— Это я уже много раз слышала. Но зачем? Тебе не хватает веры в себя?

— Зато у тебя ее хоть отбавляй! Хочешь в одиночку расправиться с лидером террористов!

Соня прикусила губы и отвела в сторону глаза.

— Я не скрываю, что это личное, но сути это не меняет! — злобно проговорила она. — Такие, как он, зря землю топчут.

— Я привел кое-кого, кто готов помочь тебе поквитаться с Кэно, — объявил Джакс и пригласил неизвестного войти.

Потенциальный союзник оказался низким корейцем в парадной военной форме, но без рубашки. Вместо сердца в его груди был пульсирующий кибернетический имплантат, озаряющий грудные мускулы и пресс алым светом.

— Он тоже в восторге от кибернетики? — сострила Соня Блейд.

— Меня зовут Хсу Хао, — представился незнакомец. — Я один из «Красных драконов». Наш лидер Мавадо прислал меня сюда, потому что у нас есть исчерпывающая информация о подземной базе «Черных драконов», и мы рассчитываем на вашу помощь в их уничтожении. Вы ведь тоже не любите Кэно, так?

— С чего вы взяли, что спецагенты будут помогать преступникам? — строго спросила Соня.

— Но ведь это взаимовыгодный союз. Если вы так не считаете, я уйду. И вы будете сами искать сведения о том, сколько людей в клане «Черный дракон», где находится их база, сколько у них единиц оружия…

— Стой! — крикнула Соня. — Мы готовы выслушать тебя, Хсу Хао. Но прежде всего у меня один вопрос: как мы можем убедиться в том, что вам можно доверять?

Джакс тоже испытывающе уставился на корейца, демонстративно складывая на груди стальные руки.

Хсу Хао взглянул на Соню с долей недовольства:

— А вам не кажется, что я рискую всем, что у меня есть, придя сюда?

* * *

Четверо анархистов, вооруженных штурмовыми винтовками Stoner 63, охраняли вход на базу «Черного дракона». Они нервозно курили одну за одной, сплевывая на бетонный пол, и болтали о происходящем в клане в совершенно несерьезной манере, пытаясь хоть как-то уменьшить напряжение, в котором в последнее время пребывали все.

— Не пойму: зачем удваивать оборону? — говорил один. — Кэно явно погорячился.

— Вообще последним часом нервишки у него пошаливают. Не находите? — спросил второй.

Его товарищ, посмеиваясь, пошутил:

— Ага! Видимо, ему ночью опять кошмар приснился!

— А может, просто Кира ему не дала? — бросил четвертый.

— Не-е, Кира такая, что сама в него вцепится и не отпустит! Я за кошмар.

Бойцы дружно рассмеялись. Правда, веселье продлилось совсем недолго. Мощная красная вспышка выбила металлические двери, расплавив их. Раскаленный жидкий металл окутал тела бойцов — все четверо скончались в неописуемых горячих муках, так и не успев даже схватиться за оружие.

— Хороший выстрел, Хсу Хао, — произнес звучный мужской голос из темноты. На базу вошел улыбающийся кореец, имплантат в груди которого озарил открывшийся путь бледно-алым светом, за ним шел высокий смуглый мужчина со смолисто-черными непослушными волосами, за спиной которого захватывающе играл складками асимметричный черно-красный плащ. За ними следовала огромная толпа вооруженных до зубов людей.

На базе «Черного дракона» раздался сигнал тревоги. Вой сирены прозвучал, как раскат грома в преддверье Судного Дня. Он будто резал ножом по самому сердцу. Анархисты поспешно хватали любое вооружение и бежали к главному выходу, готовясь дать отпор захватчикам.

Пробегая сквозь огромный зал, где проходили собрания анархистов, Кэно остановился. В одной из стен помещения была покрытая старой, изрядно выцветшей красноватой краской железная дверь, которую никто никогда не открывал. Ее перенесли сюда с самой первой базы клана. На этой двери писали свои мысли анархисты, уходившие на задание. По традиции надписи тех, кто не вернулся, не стирали — ходили слухи, что «Черные драконы» могут отказаться от своей цели лишь тогда, когда эта дверь станет полностью черной. Здесь сохранилась даже подпись самого Морихея Уехибы — он ничего не написал, а только нарисовал дракона в восточном стиле. Сейчас от двери отошел Безликий, в который раз оставивший на ней любимое звучное русское слово из трех букв. Недолго думая, Кэно вырвал из его рук маркер и острым шрифтом вывел на поблекшей краске: «Я убью эту суку!». Главарь знал, что обманывает сам себя, что на самом деле хотел написать что-то об анархии и свободе, о ненависти к миру и к власти, или хотя бы слова из любимых песен, которые уже давно были его личными мантрами: «Show them no fear, show them no pain!» или «Heaven can wait ‘til another day», но одна мысль не давала ему покоя:

— «Добрая сеньорита», мать ее! Она не оценила то, что я поступил с ней по-человечески!

14. Начало конца

Мавадо в горделивой позе стоял над выбитой дверью. На его хладнокровном загорелом лице сверкали капли пота, блестящие черные волосы торчали во все стороны в беспорядке. Его асимметричный кожаный плащ черного цвета с кроваво-алой подкладкой покрыла серая пыль. По правую руку от него стоял, ехидно улыбаясь, Хсу Хао, а по левую руку приняли боевые стойки Соня Блейд и Джакс.

— Заговор… — удрученно прорычал Кэно.

Мавадо расхохотался, как умалишенный.

