Я преследую ее, несмотря на боль от моих травм, и хватаю, прежде чем она сможет уйти далеко. С яростным рычаниям она борется со мной и ей удается дважды ударить мою руку краем лезвия.

Жалящая боль расползлась там, где меня пронзил клинок, и я шиплю. Держа ее запястья, я прижал ее к стволу дерева и сжимал запястья, пока она не закричала. Окровавленный клинок, выскользнул из ее онемевших рук и  с глухим стуком упал на землю, покрытую  травой.

Прижимая ее спереди, я  изо всех сил придавил ее, чтобы не дать ей ударить меня коленом или не вырваться. Яд, покрывавший клинок во время атаки на меня ранее, ослабил меня, но я все еще намного сильнее ее.

Запоздало, я понимаю, что это слишком интимное положение, чтоб быть с человеком. Особенно с тем, кого Кахафура неправильно выбрала, как мою истинную пару.

Ее тепло просачивается в мою плоть, и она задыхается от борьбы, ее грудь вздымается и опадает , касаясь моей. Огонь погас, но лунный свет смягчает темноту. Ее глаза сверкают от гнева и неприязни.

Наши лица близко.

Слишком близко.

Андрасари запрещено спать с человеком. Но это не является чем-то необычным, ведь некоторые нарушили это правило. Переспать с человеком неестественно. Я никогда не считал ни одного из них привлекательным, потому что сделать это, означало бы рассматривать их, как равных и достойных моего внимания.

И все же, эта человеческая женщина - исключение. Моя реакция - отрицание. Она пахнет лесом и слегка потом. Уникальный аромат каждого существа напоминает их индивидуальность, а ее нежный, но с нотками решительности.

Ее теплое дыхание обдувает мою кожу, заставляя меня, пялиться на ее губы. Чужой голос в моей голове шепчет вопрос, который беспокоит меня.

Какие ее губы на вкус?

— Почему бы тебе не покончить с этим уже? — требует она, что беспокоит меня еще больше, потому что она просит меня осуществить мои больные мысли о поцелуе.

Нет, она хочет, чтобы я ускорил ее смерть. Она изо всех сил пытается продемонстрировать бесстрашие, но запах ее страха наполняет воздух между нами. И только под этим страхом есть обрывки похоти.

Эта человеческая женщина хочет меня.

Желание взять ее, сорвать одежду, прижать лицо между ее ног и вдыхать, одолевает меня сильнее, чем раньше.

Я отпустил ее, как будто ее плоть стала обжигающей, как если бы прикосновение к ней, было причиной этого нового демона обитающего в моем теле.

Мои крылья раскрываются за спиной, когда я меняюсь в своего дракона. Она остается там, где стоит, прижимаясь к стволу дерева, широко раскрыв глаза, рассматривая зверя перед ней.

Какой позор. Это ее единственный шанс: вырваться, спасти себя от моего гнева,убежать от меня. Она срывается, пытаясь спастись, но слишком поздно.

— Нет! — тревожно говорит она, когда я хватаю ее и взлетаю.

Она кричит. Ее бесполезные звуки умирают, когда мы поднимаемся над лесом, дрожь пронзает ее тело.

Она крепко прижимает мои когти к ее телу, как будто это помешает мне отпустить ее и позволить разбиться насмерть.

Несмотря на то, что ветер уносит ее мольбы о пощаде, я слышал ее просьбы, что бы я опустил ее вниз и отпустил. Я игнорирую ее.

Большинство Андрасари предпочитают летать, когда солнечная жара сильна. В теплое время года проводятся фестивали и празднования высоких температур, как благословение от Кахафуры. В Андрасари есть горы покрытые льдом, но мы редко переносим леденящую температуру. В отличие от региона, Сека, земля вечного льда и холода.

Я люблю летать ночью. Холодный ветер трепет крылья, прижимается к лицу и скользит вдоль чешуй. В ночное время тихо и спокойно, небо - нескончаемое пространство цвета индиго, которое пестрит огоньками.

Когда я был моложе, моя каха сказала, что эти небесные искры-  души умерших близких. Они были сохранены Кахафурой, чтобы избавить нас от отчаяния потерять кого-то, кого вы любили.

