— Что с той землянкой, Дарси? — Тор внезапно вспомнил подругу своей девушки, которая была заложницей его брата. К его удивлению, иллюзия и на этот раз отреагировала.

— Она всё ещё связана со мной. Пока что так будет безопаснее. Но Джейн ты можешь успокоить. Я не планирую ей вредить.

— С чего это вдруг такая доброта и миролюбие?

— Считаешь, это подозрительно? Что ж, не буду тебя разочаровывать. У меня в этой истории свой интерес. И ты вскоре о нём узнаешь, не беспокойся.

— Если хоть кто-нибудь из моих друзей… — Угрожающе начал Одинсон, но был перебит:

— Ты сам примешь решение, Тор. Их судьба в твоих руках.

— Подонок! — Вдруг вскинулся Громовержец. — Ты же знаешь, что сейчас я не могу вернуться к друзьям, защитить их — а значит, я никак не могу быть уверенным, что ты не лжешь и землянам ничего не угрожает. На самом деле, ты можешь сейчас устроить что угодно!

Напускное безразличие иллюзии сменилось хорошо знакомым Тору озлобленным прищуром, и морок прошипел:

— Знаешь ли, твоё присутствие на Земле ничего не решает. Ты все равно не видишь дальше своего носа — тебе меня не распознать, и даже несмотря на это ты смеешь угрожать? Тебе кажется, что сейчас ты в выигрыше и можешь диктовать мне условия — так вот, это иллюзия, притом куда как более грубая, нежели мой морок. Тебе лучше сразу отказаться от этой идеи, мой тебе… дружеский… совет, — зло выплюнул Локи. — На этом, братец, пожалуй, и распрощаемся, пока я не пожалел, что обещал оставить Мидгард в покое. Ты как был неотёсанным хамом, так и остался.

Тор проглотил оскорбление, невольно до странности задетый колкими словами Локи. Вдруг вспомнилось, каким одиноким и покинутым он, всесильный Тор, себя ощущал, узнав о смерти отца. Как жалел, что нет рядом хитромудрого брата, готового помочь советом… Как не хотел принимать бремя правления, неизбежно сгружая его тяжесть и на плечи Джейн тоже… Всё это пронеслось в сознании Одинсона за какой-то миг, и он уже почти сказал:

— Локи, хорошо, что ты жив…

Однако в этот миг мираж растаял, и Тор не мог знать, слышал ли его непутёвый, противоречивый, но всё равно отчаянно любимый брат.

Десять дней прошли, как на иголках.

Во-первых, нам никто не звонил.

Во-вторых… Мои родители подкинули мне веселья.

Мы ничего не стали им рассказывать об истинных причинах нашего приезда, да и сложновато было бы, пожалуй, такое объяснить. Вместо этого, чтобы обосновать моё мрачное состояние духа, которое от мамы, разумеется, скрыть не удалось, я возьми да и брякни, что рассталась с парнем. «Нет, мам, не с Люком, уже с другим. Ты забыла, мам, с Люком мы давно уже не вместе, я же рассказывала.»

Ну и вот зря, зря, скажу я вам, я завела этот разговор. Стоит начать говорить с моей мамой об отношениях — и пиши пропало. В один момент вроде бы вполне нормальная женщина буквально срывается с катушек… и всё, не остановить бегущего бизона.

Мне прочитали целую лекцию о том, как всё было в её время. Потом мама плавно перешла на историю знакомства с папой, которую я и так знала наизусть (дословно!). И когда она с осторожностью и деликатностью мамонта в магазине люстр начала «намекать», что мне надо снова вернуться к Люку, ко мне в комнату очень вовремя постучала Джейн.

С одной стороны, я обрадовалась: пахло избавлением от нотации, с другой — маму могло это и не остановить.

Кто бы сомневался, что история пойдет по худшему сценарию?

Найдя в лице Фостер благодарного слушателя, мама излила на неё всю печальную историю того, как я в кои-то веки привезла домой нормального парня, но и то, оказывается, почти сразу с ним рассталась. А мы, как выяснилось, так мило смотрелись вместе! Так подходили друг другу! «Хотя, вы же понимаете, Джейн, моя девочка очень живая, а он такой спокойный, прямо противоположность, и очень представительный мужчина…»

На этом моменте чаша моего терпения переполнилась. Пришлось оборвать маму грубым: «Хватит!» и пригрозить, что я уеду в ту же секунду, если она не прекратит.

