Когда я вошла в студию, то обнаружила, что Вайолет тявкает приказы нескольким помощникам по производству, которые, стоя на четвереньках перед шкафом, упаковывали файлы в коробки. Вайолет всплеснула руками от раздражения:

– Где ты была? Я звонила тебе тысячу раз! И твоя чертова голосовая почта переполнена.

– Я потеряла телефон.

– Ты потеряла телефон? Из всех дней, ты выбрала именно этот!

Я осмотрела хаос вокруг. Помощники двигались с удвоенной скоростью.

– Почему все собираются?

Глаза Вайолет широко распахнулись.

– Разве ты не знаешь?

– Явно нет.

– Ребята, нам понадобится студия до десяти. Если вы съе*етесь, буду благодарна... – Она указала на помощников. – Но не уходите далеко. У нас много дел.

Они таращились на нас, уходя, оставляя наедине. Вайолет жестом предложила мне присесть.

– «Маленькая Саншайн» готова, – сказала она.

Я посмотрела на нее, ошеломленная.

– Что?

– Эвелин отправила Е-мэйл с электронной таблицей всех рекламодателей, которые отозвали свои объявления. Или которые угрожают отозвать. Или угрожают подать в суд, – сказала Вайолет.– Никто не хочет сотрудничать с «Маленькой Саншайн». И студия хочет, чтобы мы ушли отсюда к концу сегодняшнего дня. Они послали... как бы... официальное юридическое письмо, в котором говорилось, что ты арендовала помещение студии под ложными предлогами, и требуют, чтобы мы покинули помещение.

Вайолет, серьезно испугавшись, что я могу что-то бросить в стену, отвернулась и продолжила упаковывать файлы в коробки, освобождая студию.

Я вздохнула и сосредоточилась. Конечно, рекламодатели собирались отказаться от меня. Я просто должна была доказать, что фанаты были верны мне, не смотря на все эти слухи. Мне просто нужно было остановить эту бойню. Я бы разработала тщательно составленное письмо, содержащее поддерживающие заметки от моих поклонников. Пока фанаты шоу оставались лояльными, я смогу держаться на плаву.

– Что там с численностью фанатов? – спросила я.

– Около восьмисот тысяч в Twitter.

– Я потеряла восемьсот тысяч поклонников?

– Нет, у тебя осталось восемьсот тысяч поклонников. Ты потеряла 1,9 миллиона.

– Я умею считать!

– Хочешь сделать подсчеты и для Facebook?

Кошмар. Это превратилось в кошмар. И почему студия решила добить меня? Это не имеет никакого смысла. Если только не было другой причины. Деловой причины. Способа превратить мою потерю в свою выгоду. Есть кто-то, кто понял, как это сделать.

Райан. Нападение на студию было им спланировано. Он убедил их выгнать меня. Он дал им веские основания. Но что это могло быть?

– Позвони Райану, – сказала я.

Вайолет посмотрела на меня, словно олень на фары встречного автомобиля.

– Я сделаю это, но я думаю, сначала ты должна знать, что Райан и Мередит только что опубликовали совместный пресс-релиз, – пробормотала она.

– Выставив меня виноватой?

– Нет, объявляя, что они делают свое собственное шоу.

И вот оно. Моя потеря – их выигрыш. Вайолет открыла телефон и протянула пресс-релиз, чтобы я могла сама убедиться.

– «Складываем кусочки этой головоломки вместе», – процитировала она. – «Рассказ о разводе и примирении».

– Шоу об их разводе?

– О разводе. И примирении, – сказала Вайолет. – Они сделали флеш-опрос, и кажется, что люди хотят, чтобы они работали, несмотря на его роман. С тобой.

– Вряд ли можно назвать это романом.

– Так даже лучше, – сказала Вайолет.

Она вернулась к своим коробкам с файлами, забрасывая вещи внутрь. Я пыталась не взорваться, чтобы оставить хоть каплю здравомыслия.

– Пойду, проверю электронную почту.

– Знаешь, это не очень хорошая идея. У тебя там столько бреда.

Я просверлила ее взглядом.

– Я просто предупредила!

– Не надо.

