Глаза Киры зажглись азартом от предвкушения встречи с «Черными драконами». Новая вольная жизнь пьяняще манила ее. Ведь в родной стране у нее больше не могло быть нормального будущего.
— Какие у меня могут быть дела? — сказала она.
Кэно взглянул ей прямо в глаза, заставляя ее заглянуть в собственную душу.
— Ты ведь держишь этот аул? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он. — Твой бизнес.
Кира взялась за голову.
— Вот шайтан, не по совести вышло! — сетовала она на себя. — Неожиданно так все это! Ну, ничего. Думаю, что есть – передам дукандору. Не пропадет. И найду с утра кого-то, кто письмо передаст Ахмеду, насчет «советов», чтоб он меня здесь уже не застал. Он почитает здешние законы. Если бы знал, чем я занималась все это время — убил бы… Он придет сюда со своими, объединится с теми моджахедами, кто остался. Уж они-то защитят аул… Они защитят.
— Ну, вот и хорошо. Поможешь нам достать машину?
— Машина есть.
— Это отлично. Джарек, найди нашего вечно голодного товарища, — приказал Кэно.
— А ничего, что у меня нога прострелена? — возмутился тот.
— Хрен с тобой, сам пойду.
Он встал, отряхнул одежду и направился к выходу.
— Стой! — закричала Кира. — Никто не выходит в такую бурю.
— Вот именно! А он шатается неизвестно где! Может, ему помощь нужна! Кто об этом будет думать?!
И, не дожидаясь ответа, он ушел.
Выйдя из дома, Кэно припал спиной к стене. Ветер бил наотмашь, неся с окраины гарь недавних пожарищ, а с ней и груды пыли, охапки высохшей травы и прочий мусор. Обжигающе-холодный и сухой поток воздуха затруднял дыхание. Анархист короткими перебежками двигался к чайхане, скрываясь за дувалами. На пустой, хоть и закрытой от бури соседними постройками террасе между топчанов он завидел Картера. Джефф лежал, не шевелясь, опустив голову на грудь.
— Картер! — хрипло выкрикнул Кэно, чувствуя боль в горле. Ответа не последовало.
— Картер! — прокричал он второй раз из последних сил. Тишина.
Закрыв голову руками и пригнувшись, Кэно бросился бежать через улицу. Ветер обжигал все тело, пытался сбить с ног, но главарь анархистов все же оказался рядом с товарищем. Кэно протер здоровый глаз от попавшей в него пыли. Но лица Джеффа под темно-коричневым паколем он все же не смог разглядеть.
— Картер! — схватив Джеффа за плечо, закричал главарь.
— Чего? — вяло пробормотал Джефф.
— Ты чего, спал здесь, что ли? — злобно закричал Кэно.
— Ну спал, и что тут такого? — невозмутимо ответил Джефф. — Ты знал, что здесь в кальян кладут забористый гашиш?
— Ну ты мудак! Я тебя урою, сукин ты сын! Пока мы рискуем жизнью здесь, он то жрет, то закидывается, то спит! Хорош союзничек! Чтоб тебя…
— Что у тебя с глазом? — испуганно спросил трезвеющий Джефф, глядя на окровавленную повязку.
— «Что с глазом»? Нет глаза! Или не видно?
Джефф медленно отполз назад:
— Э-э! Остынь! Хватит на меня орать!
— Действительно! Давно пора тебя убить! — прорычал Кэно. — Твое счастье, что я сейчас не в том настроении, чтобы кого-то убивать. Бурю переждем здесь, она скоро стихнет — ветер уже успокаивается.
Он отошел к стене и лег на ковер. И только теперь почувствовал, как многодневная усталость брала свое, как мысли проваливались в пропасть сна, а ноги становились чужими. Воющий ветер уже не столько действовал на нервы, сколько убаюкивал, и мужчина решил не противиться ощущениям измотанного тела и немного вздремнуть до рассвета.
С первыми лучами солнца Кэно очнулся ото сна. Он молча привел Джеффа к кишлаку Киры, остановился у обложенного камнями колодца, набрал ведро воды. Утолив жажду, он окотил голову холодной водой. Усталость как рукой сняло, в мыслях снова почувствовалась ясность. Все, что произошло вчера, Кэно мог бы счесть каким-то кошмарным сном, если бы не увечья на правой стороне лица, дающие о себе знать непрерывной острой болью.
Кира встретила его у двери, показывая на джип «Симург», припаркованный по другую сторону от кишлака за дувалом.
— Это осталось от «диких гусей», — сообщила она. — Я уже погрузила оружие, которое запросил Джарек — миномет, крупнокалиберный пулемет, ну, и автоматы. Боеприпасов достаточно. Радиостанция имеется, японская, связь держит на триста километров при любом рельефе. Еще есть две канистры бензина — должно хватить. Можем ехать, если все готово. Ты нашел своего соратника?
— А то! Обдолбался в чайхане, идиот. Ему несказанно повезло, что чайханщик еще его не вытурил под зад коленом.
Картер нерешительно вышел из-за дувала и направился в сторону лидера клана.
— Так в каком настроении сегодня наш большой папочка? — иронично спросил он. — Меня сегодня будут убивать?
— Если дашь повод — разумеется, буду! — бросил в ответ Кэно. — Все в твоих руках. Бесова карта у тебя?