Ну и в конечном итоге на меня обиделась мама, за что меня почти сразу начала поедом есть совесть — и меня осуждала Джейн, которая НЕ понимала, что дать ей хоть малейшую зацепку, которая сможет привести подругу к пониманию того, КЕМ был Люк, я не вправе!

Это изрядно подпортило мне настроение, если его ещё было, куда портить.

От Локи никаких новостей не поступило. Он не снился, не возникал из воздуха и не слал писем из других миров… Смешно, знаю, я бы и сама не ответила, какого именно знака я от него ждала. Да и кем я ему была, чтобы давать мне знаки?..

Так — в обидах, волнении и нервозности — прошла почти неделя. Как сейчас помню, мы ужинали на веранде, я рассеянно гладила Блэка по чёрной шерсти, мама что-то тихонько рассказывала про своих подруг. На фоне тихонько бормотал телевизор. Как вдруг мама споткнулась на полуслове и уставилась в новый плазменный экран, предмет папиной гордости.

Мне его не было видно, так что я удивлённо обернулась.

Это были НОВОСТИ.

А в новостях показывали, как три огромных летающих махины, дымясь и полыхая, разваливаются и падают прямо на Вашингтон. По счастью, в основном, в реку.

Ничего не объяснялось. Редкие осмысленные кадры, которые чудом удавалось получить сотрудникам всевозможных СМИ, не складывались в картинку. Телевидение строило сотни предположений, одинаково невероятных, и что особенно злило, нашлись те, кто хотел и это по старой памяти списать на Локи. Но тут он был не виноват, я бы руку на отсечение дала.

Нам с Джейн было понятно немного больше, чем другим — например, мы знали, что странные махины вроде как относились к Щ.И.Т.у и назывались зубодробительно — Хелликарриеры.

Объясняло ли это, почему они упали с небес? Нет.

Стало ли что-то хоть капельку яснее, когда в газетах и на YouTube появился портрет некоего лохматого снайпера в маске, закрывавшей нижнюю половину лица?

Ровно наоборот.

Если честно, единственное, на что мы твёрдо знали ответ — почему нам до сих пор никто не позвонил.

Коротко говоря — как раз поэтому.

Мама хваталась за голову, папа за больное сердце, но главное, они забыли напрочь про меня и мою неудачную ложь. Хоть что-то хорошее…

Ценой невероятных волевых усилий нам удавалось сидеть на попе ровно и не рваться в Нью-Йорк к товарищам (даже если они вообще были бы там). Хоукай, помнится, сказал, отправляя нас сюда, что им некогда отвлекаться на нашу безопасность. И хотя вроде как ситуация изменилась, но это действительно было так, скудная моральная поддержка с нашей стороны вряд ли сейчас была именно тем, чего ребятам не хватало.

И мы даже не стали звонить им, понимая, что можем отвлечь их в самый неудачный момент. Если уж все возможные просмотренные боевики и научили меня чему-то, то именно этому. Ну и плюс личный опыт наложился — о да, я ещё помнила террористическую атаку на тот торговый центр.

Так что нам опять оставалось только ждать. Ждать пришлось долго. Наверное, ещё с неделю, если не десять дней. И вот где-то по их истечению наконец раздался звонок.

Но на видеосвязи вместо кого-то из Мстителей отразилось совершенно незнакомое нам лицо.

— День добрый, моё имя Росс, генерал Таддеус Росс, — представился этот седой, но далеко ещё не старый мужчина. — И мне необходимо поговорить со всеми, кто имеет отношение к Мстителям. Согласно имеющейся у меня информации, вы тесно связаны с их командой. Это так?

— Мы связаны с ними косвенно, сами мы не входим в команду, — осторожно ответила Джейн.

— Разумеется, нет, — улыбка на его лице смотрелась недоброй и вообще какой-то приклеенной. — Позвольте поинтересоваться, мисс Фостер, вы имеете возможность связаться с Тором Одинсоном?

И в этот момент моя интуиция прямо взвыла. Я пнула Джейн ногой, аккуратно и незаметно, не отрывая взгляда от экрана и благодушного (покамест) лица генерала на нём.

— Нет, по моему желанию я никак не могу с ним связаться, — то ли мой пинок возымел эффект, то ли интуиция Джейн была с моей солидарна, но она соврала, не моргнув глазом.