Я направилась к ноутбуку, стоявшему на кухонной столешнице (которая вскоре станет кухонной столешницей Мередит), чтобы противодействовать дальнейшему нанесению ущерба от Райана. Четырнадцать часов назад Райан признавался мне в любви. Теперь он говорил то же самое своей жене. Хоть одно слово из его уст было правдой? Маловероятно. Единственное, что имело значение для Райана в конце дня – это Райан. И он собирался сделать все, что ему нужно, чтобы спасти свой корабль. Включая в процесс мое потопление.

В открывшемся окне электронной почты было около сотни новых сообщений. Может быть, для кого-то это и много, но для меня это было довольно типичное утро.

Я не удивилась, что меня больше не ждут. Я давно усвоила, что люди держатся подальше, если видят, что ты сражаешься, не желая, чтобы твоя вонь их как-то затронула. Однако, это стратегическая ошибка. Я всегда писала на следующий день после того как чье-то шоу пошло ко дну, после чьей-то неудачи. Поэтому я была тем человеком, к которому они обращались. Человеком, которого они считали своим союзником. Этаким полезным членом общества.

Поэтому, когда я, впервые увидела, что у меня есть письмо от Луиса, я действительно почувствовала небольшое облегчение. Дорогой Луис. Он все еще был на моей стороне! Если бы это было правдой, все остальное не имело значения – слухи, аннулирование шоу – мы могли бы пережить это вместе. Затем я прочитала тему:

«Уведомление о расторжении договора».

Я кликнула на письмо и прочитала всю двухстраничную электронную почту, в которой Луис проинформировал «АВТОРА (Саншайн Маккензи) о том, что ИЗДАТЕЛЬ (ПРИГОТОВЛЕНИЕ НА ГАЗУ) решил отменить контракт для SUNKISSED: LOVE FROM FARM и на две последующие кулинарные книги в связи с нарушением автором обязательств о соблюдении этических норм.

Нам потребуется возврат предварительного аванса до понедельника, 1 июля, чтобы избежать судебного иска».

Мое сердце стучало как бешеное. После покупки и ремонта квартиры, аванс за книгу был практически единственным ликвидом, который Дэнни и я имели в банке.

В отчаянии, я сразу же написала ему:

«Луис, прошу, не делай этого! По крайней мере, давай сядем и сначала поговорим?»

Ответ пришел моментально.

«Я поговорил с Райаном. И Дэнни. Обсуждать нечего. Всего хорошего».

Луис был слишком профессиональным, чтобы сказать что-то личное, но я поняла, насколько он ранен. В конце концов, он узнал правду обо мне только вчера. Я вспомнила, как сидела в своем кабинете, рассказывая ему истории о моем детстве на ферме: как собирала помидоры в поле с отцом, варила земляничный джем. Я съежилась, вспоминая об открытке, которую я дала его маленькой девочке вместе с клубничным вареньем, которое он держал на своем столе.

Вайолет встала позади меня, держа в руках ящик с файлами, и читая электронную почту через мое плечо.

– Не очень-то хорошо, – вздохнула я.

– Что ты собираешься делать?

Я покачала головой, внутри меня собрался гнев.

– Я скажу тебе, чего я точно не собираюсь делать. Я не отдам предоплату за книгу.

Вайолет улыбнулась, впечатленная моими словами:

– В самом деле?

– Без нее я стану неплатежеспособной. Из-за ремонта в квартире и развития бизнеса Дэнни...

– Так и не надо! У меня есть друг-романист, который уже как лет десять опоздал со сроками на сдачу книги, и он все еще не вернул ни копейки.

– Я сомневаюсь, что у тебя есть друг, достаточно старый, чтобы десять лет работать над чем угодно.

– Возможно, это было больше похоже на пять. – Она подняла коробку с файлами повыше на руках. – Как ты думаешь, что Луис собирается делать? Подаст на тебя в суд? Заморозит деньги?

Я вернулась к компьютеру и просмотрела наш совместный с Дэнни банковский счет. Он все еще был там, безопасный и нетронутый. Она была права. Луис остыл. Я бы протянула руку, если бы у него была подобная ситуация, чтобы со всем разобраться и убедить его, что нам удастся придумать другой конец данной истории. Он мог бы опубликовать кулинарные книги с налетом истинной истории. С тем, как я оказалась в этом бизнесе.

– Позвать помощников обратно, чтобы они продолжили упаковывать вещи?