— Ну я же не конченый ушлепок — даже обдолбаный увести никому ничего не позволю. Все, что было со мной — при мне. Ну, корме местных денег — тут моя лажа… А с красавицей можно познакомиться? — дерзко осведомился Джефф, уставившись на незнакомку в камуфляжном костюме и черно-зеленом шемахе.
Кира впилась в него жгуче-холодными глазами:
— Красавица занята! — резко ответила она.
— Кэно, скоро мы едем? — спросил Джарек, осторожно выйдя на порог. — Остался один болани, можно позавтракать. Лепешка холодная, но фарш вкусный.
— Как твоя нога? — поинтересовался главарь.
— На месте! — улыбаясь, отвечал товарищ. — Помощь мне была оказана, как подобает. Болит, конечно, сука. Но очень повезло, что пуля прошла навылет и не в крупный сосуд, слава Богу.
— Едем? — Кира кивнула на джип.
— Едем, детка, — решительно ответил Кэно. — Я за руль, ты сядешь рядом, будешь показывать дорогу. Джарек, Картер, вы сзади. Болани заверните во что-нибудь – в дороге дожую.
Анархисты сели в машину, главарь завел мотор. Езда по тонкому ухабистому серпантину требовала аккуратного вождения, так что в пути предстояло провести много времени. Скоро поселение осталось вдали, перед взором раскинулись склоны гор, а между ними зеленые равнины, покрытые густой растительностью и воронками от взрывов. Среди изумрудной зелени равнин то и дело возникали квадраты, залитые розово-алым цветом.
— Отчего поля красные? — поинтересовался Джарек. — Выращиваете чего?
— Это цветет мак, — отозвалась Кира, глядя в окно. — Здесь им засеяны огромные площади. Из него делают опиум. Основная прибыль страны.
— Вот, он-то нас сюда и привел, — задумчиво протянул анархист, злорадно усмехнувшись.
Наступило задумчивое молчание. Кэно сосредоточенно смотрел на пыльную горную дорогу, которая неистово петляла и подкидывала автомобиль на бесчисленных камнях и ухабах, но когда езда стала более-менее плавной, он вдруг затянул печальную местную песню, которую напевал пару дней назад на руинах крепости:
Даже не думай, что я буду твоим рабом,
Пусть у тебя и есть богатство и власть.
Даже если ты пронзишь мое сердце клинком,
Я не покорюсь тебе, знай.
Сегодня Новый День — все радуются, но не на моей земле.
Ибо разрушена моя страна.
Что случилось? К нам пришли волки — зачем?
За что отняли последний кусок хлеба у меня?
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
Кира, пораженно впившаяся в него ясными глазами, опомнившись, подхватила мотив. Ее чистый голос разносился по горным хребтам и склонам мелодичным неторопливым напевом:
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
— Все хотел спросить, о чем эта песня? — заслушиваясь, обронил Картер.
— Потом как-нибудь сделаю тебе вольный перевод, — швырнул ему Кэно. Джефф понял, что таким образом его попросили заткнуться. Он закрыл глаза, слезящиеся от света солнца, и всецело отдался слушанию пленительного пения Киры:
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
— Откуда ты знаешь наш язык? — спросила она у Кэно, когда допела грустную песню.
— Я знаю очень много языков. Отчасти еще с армии, отчасти от соклановцев. В наших рядах есть выходцы со всего мира… Я еще пацаном был, когда у нас в клане был афганец, Саттар. Он после боев всегда затягивал эту песню. Так мы ее выучили. И смогли спеть, когда его провожали в последний путь. Эх, а я ведь тогда думал, что увижу его старость — железный был мужик! Но достойная смерть в бою — тоже награда. Так по-нашему.
Кира ничего не ответила.
— Здесь перевал, — сказал Картер, сверяясь с карандашными пометками на планшетной карте.
На склоне маячил покинутый, практически сравненный с землей поселок. Кэно направил «Симург» к паре чудом сохранившихся кишлаков. Анархисты оставили джип рядом с этими постройками в густой тени старых пихт. По одну сторону горной дороги они поставили миномет, по другую — крупнокалиберный пулемет. Каждый участник рейда вооружился автоматом Калашникова, Кира осталась вместе с Кэно у пулемета, миномет обслуживали Джарек и Джефф Картер. Теперь им оставалось только терпеливо ждать.
Небо затянулось тяжелыми тучами, на горы спускался холодный пронизывающий туман.
— Аллах покровительствует нам, — шепнула Кира.
— Конечно, у тебя и волос с головы не упадет без воли Аллаха! — усмехнулся Кэно. — Но туман действительно сослужит нам хорошую службу.
В тумане показались проблески фар.
— Идет колонна! — довольно проронил Кэно.
Анархисты начали стрелять по автоколонне. Как по плану, первой они расстреляли машину, шедшую впереди, что на узкой дороге намертво парализовало движение для всех. Вторым был уничтожен замыкающий автомобиль. Никто не мог понять, откуда шла основная стрельба — из пулемета или из миномета. Люди спешно покидали горящие машины и падали под перекрестным огнем автоматов. Когда все они полегли на землю, анархисты поспешили к колонне. Из выживших необходимо было выбить информацию. Кэно достал из рюкзака нож, составлявший пару подаренному Кире, и закрепил футляр на ремне. Афганец, который вел первую машину, успел спастись из горящего кузова, однако был очень тяжело ранен.