которых неуклонно соблюдается принцип эндогамии: в Полинезии всякий, кто обладает необходимыми личными качествами, может изменить свое классовое положение[41]. Внутри рэмэджа в большинстве стратифицированных обществ связи, объединяющие в традиционных обществах рядовых, общинников и вождей, нарушаются, в результате возникают верхушечные правящие рэмэджи, стоящие над локальными когнатными группами родственников-общинников. Такой тип классового расслоения характеризовал общества на Таити, Мангарева и Тонга. На Гавайях формирование при дворе вождя сложной бюрократической верхушки, а также появление мобильных когнатных родственных групп в среде общинников, земельные права которых зависели от воли их правителя, привели к тому, что ко — времени прибытия первых европейцев здесь начали складываться ранние государства. Если определять государство как политически централизованную территориальную единицу с классовой структурой общества, характеризуемую гетерогенностью родственных связей по горизонтали и по вертикали, то Гавайи — лучший, если не единственный, пример ранней государственности в доисторической Океании.

Время покажет, прав Голдмен или нет, ведь этнография славится своей способностью находить новые и новые поводы для разногласий. По мнению М. Салинза, главным фактором общественного развития Полинезии были природные условия островов, по мнению И. Голдмена — борьба за положение в обществе. Возможно, будущим исследователям удастся объединить обе эти точки зрения[42].

Остановимся еще на одном полинезийском обществе — самоанском. Ряд специфических черт выделяет его среди всех обществ Полинезии. Сейчас большинство самоанцев живет в больших поселках, состоящих из нескольких относительно автономных земледельческих групп — аинга. В каждой аинга людям, занимающим высокое положение (как правило, главам семей), дается, обычно пожизненно, некоторый титул. Носители титулов (матаи) имеют право сидеть на определенном месте в круглом общинном доме (фале-теле), где собираются советы (фоно) поселка или района, управляющие всеми местными делами. В каждой аинга — свои титулы; титулы разных аинга образуют определенную иерархию, при этом могущественные и влиятельные аинга могут различными способами укреплять и повышать престиж своих титулов.

вернуться

40

П. Беллвуд чересчур упрощает идеи М. Салинза. У последнего речь идет о том, что характер стратификации определяется не только окружающей природной средой, но и уровнем технического развития. Кроме того, Салинз считает, что степень стратификации прямо связана с наличием излишков: чем выше уровень технической оснащенности, а следовательно, чем больше излишков производится, тем чаще и шире их перераспределение, тем глубже социальная дифференциация.

вернуться

41

Социальная мобильность в Полинезии была не так велика, как представляется П. Беллвуду. Место в родственной структуре, особенно право первородства, являлось здесь немаловажным фактором, изначально определявшим место индивида в обществе и его образ жизни. Конечно, человек мог изменить свой родственный статус с помощью таких институтов, как брак, адопция, псевдородство и т. д., что давало ему определенные шансы для дальнейшего социального продвижения. Однако это происходило нечасто, и в целом в ряде наиболее развитых районов Полинезии отмечалась тенденция к превращению знати в настоящую касту.

вернуться

42

М. Салинз и И. Голдмен, по сути дела, писали об одних и тех же процессах, хотя акцент делали на разные аспекты. В марксистских исследованиях принято считать, что классообразование было вызвано ростом производительных сил и совершенствованием производственных отношений. И то и другое влекло за собой дифференциацию труда, которая и обусловила раскол общества на классы.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: