Кира не могла даже после пережитого предать свою веру в него. Для нее Кэно оставался человеком, раненым товарищем, которому нужно было помочь. И мужественным мужчиной, которого она любила. Однако в глубине души Кира страшилась, что тешит себя иллюзиями.

Однозначно было одно — все это дерьмо происходило с ним не по его выбору, не по его воле. Во всем, что сделал Кэно, не могло быть его вины. Ублюдки Мавадо сделали это с ним. Его вины в случившемся нет.

* * *

Джарек стоял у стола, перебрасывая телефон из руки в руку. Он не был уверен в своем решении звонить Вайнеру. Казалось бы, все было логично — у Кэно большие проблемы, его решения неадекватны, так что нужно узнать, можно ли что-то сделать, чтобы остановить превращение, но… Сам Кэно не просил его об этом. Как он это воспримет? Нужна ли ему помощь? Имеет ли он, Джарек, право решать за друга?

Тот человек-дракон, который прошлым вечером пришел с заброшенной стройки весь в чужой крови… Это был уже не его лучший друг и кровный брат. Джарек потер рукой ушиб на затылке — голова по-прежнему ныла навязчивой глухой болью. Каким бы агрессивным, жестоким и кровожадным, если уж откровенно говорить, ни был Кэно, он никогда бы не посмотрел на свою любимую женщину, как на частную собственность! А на лучшего друга — как на конкурента, который на эту собственность посягнул! Да Кэно в жизни не был таким! Он хотел разумной свободы. Что бы за дрянь ни бродила сейчас по его крови, это она усыпила его разум.

Джарек сжал телефон двумя руками. Надо звонить Вайнеру! Кэно нужна помощь. Надо вернуть ему облик, разум и волю человека! Человека, которого они знали, человека, который им дорог, человека, который столько лет вел их за собой.

Анархист набрал номер. Он долго ждал соединения, нервно пристукивая правой ногой. Наконец Генрих ответил:

— С кем я говорю?

— Вальтер Зайлер, — прошептал Джарек, мышцы его скул и челюстей задрожали.

— А-ах, да. Понял, — узнал его кодовое имя немец. — В чем проблема?

Джарек тревожно осмотрелся и чуть слышным шепотом промолвил:

— Ты должен приехать в Нью-Йорк. Срочно.

— Черт! Ты можешь объяснить, что там у вас, Дж… — Вайнер вовремя замолчал, чуть было не назвав настоящее имя анархиста.

— Я бы объяснил, — отвечал Джарек, беспокойно теребя свободной рукой воротник жилетки, — да только ты мне не поверишь.

Вайнер некоторое время задумчиво молчал и переспросил:

— Неужели ситуация настолько сложная?

— Ты представить себе не можешь, насколько, фриц!

— Черт с вами, попытаюсь быть как можно скорее, — пообещал немец и положил трубку.

Джарек облегченно выдохнул и вытер капли пота со щетины над верхней губой.

* * *

С наступлением тьмы тревога, страх и боль вернулись к Кэно с новой силой. Его мучил вопрос, на который не могло быть ответа: «Что будет дальше?». Главарь понимал, что дальше будет только хуже. Вариант, как избежать этой участи, был лишь один. Конечно, было крайне жестоко просить об этом Киру! И вообще, если руки целы, можно не перекладывать исполнение на товарищей.

You've gotta be a hero, for one last time.

To prove through your destruction.

That killing is a great way of life…

Кэно сидел у окна и смотрел на сверкающий в холодном лунном свете револьвер. Решение пугало его. Как можно было после всего пережитого так нелепо завершить свой путь? Действительно ли только так будет лучше? Будет лучше. Он защитит своих людей. Пожертвовав собой. Он столько раз в бою был готов сделать это! Теперь это просто еще один бой.

Битый час Кэно метался по комнате, не зная, правильное ли решение принял. Однако вскоре нервное напряжение измотало его. Он взял Colt King Cobra, взвесил его в руке, так и не поднеся к виску. Нет, только не из револьвера этой испанской мрази! Террорист бросил оружие, принадлежавшее Мавадо, и вытащил из ножен верный резной клинок. На всю жизнь, неизменный эффективный инструмент, продолжение крепкой и точной руки. Он достоин сослужить эту последнюю, может быть, важнейшую службу. Кэно перебросил в руке нож, провел большим пальцем по острому лезвию и приставил холодный клинок к своей груди. Сердце забилось неистово, затрепетало, как осиновый лист — оно чувствовало, что сейчас вот-вот все закончится. Рука предательски дрожала. Кэно медленно двигал нож к себе, клинок входил в его похолодевшую плоть, по груди на массивный пресс потекла кровь. Душа застонала. Нет! Только не вот так! Нет!

Кэно уронил нож. Клинок с тонким звоном ударился о пол. Анархист расхохотался, как душевнобольной.

— А жить, сука, хочется! — проговорил он, продолжая посмеиваться с выражением боли и безумства во взгляде. — Ride on, you son of a gun! Ride on, your bleeding heart! Ride on, you play no part. Ride on, you feel no pity. Ride on, you feel no pain…

Вдруг его нелепый смех оборвался — на округу снова упала тьма. Плотная облачность скрыла диск луны, уличный фонарь, последний маяк надежды, тоже не горел этой ночью.

