С лугов надвигался голубоватый туман. Волглая пелена окутывала костер, и он недовольно трещал, фыркал… Сизый дым не поднимался вверх, а расстилался по земле, путаясь в кустарнике и густых зарослях травы.

Утро наступало, но не было слышно ни одного звука. Каким будет этот первый утренний звук? Может быть, сначала ударит дятел и разбудит других птиц? Может, зашуршит в кустах мышь и тем нарушит ночной покой… Может, ветер засвистит в верхушках стоящих на пригорке лиственниц или хищная рыба плеснет в протоке.

Ленька не смог подметить этого первого звука, задремал, а очнулся, когда вокруг уже все зазвенело, наполнилось светом, радостью…

Подогрели вчерашнюю уху. Ее было маловато и потому за завтраком доели все продукты, взятые на дорогу. Провизия кончилась, и теперь путь был только один - домой. Между прочим Витька зря вчера волновался за кастрюлю. Боцман так ее отдраил песком, что она блестела лучше новой.

Солнце уже начало припекать.

- Недалеко отсюда песочек есть замечательный! Пойду искупаюсь. Кто со мной? - спросил Витька, обращаясь ко всем, но ожидая ответа только от Ирины.

Ленька в это время перевязывал Котьке руку. «Ну, и пусть идут!» - с обидой подумал он, услышав позади себя шаги. Он был убежден, что Ирина ушла, но все-таки оглянулся. Нет, не ушла, стоит!

- Что же ты с Витькой не пошла?..

- Больно он мне нужен… Я и купаться-то не хочу…

Помолчали. Котька удивился, что так быстро заживает рука, а Ленька предложил Ирине:

- Пойдем поныряем с лодки?

- Пошли… Но нырять я только «солдатиком» могу…

Котька остался один. На правах больного он был освобожден от всех хозяйственных дел и лежал около чуть дымившегося костра. Котька отвернулся к кустам и стал рассматривать землю. Сколько интересного вокруг, чего он раньше не замечал, не видел! Отец один раз сказал, что на земле есть чуть не миллион разных насекомых. Вот муравей. Взвалил на плечо длинную соломину и прет ее. Между мясистыми лопухами паук расставил сеть. От отца Котька слышал, что нить паука в 3 тысячи раз тоньше обыкновенной нитки. Тогда как же это муха не может порвать ее?

Много непонятного для Котьки. Вот, например, Ленька все говорил, что ненавидит девчонок, а сам Иринку купаться позвал.. Хотя можно сказать, и не девчонка она совсем, потому что по-мальчишески все делать умеет… Место, где был устроен ночлег, ведь она выбрала. Здорово выбрала! Местечко хоть куда - с трех сторон пригорками защищено, ровное... Здесь и уху сварить, и поспать, и что хочешь делать можно!..

Задумавшись, Котька не заметил, что все уже вернулись к костру.

Ленька отдал команду:

- Поднять якоря!

Перетащили все пожитки в лодку и двинулись в путь.

Течение в протоке было очень слабое, и лодка шла спокойно, оставляя за собой слегка бурлящую дорожку и длинные «усы», которые, достигнув берегов, бились тихим прибоем. Протока становилась все уже и уже. Скоро весла стали задевать за кусты и касаться дна. Пришлось идти на одном кормовике. На носу лежал Котька и рассматривал воду, словно все еще надеялся найти загадочного «Феникса». Изредка он вскидывал голову и смотрел вперед, по ходу лодки.

- Земля! - закричал он вдруг, но запоздал с предупреждением, и лодка с хрустом врезалась в песок. От резкого толчка у Витьки слетела с головы фуражка. Он хотел подхватить ее на лету, но не сумел, и сам упал за борт. Это, конечно, получилось очень смешно, но никто не засмеялся. Все были удивлены, что кончилась протока.

Вылезли из лодки. Промокший Витька поймал палкой свою фуражку и, оставляя на песке мокрую дорожку, побрел по берегу.

- Море рядом. Вот оно!

Действительно, до моря оставалось лишь несколько метров.

- Как же так получилось! Ведь вчера же мы здесь прошли? - озадаченно спросил Ленька. Витька с Котькой ничего не сказали, потому что удивлялись не меньше Боцмана, а Ирина объяснила:

- Отлив… Ушла вода… Теперь надо прилива ждать.., Долго ждать.

Это никого не устраивало, потому что и так-то до темноты оставалось немного времени.

