История плаваний во льдах южнополярных вод богата дрейфами. В море Уэдделла, где ледовые условия наиболее сложные, они случались и случаются чаще всего. Даже в настоящее время, когда мореплавателям помогают и ледовая космическая разведка и вертолеты, практически ежегодно здесь застревают во льдах экспедиционные суда. К счастью, ненадолго: от двух-трех суток до полумесяца.

Коварно и море Сомова, где в 1973 г. несколько месяцев дрейфовала легендарная «Обь», а спустя четыре года на подходах к станции Ленинградская полтора месяца был зажат льдами «Михаил Сомов». В 1985 г. в районе станции Русская ему же пришлось дрейфовать 133 дня. Во льдах залива Лютцов-Хольм многократно дрейфовали японские ледоколы «Фудзи» и «Сойя». В марте 1983 г. в заливе Прюдс находилось во льдах без движения судно австралийской экспедиции «Нанок».

И корабли, и люди, пришедшие на них издалека, чтобы обосноваться на ледяном материке, научились преодолевать морские льды мощью техники, силой своего знания, использовать ледяные поля и айсберги как взлетно-посадочные полосы и как временные причалы для разгрузки, прокладывать по морским льдам дороги протяженностью в несколько десятков километров для тракторов и тягачей… Но многому еще предстоит научиться, много раз придется вкусить и радость побед, и горечь поражений…

Каждая экспедиция приносит что-то новое, еще не познанное, не встречавшееся раньше. Ну а тому, что мы уже знаем, и посвящены следующие главы этой маленькой книги.

Для начала несколько слов об антарктических айсбергах. В общем-то айсберги к морским льдам прямого отношения не имеют. Это, по своему происхождению, сугубо сухопутные создания, и только с того момента, как они начинают называться айсбергами, они могут быть причислены ко льдам, находящимся в море. Пока айсберги не выбрались от места своего рождения подальше в открытый океан и находятся у побережья, их роль в ледовом режиме отдельных морей, заливов, бухт и прочих акваторий Южного океана очень велика. В настоящее время на всех навигационных картах южного полушария, лежащих на рабочем столе штурмана, обозначена граница наибольшего распространения айсбергов, для определения которой использованы систематизированные сведения капитанов и мореплавателей о встречах с ледяными призраками начиная с XVIII в. Далековато они могут забираться. Их появление отмечалось у пляжей Бразилии, в Большом Австралийском заливе, у мыса Доброй Надежды… А один айсберг-рекордсмен добрался в 1894 г. до 26°30’ ю. ш., 25°40’ з. д. Правда, суда нашей экспедиции, следующие в Антарктику, никогда не встречали их так далеко на севере. Как правило, в ноябре – декабре первый айсберг отмечается где-нибудь в районе 50-55° ю. ш. Исхлестанный ветрами и волнами в «неистовых пятидесятых», он появляется из тумана, чтобы сказать идущим на юг: «Готовьтесь, скоро начнется лед!»

Общая площадь, занимаемая дрейфующими морскими льдами в Южном океане в период их максимального развития, составляет около 20 млн. км². И если первые айсберги появляются в пятидесятых широтах, то кромку плавучего льда в октябре-ноябре – именно в эти месяцы начинается судоходство в антарктических водах – можно встретить чаще всего примерно на 60° ю. ш. Это далековато от берега. Причем ширина морского ледяного пояса в разных секторах Южного океана неодинакова. В целом она увеличивается от района моря Д’Юрвиля на запад к Антарктическому полуострову. Так, на 140° в. д. средняя ширина ледяного пояса – около 800 км, на 90° в. д. (море Дейвиса) – около 1000 км, на 10° в. д. (море Лазарева) – около 2100 км, и на 40° з. д. (море Уэдделла) – около 2300 км.