Сил на то, чтобы нервничать, у террориста уже не оставалось. Он устало упал у стены, забился в угол и закрыл глаза, пытаясь убедить себя в том, что ужасная тьма, окружавшая его со всех сторон, стремящаяся задушить его — всего лишь галлюцинация. И снова скрип железа заставил его встрепенуться. Кэно открыл глаза — за окном уже никого не было, только серая сухая ветка дерева, напоминавшая кисть древнего пыльного скелета, монотонно стучалась в окно. На подоконнике ждала тарелка с жареным мясом и бутылка пива. Аромат мяса пробрал до мозга костей, что-то забурлило в желудке. Взгляд бросился на бутылку пива — в сердце снова кольнул страх.

— Кира, забери бутылку, — крикнул, подойдя к окну, Кэно и понял, что голос продолжает меняться — он становится все ниже и грубее, но слова пока еще оставались различимы.

— Что, Кэно? — переспросил внизу женский голос. К счастью, Кира все еще была рядом.

— Забери пиво. С алкоголем все только дерьмовее, — сознался Кэно.

Кира забрала пиво и заперла решетку, оставив, уходя, свой приятный сладостный запах и дым сигарет в ночном воздухе.

Главарь поел, и чувство насыщения немного ослабило тревогу. Но мучения и не думали заканчиваться. Кэно чувствовал дьявольски сильную боль в позвоночнике, плечах, руках. Он сидел у стены и не мог пошевелиться от этой вездесущей боли — она усиливалась вспышками при любом, даже самом ничтожном движении. К счастью, после оказания помощи Кира оставила ему несколько таблеток сильнодействующего обезболивающего, которые он разжевал, чтобы действие началось быстрее. Муки на некоторое время прекратились, Кэно смог добрести до постели и заснуть.

Он проснулся, запутавшись в собственных простынях, разорванных и перемазанных уже подсохшей кровью. Кэно осмотрел свое тело — и его парализовало от ужаса. Чешуя почти полностью покрыла спину и руки, появилась на груди и на животе. На плечах, на локтях и вдоль всего хребта ее пробивали острые костные выросты, еще перепачканные кровью, выступившей, когда они прорезали плоть. Кэно присел на постели, обхватив голову, запустив когтистые пальцы в волосы. Боль постепенно проходила, но вслед за ней в душу коварно вползало отчаянье.

Кто-то начал настырно стучать в дверь. Лидер «Черных драконов» что-то невнятно прорычал от недовольства, скаля острые зубы.

— Кэно, пожалуйста, открой дверь, — требовательно попросил грубый голос с немецким акцентом.

Кэно вскочил от ошеломления:

— Генрих Вайнер?!

— Открой нам дверь! — повторил немец, настойчиво приказывая.

— Не могу, чтоб тебя! — огрызнулся Кэно. — Анкерные болты зубами выгрызать, да?!

Генрих умолк. Он осмотрел дверь, будто хотел взглянуть сквозь нее. Его серьезное лицо дернулось от удивления и тревоги.

— Он сам так решил? — спросил он Джарека, угрюмо стоявшего у стены. Тот кивнул.

— Почему? — осведомился Вайнер.

— Увидишь — поймешь! — грубо ответил анархист.

— Ну, че ждете? — швырнул Кэно. — Попросите Киру отпереть окно!

* * *

Вскоре Кэно сидел на диване в гостиной с Джареком и Вайнером, рядом с диваном был расположен журнальный стол, на котором стояла мощная настольная лампа. Ее свет был направлен на лицо лидера анархистов.

— Вы не соврали. Я не могу поверить в то, что я вижу! — в сотый раз повторял Генрих, осматривая его.

— Хватит светить в глаза лампой! — устало бросил Кэно, когда Вайнер, наконец, оставил в покое его зубы.

— Придется терпеть, — заявил немец. — Это же в твоих интересах.

Врач достал несколько пробирок с каким-то раствором, спирт, перевязочный материал и тонкое лезвие для скальпеля.

— Можешь повернуться спиной? — попросил он.

Кэно сел к нему вполоборота, электрический свет бросил желтые блики на черно-красную чешую и костные шипы. Вайнер срезал скальпелем несколько образцов чешуи и спилил кончик одного шипа. Наложив повязки, он поместил образцы в пробирки с раствором. Кэно злостно зыркнул на него, определенно недовольный происходящим.

— Мне еще нужно взять кровь, — деловито сообщил Генрих, доставая шприц.

Анархист расслабленно сел на диване, взявшись правой рукой за массивную металлическую пряжку ремня брюк, а левую протянул Генриху. Тот с огромным усилием, наконец, вколол иглу в вену между чешуей и взял анализ крови.

— Лучше бы ты спрятал ее подальше, и быстро, — предупредил его Кэно, уже чувствуя едва уловимый запах крови. — И че ты так пялишься?! — недовольно пробурчал он, чувствуя на себе навязчивый взгляд Вайнера. — Я человек. На восемьдесят процентов еще человек.

— Человек… Конечно… — согласно закивал немец. — Человек… Только вот процент придется уточнить.

В ответ «черный дракон» только рыкнул на него, угрожающе показывая клыки, и поспешил уйти, едва не сотрясая весь дряхлый дом тяжелой поступью нервных шагов.

— Процент ему, сука, надо уточнить! — разозлено бормотал главарь. — А не пошел бы он на хер! Пялится на меня, как на змею в террариуме — разрывается между страхом и интересом, мать его! Он ни хера не понимает! Сбежать из гребаной лаборатории — чтоб теперь пришлось запираться в вонючей комнате?! Дьявол! Какого хера я опять ничего не сказал Джареку?!