Я нервно сцепила руки. Кажется, от напряжения меня немного потряхивало, но отвлекаться на это было попросту некогда.

— В ту ночь ты, Тони, послал меня разбираться с Мандарином. Мне нужно было алиби. Поэтому я соврал вам, — Локи обвел Мстителей глазами. — И сейчас я вполне мог бы об этом умолчать, но я хочу, чтобы вы могли мне верить. Мандарин, который появлялся на видео — всего лишь актер! Его зовут Трэвор Слэттери. Расстрелов и подготовленных терактов — их не было. Это лишь театральные постановки, не более того. Ему платили за это сумасшедшие для актера суммы, и он играл, играл хорошо, почти гениально. Но меня ему, конечно, обдурить не удалось. Разбираться с ним мне было некогда, так что я просто подчинил его себе. Несуществующий Мандарин ныне работает на несуществующего Леннарта Люмьера, повинуясь моей воле и магии. Здание, которое я сжёг, было пустым.

Мстители явно были шокированы. Да что там, такого даже я не ожидала. Причём у меня было ощущение, что в этой части своего монолога Локи был абсолютно искренен.

— Это, естественно, много времени не заняло. И, закончив, я вызвал Радужный Мост, чтобы разрешить ситуацию, выхода из которой я не видел.

Я знал, что шанс просто умереть слишком велик. Я знал, что убийства Всеотца, как однажды мне сказала Дарси, я себе не прощу, и что вы мне его не простите тоже. И я знал, что Один поставил всех вас перед выбором, у которого нет хорошего решения. Для меня же выбора и вовсе не было. Но всё обернулось не так, как я ожидал.

О том, как проходил мой поединок , — он подчеркнул это слово, — с Одином, вы можете расспросить Хеймдалла. Мне вы ведь всё равно не поверите. А я, с вашего позволения, на этом закончу.

— Именно так мы и поступим, — кивнул Тор. Повинуясь его жесту, Огун и Вольштагг распахнули дверь, где обнаружилась Сиф — а я и не заметила, как она вышла — на руку которой опирался уже знакомый мне желтоглазый воин.

Сейчас, глядя на Стража Биврёста, мне уже и близко не пришло бы в голову, что он носит линзы. Даже смешно стало, когда я вспомнила об этом своём подозрении, возникшем при прошлом визите в Асгард. Боже… всего-то год прошел, но сейчас я с трудом узнавала в себе ту, прежнюю Дарси.

Хеймдалл осунулся, и сейчас его колдовские радужки выделялись еще больше. Капли пота прокладывали дорожки по вискам, убегая куда-то под воротник, и даже просто стоять ему было не так-то просто. Но от предложения сесть Страж, однако, отказался.

— Я буду краток, — зато вот голос у него был полон той же силы, что и всегда. — Именем моего усопшего Владыки, свидетельствую перед всеми вами, что присутствующий здесь Локи Лафейсон, называвший себя Повелителем Асгарда, присвоил себе имя, титул и власть ныне покойного Правителя. Я также подтверждаю, что Локи Лафейсон в действительности имел намерение убить Одина Всеотца, Владыки Асгарда…

Может быть, Хеймдалл и не собирался делать здесь драматическую паузу. Ему просто потребовалось перевести дух. Опершись о руку Сиф, он сделал несколько глубоких вдохов, пережидая, должно быть, особенно сильную вспышку боли. Но за те несколько секунд, которые он молчал, атмосфера в зале суда наэлектризовалась до предела, и виной тому был в кои-то веки совсем не Тор. Локи, на которого я рискнула бросить осторожный взгляд, выглядел безмятежным… Но кто знает, чего ему это стоило?

— Однако вместе с тем я свидетельствую, — продолжил Хеймдалл, справившись с приступом, — что поединок между Локи Лафейсоном и Одином Всеотцом был долгим, сложным и опасным. Я утверждаю, что победа Локи была следствием случайности и роковой ошибки Всеотца, из чего вытекает, что Локи не следует считать виновным в смерти Одина. Я также готов заявить, что Локи не злоумышлял против нашего мира. И я клянусь честью воина и благополучием Асгарда, что всё, сказанное мной только что — истинно и верно!

Пожалуй, от таких формулировок и у здорового человека голова бы закружилась, так что я не особенно удивилась, когда Хеймдалль, закончив свое короткое выступление, едва не упал. Но его нашлось, кому поддержать. Огун и Сиф вывели Стража из зала суда, Мстители же всё еще пытались осознать его загадочное заявление.