- Можно войлоком перетащить, - сообразил Котька.

- Замечательная идея! У тебя не голова, Котька, а матросский рундук! - похвалил Ленька. - Но, конечно, не «войлоком», а волоком.

Идея, верно, была хорошая. Но когда попробовали сделать так, выяснилось, что лодка чересчур тяжела для ребят. Она зарылась килем в песок, и теперь, наверно, только трактором ее можно было вытащить.

Всем сразу взгрустнулось. Ведь и обратно лодку столкнуть не легко.

- Колеса бы ей приделать! - просто так, для себя, вздохнул Котька, а Ленька посмотрел на него весело и воскликнул:

- Уж это точно, братишка! Не голова, а рундук у тебя на плечах! Мы нарубим кругленьких валиков, и по ним перекатим лодку…

По пригорку, словно девчонки в белых платьях, разбежались молоденькие березки. Они о чем-то весело лопотали на ветру, а когда Ленька подошел к ним с топором, сразу притихли, будто поняли, что им угрожает. Жалко, конечно, но что же делать?

Размахнулся Ленька, всадил блестящее лезвие в ствол. Подрубил снизу сначала. Еще несколько ударов-и деревце огорченно вдохнуло, покачнулось и повалилось на землю, задевая ветками подруг, будто просила у них поддержки.

- Жалко, пилу мы не взяли, - заметил Котька.

Но Боцман и без пилы управился, быстро нарубил восемь валиков - вполне достаточно. Подсунули один, подтолкнули лодку. Потом второй валик положили, третий… Пошла лодка, поехала! Ирина едва, успевала подбирать валики сзади и переносить их к носу. С шумом, будто корабль со стапелей, плюхнулась лодка в море и закачалась на зыбких волнах.

- Искупаемся напоследок! - предложил Витька и при-пустился по песчаному берегу. Пробежав несколько шагов, он, как журавль, поднял ногу и сказал:

- Ох, и жжет!.. Там, где вы стоите, песок сырой, а здесь…

- Ты прыгай, - посоветовала Ирина.

Но Витька и сам догадался и выплясывал какой-то дикий танец. Наконец он не выдержал и большими прыжками прискакал к лодке.

- Одену сандали!

Витька залез в лодку, пошарил под сиденьями, потом растерянно вылез с одной правой сандалиной.

- Видно, там оставил… Или утопла, когда я упал в воду…

- Пойдем назад, поищем, время в запасе есть, а то как же ты пойдешь, - сказала Ирина.

Витька геройски мотнул головой:

- Ну, еще!.. - и, сильно размахнувшись, он запустил единственную сандалину в кусты.

Едва успел он это сделать, как сидевший в лодке Котька крикнул:

- Вот она, вторая сандалина! Под еланью была…

Витька, огорошенный этим сообщением, чуть не заревел от досады. Пытаясь, однако, выглядеть бодрым и неогорченным, он заявил, что второй сандалине дорога туда же, то есть в кусты. Ленька не велел этого делать и предложил разыскать ту, первую сандалину, которую Витька только что запулил.

Это казалось делом несложным. Все четверо разбрелись веером по кустам, время от времени перекликаясь и спрашивая друг у друга:

- Ну, как?

И отвечали друг другу:

- Нет еще!

- Не нашел!

- И куда она запропастилась?

Сандалина не находилась. Может быть, она провалилась в какую-нибудь яму, может, зарылась в песок, может, на ветке застряла… Когда надежда найти ее совсем пропала, Витька закричал откуда-то издалека:

- Ребя-я!.. Я че-о-о наше-о-ол…

Продираясь через густые заросли, все пошли на его крик. Котька мчался первым. Он был уверен, что Витька нашел не иначе как клад…

- Гром и молния! - воскликнул Ленька и даже на месте остановился, пораженный увиденным.

На поляне стоял, зарытый в песок до самого обноса, настоящий пароход-буксиряк. Витька влез на верхний дек и тянул на себя дверь рубки. Рядом с ним - черная рубашка трубы с медным, позеленевшим от сырости свистком. В рубке - штурвал, переговорная труба… В общем, все как полагается, только стекол нет и краска облезла. Но на кожухе еще можно было прочесть название парохода: «Феникс». Обносные брусья сгнили и лишь кое-где держались на проржавленных болтах… Превратились в труху и другие деревянные детали. Но машина, надежно защищенная от непогоды, была цела.