Море Уэдделла примыкает с востока к Антарктическому полуострову. А к западу от него, в морях Беллинсгаузена и Амундсена и в восточной части моря Росса, формируется Тихоокеанский ледяной массив. В июле 1985 г. ледокол «Владивосток», следовавший по 150° з. д. на выручку «Михаилу Сомову», прошел во льдах через этот массив около 1700 км. В октябре кромка льда в этом районе удаляется от берега на 2000 км. Таким образом, Антарктический полуостров, наиболее выступающая на север часть Антарктического континента, буквально обложен и с востока и с запада тяжелыми, «неходовыми», как говорят моряки-ледокольщики, льдами.

После встречи с первым айсбергом судно достигает кромки дрейфующих льдов примерно через двое суток. Как правило, льды в прикромочной зоне не представляют серьезного препятствия мореплавателям, и суда ледового класса пересекают ее почти не сбавляя хода.

В зависимости от направления ветра, его скорости, температуры воздуха, волнения океана характер льда в прикромочной зоне бывает различным. Английский полярный исследователь Х. Хердман выделил четыре основных типа кромки.

Штиль или слабый ветер в сочетании с низкой температурой воздуха – явление довольно редкое для океана в высоких широтах. Судно, следующее на юг, на протяжении 30-40 миль от края кромки встречает последовательно все первичные формы льда, от сала, ледяных игл, склянки до ниласа, затем появляются так называемые серые льды, блинчатые, кое-где разбавленные старыми льдами, вынесенными с юга.

При продолжительных ветрах южных румбов, в которых уже чувствуется ледяное дыхание Антарктиды, кромка льда представлена также первичными формами льда, порядком измельченными на волне и сбитыми ветром в отдельные полосы. Такая разорванная кромка смещается далеко на север, и общая сплоченность льдов уменьшается.

Ветры северных румбов несут тепло, снег. Первичные формы льда, слагающие кромку, начинают таять, ее граница смещается к югу, и теперь судно, добравшись до нее и встретив даже тертые и видавшие виды старые льды, начинает обходить полосы сплоченного льда, чтобы продолжить свой путь к югу.

Для ноября, когда судно подходит к кромке где-то в районе 60° ю. ш., наиболее характерен лед четвертого типа, который образуется, когда дуют «бравые весты» – сильные продолжительные ветры западных румбов. Они достаточно теплы, чтобы не вызывать образования молодого льда, достаточно сильны, чтобы волна, поднятая ими, неустанно дробила приносимые с юга «солидные» льды зимнего и осеннего происхождения. Работая, как гигантские меха, «бравые весты» приводят в движение всю северную окраину зоны дрейфующих льдов, куда отсасывается от побережья масса старых льдов. Кромка становится динамичной, обстановка меняется очень быстро, но сплоченные льды не образуют обширных, трудно проходимых для судов массивов.

Такова кромка, первые десятки миль в зоне дрейфующего льда. Дальше, ближе к берегу, лед становится толще, швы торосов пересекают поля ровного льда, которые особенно живописны у подножий неподвижных величественных айсбергов. Штиль, ослепительное солнце, царящее в девственно чистом голубом небе над этим ледяным безмолвием. И только вторжение судна в этот царственный мир нарушает его спокойствие. Тень корабля, перепрыгивая со льдины на льдину и ломаясь на торосах, надвигается на спящих тюленей. Морские леопарды, пробуждаясь от сна, злобно раскрывают пасти: «Кто посмел нарушить сон? Я здесь владыка!» Тюлени Уэдделла, увальни и сони, едва поднимают от снега голову, нехотя переворачиваются на другой бок и недоуменно смотрят на судно, проползающее в нескольких метрах от них. Пингвины разбегаются в стороны и исчезают в темных щелях разводий, затем выпрыгивают на льдины далеко от судна.

Так начинается наш путь через льды к побережью. Он может быть коротким, если нам удается найти лазейки среди ледяных полей. Иногда этих лазеек не бывает. Но, когда мы их находим, они, как правило, оказываются в традиционных местах. К сожалению, они существуют непродолжительное время и такие места у побережья Антарктиды можно сосчитать по пальцам.