— Что ж, — наконец выдавил из себя Тор. — Я считаю, что мнение Стража было высказано недвусмысленно и чётко. Я верю мнению Хеймдалла, но, Локи, я вынужден просить тебя всё же описать произошедшее.

— И не проси, — неожиданно зло отказался Лафейсон, категорично мотнув головой. — Ты, брат, не поверишь, но я совершенно не желаю мысленно возвращаться в тот день.

— Не нужно, Тор, — подала голос сидящая рядом со мной Джейн, которая за весь суд не произнесла ни звука. — По мнению Хеймдалла, Локи не виновен в гибели Всеотца. А значит, тебе — всем вам! — не за что его судить, и у вас нет права требовать ответа.

Я обалдела во второй раз. Да у нас сегодня день сюрпризов! Тор, кажется, тоже выпал в мелкий осадок, но — вот люблю я Фостер за это! — если она что-то говорит, то с этим сложно поспорить.

Локи, зуб даю, был удивлен не меньше, судя по тому, как долго он смотрел на мою подругу. Но когда Лафейсон очнулся, то перевёл взгляд на меня, и этот его взгляд был странным. Он словно обещал мне долгий и трудный разговор, но почему-то это окрыляло почище известного энергетика. Я не сразу осознала даже — но вот потом дошло. Он был готов со мной говорить. И слушать. Ну… Во всяком случае хотелось бы в это верить. И да, я знаю, что вы думаете: да, йотун побери, я чёртов оптимист, и ничему меня жизнь не учит.

— Но кое-что, пожалуй, мне прояснить всё же стоит, — неожиданно добавил мой Бог, — чтобы дорисовать картинку до конца. Обсерватория ещё не успела окончательно обрушиться, когда я покинул Асгард — своими путями. Как я понимаю, по счастливой случайности Хеймдалл в последний миг сумел вызвать Тора, и уже почти неуправляемый Биврёст всё же забрал его с Земли. Возможно, мне стоило остаться… Это было бы благородно, — он усмехнулся, предвидя ироничное отношение Мстителей к такому заявлению из его уст, — но смерть Одина вовсе не была для меня… Пустяком. В душевном раздрае я вернулся на Землю, и, как оказалось, вовремя, чтобы помочь вам в борьбе против слишком много о себе возомнивших ничтожеств. Я был спокоен за Асгард, всё же там остался Тор… Порядком изменившийся Тор, которому я теперь доверял. И я считаю, что поступил единственным приемлемым в той ситуации образом.

Недолго воцарившуюся тишину прервал голос Энтони.

— Вопрос, перед которым мы сейчас стоим, — задумчиво изрек он, — вообще-то по-шекспировски прост: верить или не верить? Можем ли мы положиться на твои слова, Локи? Ты ведь не зря прозван Богом Лжи, — миллиардер встал с места и неспешно подошел к изображающему скульптуру Лафейсону, — и все мы имели прекрасную возможность убедиться, что ты вполне способен, как ни прискорбно это признавать, обвести нас вокруг пальца… Если это будет тебе выгодно. Почему, скажи на милость, и как мы должны тебе теперь доверять?

— Я ждал этого вопроса, — улыбка Локи была почти тёплой, — и ждал именно от тебя. Что ж… Мне нечего вам ответить. Да, в прошлом мы стояли по разные стороны баррикад. И да, по правде говоря, я не планировал открываться вам, и не сделал бы этого, если бы на Башню не напали. Но в сложившейся ситуации это было меньшее из зол. Теперь вы знаете всё о моём пребывании на Земле и о моём правлении в Асгарде. Всё, что мне остаётся сказать — я ни о чём не жалею, — я почему-то улыбнулась, услышав это, даже понимая, что, с большой долей вероятности, зря позволяю себе надеяться. — Что толку размышлять о том, что могло бы быть? Я долго пытался строить планы, но в итоге осознал, сколь они эфемерны. Я поступил так, как поступил. Верить или не верить — решать только вам. И, брат мой, — внезапно он обернулся к Тору и огорошил того неожиданным, — из тебя получится прекрасный Повелитель Асгарда. Не мне судить нашего отца, но я верю, ты превзойдёшь его.

— Ты откажешься от трона? — недоверчиво спросил Тор. И я видела подозрительность в его взгляде. Ну и, вообще-то, разделяла её.