— К вашему несчастью, мы пришли не одни, — все еще смеясь, заявил он. — Мы не настолько глупы, чтобы сражаться против тех, кто превосходит нас числом. Но нам оказали поддержку ваши злейшие враги — Разведывательное агентство мистера Блейда!

Кэно плюнул в сторону Мавадо и во все горло закричал, подняв вверх кулак:

— За анархию! Выживет сильнейший!

Началась перестрелка. Сквозь пелену дыма Кобра видел, как Кира упала, и к ней направлялся один из «Красных драконов». Мимо несся Кабал, угрожающе размахивая крючковатыми клинками. Кабал пробежал мимо, не помог Кире, казалось, он даже не заметил ее.

— Нет! — хриплым от злости и страха голосом прокричал Кобра и побежал вперед. Его правая рука со всей силы сжимала мачете. Одним ее взмахом Кобра разрубил тело наемника «Красных драконов» от правого плеча и до самого сердца. Он убрал мачете за спину и склонился над Кирой.

— Как ты? — с тревогой спросил он.

— В меня стреляли… — обессилено прошептала она.

Пуля попала ей в спину, в область левой лопатки. Кобра осторожно взял женщину на руки и побежал к запасному выходу.

— Куда ты? Ты бросишь остальных?! — гневно сверкнула глазами Кира.

— Кэно не простит, если мы не спасем твою жизнь! — чуть не плача, выкрикнул Кобра.

Он выбежал на поверхность и метнулся через густо разросшуюся посадку в сторону городских кварталов. Кобра мчался, не помня себя, через зеленые насаждения, продираясь сквозь голые ветки деревьев и кустарников, потом по разбитым дорогам, оставляя за собой вихрь взвившейся пыли. Он пересек мост и метнулся в знакомые тесные переулки, пытаясь вспомнить дорогу к подпольному бару «Valhalla». Он выбрал верный поворот, но ударил плечом в закрытую дверь. Молодой мужчина помог Кире сесть на пороге, пока сам тщетно силился открыть дверь с помощью примитивной отмычки, чему пытался научиться у Джарека, однако замок не поддавался. В прыжке Кобра вышиб дверь ногой и вбежал в пустующий зал с грязными столиками. Он включил свет и прошел мимо барной стойки к захламленной подсобке, где у Горца имелась пара коек для клиентов, которые были особенно неумелыми в расчетах количества выпивки. Кобра накрыл пыльный матрац на койке верхней частью своего кимоно, вернулся за Кирой и помог ей пройти в подсобку. Он бережно уложил женщину на койку, и тут стены содрогнулись от прогремевшего вдали под землей взрыва. Оконные стекла жалобно зазвенели.

— Что это, дьявол! — закричал Кобра.

На отрешенных глазах Киры сверкнули слезы.

— Это взорвали нашу базу, — обреченно прошептала она.

Кобра прикусил губы, закрыл лицо руками и зарыдал. Все его соратники, включая Джарека и Кэно, теперь были мертвы. И он смог бросить их в такую роковую минуту! Он не стал сражаться — он бежал. Чувствуя себя подлецом и ничтожеством, Кобра готов был рвать на голове взмокшие от горячего пота волосы.

— Это моя вина! — сквозь зубы простонал он.

* * *

За полчаса до этого сражение в штабе «Черных драконов» было в самом разгаре.

Кэно и Соня Блейд сошлись лицом к лицу. Он намеревался исполнить начертанное на красной двери обещание. Воинственная женщина в форме была готова к битве не на жизнь, а на смерть.

— Привет, детка, — с насмешкой поприветствовал ее Кэно. — Скучала по мне?

Соня выхватила пистолет, но Кэно схватил ее за запястье, и от боли она разжала руку. Кэно отпустил ее и пнул ногой пистолет. Когда Соня была обезоружена, он достал свой любимый нож с изогнутым резным лезвием.

— Посмотри на это, — издевательски говорил он Соне, поигрывая ножом перед ее лицом. — Этот малыш возвращает воспоминания, да?

— Что, этим ножом ты свою маму убил? — съязвила в ответ белокурая воительница.

— Нет, — смеясь, отвечал террорист, — им я сделал широкую улыбку твоему напарнику — от уха до уха!

Соня сжала кулаки и выставила их перед грудью. В сознании мгновенно всплыли три посмертных образа: Даниэль Блейд, Векслер и Джон Карлтон, которого она знала как Джонни Кейджа. Их лица, их улыбки тонули в кровавом месиве. Лейтенант Блейд шумно выдохнула. Боль заставила все ее мышцы напрячься, злость перекрывала дыхание. Решающее сражение должно было вот-вот начаться.

Кэно резко взмахнул ножом, но женщина уклонилась. Он быстро перехватил и вывихнул ее левую руку, когда она пыталась нанести ему удар по лицу. Соня со всей силы саданула его ногой в живот, и анархист на мгновение согнулся от боли. Но следующий удар был безуспешным. Кэно увернулся и следом наотмашь ударил женщину по лицу, Соня упала на колени. Ботинок террориста целил ей по хребту, она отскочила, как кошка, которую собирался пнуть разозленный прохожий. Кэно шагнул к ней ближе. Он врезал Соне ногой в живот. Ее истерического крика почти не было слышно на фоне нескончаемой перестрелки. Лейтенант Блейд стонала, скорчившись на полу от боли, когда тяжелый ботинок главаря «Черных драконов» резко опустился на ее правую руку, переломав кости. Кэно схватил Соню за волосы, поставил на ноги и приставил к ее горлу нож.