Возможно, именно поэтому я предпочитаю летать ночью. Это мой единственный шанс быть ближе к ней и тоха после всех этих лет.

Сверкающий огнями город приближается к нам. В центре возвышается шпиль Андрака. Я поддерживаю высоту над отмеченной дорогой скоростных воздушных крейсеров, мое отражение будто тень по бокам стеклянных зданий.

Приземляясь во внутреннем дворе Андрека, я освобождаю человека и меняюсь в свою первичную форму. Стража приближается к нам с вопросительным видом, а человеческая женщина прижимается ко мне, прежде чем вспоминает, что я тоже враг.

Она отдаляется, плечи сгорблины, руки по сторонам от тела в оборонительной позиции. Ее расширенные глаза мечутся вокруг, в страхе.

— Почему я здесь?

Больше не в уединении темного леса, я могу полностью ее оценить. Она не одета, как должен быть зевъет, и ее шея лишена ошейника собственника. Как она удалила его без разрешения своего хозяина?

— Для того, чтобы быть заключенной в тюрьму за свои преступления.

—  Какие преступления? — выплевывает она крича. Ее страх испаряется. Она - идеальный комок гнева.

— Вы отказались от своих обязанностей к вашему завъена и умышленно напали на члена службы Конай.

—  Я не рабыня. У меня никогда не было хозяина, чтобы отказаться.

 У нее никогда не было хозяина? Невозможно. Все люди являются либо собственностью Андрасары, либо работают, как рабы в независимости от способности служить Андрасару.

— Заберите ее в камеры, — приказываю я охранникам.

Я не получаю обычного удовлетворения от паники, искажающей черты лица человеческой женщины. Неприятное чувство пилит меня. Мой дракон ощетинился, когда охранники схватили ее за руки.

Никто другой не должен прикасаться к ней, кроме меня.

— У меня не было хозяина, у меня был опекун, — говорит она, и слезы наполняют ее глаза, когда она борется с охранниками, тянущими ее. — И я не отказалась от него. Он был убит.  

В тот момент, когда стража уводит женщину, напряжение в моем теле ослабевает, и мой разум проясняется.

Неприемлемо, сколько моего внимания поглотило ее присутствие. Когда  стою во дворе,  сомневаюсь в своем здравомыслии. О чем я думал,чтобы принести ее в Андрак.

Обвинения, которые я возложил на нее, наказываются смертью, которую я мог бы совершить в лесу без этой суеты.

Но если это правда, что она моя асафура, я не могу убить ее.

Так что же мне делать с ней? Я не хочу и не могу иметь человека, в качестве своей  пары.

Отгоняя свои мысли от печального образа и ее прощальных слов, я направляюсь к себе домой.

Когда принимал душ, размышлял об атаке на меня. Раннее сегодня ко мне подошел человек, оповестив меня, что Ронан хотел встретиться в лесу, чтобы «обсудить личное дело». Однако Ронан не появился. 

Вместо этого группа, вооруженная клинками руриум, покрытыми ядом, напала на меня. Людям не легко достать это оружие.  Когда группа столкнулась со мной, они казалось, не удивились моему присутствию. Они атаковали меня, как солдаты, получивший приказ.

Приказ, отданный кем? Это, конечно, не был Ронан. Генерал Ронан Койа был, как семья для меня. Он был близким другом моего тоха и скорбел о его смерти, как брат. Годы боли и страданий, которые я вынес в детстве под рукой Афата, были бы хуже без защиты Ронана.

Кто-то хочет, чтобы я умер. Без сомнения, люди. Думаю, что они почти преуспели. Кажется, я принимал восстания слишком легко. Довольный знанием, что их глупые, беспорядочные восстания будут раздавлены каблуком силы Андрасары.

Возможно, они приобрели лидера. Разумного, с доступом к опасному оружию.

Мое видение размывается, когда я одеваюсь. У меня закружилась голова. Быстро моргая, я опускаюсь на кровать. Внезапная усталость превращает мои конечности в свинец. У меня было длинное изменение в форме дракона, и я не ел некоторое время. Мое тело все еще исцеляется от нападения и сражается с ядом.