- А ты что претендуешь? – он смотрел на меня со смешком, и я вдруг рассмеялся.

- Да. Как и ты только что.

- Кажется… нам будет хорошо вместе, Жан – Ми… - тихо сказал Гийом, - а теперь пойдем.

Я помрачнел. Перспектива оказаться на столе в «Карнавале» привлекала все меньше. К тому же заманивать туда было уже нечем.

- Он там будет?

- Кто?

- Ну, тот… мужчина… твой друг, будет в «Карнавале»? Или ты его даже не знаешь?

- Северин? Приятель… но я не знаю, будет ли он сегодня, - Леро погладил меня по лицу. - Хочешь с ним?

- Нет. И я не буду знакомиться со всеми твоими... приятелями. Ты кого из меня собираешься сделать?

- Уже сделал. Ты сам это сказал, - он положил руку мне на плечо. – Вставай. Мы сидим тут сорок минут. Конечно, если тебе…

- Уходите, - резко сказал я.

- Что?

- Гийом, я не буду мальчиком для ваших грязных вечеринок. Уходите. Уходи, Гийом.

- Но… - поэт засмеялся, - я… теперь должен уйти?

- Ну, хочешь, оставайся. Скоро будет ужин. Поужинаешь с нами. Папа в восторге от знакомства с тобой. Такое с ним редко бывает. Займет тебя беседой. Уверен, вы еще не обо всем поговорили.

- Я не голоден, - не скрывая досады, произнес Леро, и бросил книгу Симоне мне на колени.

Когда Гийом ушел, я поднялся к себе, и достал часы. Ощущая в руке приятную тяжесть «Бреге», я зачарованно трогал пальцем сказочный узор корпуса. С восторгом поднимал золотую крышечку. В сотый раз перечитывал надпись внутри, которую успел заучить наизусть, и уже жалел, что не отправился с Леро в «Карнавал». Я так и уснул, сжимая подарок жестокого любовника в ладони.

*****

В квартире Леро странно сочеталась антикварная мебель из бирманского палисандра и современные гарнитуры из дешевой сосны. Алые шелковые обои и африканские маски на стенах, вперемешку с чучелами животных, и даже какими – то костями, торчащими под потолком, наверное, претендующими на украшение. А бесчисленные канделябры из красного и черного стекла казались уже необходимой деталью в интерьере.

Я не сразу понял, что в углу стоит не стол, а рояль. На пыльной крышке были сложены стопки книг, газет, и пять или шесть одинаковых ваз бледно голубого цвета. Если Гийом и играл, то когда – то очень давно.

На каминной полке каждая пядь была заставлена статуэтками, гипсовыми бюстиками, брошенными перчатками, и листиками со стихами. На каком – нибудь обрывке могло оказаться одно слово, или целое стихотворение, так и не изданное, только потому, что однажды затерялось в голове Леро и его гостиной.

Я взял в руки что – то вроде небольшой глиняной трубки и немного повертел. Возможно, это был какой – то диковинный музыкальный инструмент названия, которого я не знал. Леро же не потрудился ответить, когда я спросил, и велел положить обратно.

Я вспомнил, как первый раз оказался в этой квартире. Мари на золотом диване, и обнаженного Леро под действием каннабиса. Теперь на нем были только я и Гийом, с бокалами серого марокканского вина, которые он слишком часто наполнял. Поэт пытался меня напоить, хотя я был достаточно пьян, чтобы творить любые глупости.

Несколько раз Гийом сокращал между нами расстояние настолько, что лишь собственная одежда отделяла нас друг от друга. Его руки оказывались на моих плечах, или он убирал прядь волос с лица, но словно дразнил этим. Потому что попытка его поцеловать, или прикоснуться каждый раз проваливалась. Гийом или смеялся, или мягко давал понять, что делать этого нельзя.

В какую - то минуту я не выдержал, потянул его за шею и поцеловал. Из фужера полилось вино, но я ничего не замечал, пытаясь удержать Леро, явно не намеревавшегося затягивать поцелуй.

- У тебя смешно получается… - он, смеясь, смотрел на меня.

- Ну, научи, чтобы не было смешно…

- Научить… чему мне тебя учить? – поэт погладил меня по щеке, и пальцем оттянул мою нижнюю губу. - Испортил новые брюки, и любимый диван…

- Гийом… я куплю тебе сотню брюк и диванов… От тебя так приятно пахнет… - прошептал я.

Глубокий горький аромат духов исходящий от кожи и одежды Леро, буквально сводил с ума.

- На папочкины деньги?

- Что? Какая… разница… - выдохнул я, наклоняясь к нему и пытаясь целовать, но мужчина отвернулся, подставляя моим хаотичным поцелуям шею.

- А если нравятся… эти вещи?

- Наверное, их можно почистить. Я оплачу счет… Гийом, умоляю, не будем об этом… сейчас…

Леро отодвинул меня, обрывая ласки, и опустил глаза на винные пятна.

- Хорошо не будем… Просто слижи вино, пока оно не впиталось, и продолжим…

Я улыбнулся, подумав, что поэт снова шутит, но он повторил.

- Но уже впи…

- Слизывай. С дивана… - добавил Леро, когда я склонился к нему.

Я посмотрел на мужчину. Гийом не смеялся, а на лице появилось уже знакомое выражение. Он не дал долго на него смотреть, и придавил мою голову вниз. Я проглотил остатки гордости, высунул язык, и провел по гладкой обивке, пропитанной марокканским вином.

Видимо этого было недостаточно, потому что Леро не разрешал подняться, и я еще несколько минут лизал розовое пятно на золотой ткани. Его пальцы на шее разжались, и я приподнял голову. Гийом взглядом показал мое место. Я сполз на пол, уже не решаясь на какие – то действия, без его разрешения.

- Ляг…

- Куда… лечь? – тихо спросил я.

- На пол.

Я лег на паркет, у его ног, но через секунду дернулся. Туфля Леро коснулась моего лица, потом губ, и пыталась врезаться между ними, пока я в оцепенении не позволил этого.

Я снова вспомнил вечер с Мари, и предложение Леро слизать кровь с порезанной ноги. Тогда я подумал, что это насмешка, или что – то чего я не понимаю. Но теперь я видел, что это не шутка, а какое - то извращенное удовольствие. И самое ужасное, я хотел доставить его сумасшедшему поэту.

Я начал сосать носок туфли, а Гийом медленно ласкал себя сквозь брюки.

- Сними, - хрипло попросил он.

Я привстал, чтобы расстегнуть ему штаны, но мужчина, смеясь, откинул меня ногой назад.

- Туфлю… дурачок…

Я с досадой сдул мешавшую прядь с лица и стащил ботинок. Леро остался босым. До этого я не понимал, почему он не терпит, такую необходимую вещь в гардеробе как носки. Теперь я мог предположить, что причина крылась в весьма своеобразных предпочтениях мужчины. Но лучше бы я не знал про этот маленький секрет.

И как он не натирает ноги, мелькнула в голове глупая мысль. Ее оборвал легкий пинок под ребра, наверное, за промедление. Я покраснел, наверное, первый раз не от смущения, а злости. Почему он позволял себе такое? Почему? Вероятно, это было написано у меня на лице, потом что Гийом отвернулся.

- Если что – то не устраивает, Мати, можешь уйти.

- Так же как в «Карнавале»? Ты…

- Ты надоел, художник. Или исполняй то, что мне нужно, или исчезни.

- Что нужно? Облизать тебе ноги? Что?! – нервно спросил я. - Почему нельзя заняться чем – то нормальным… Ну, более… нормальным?

Леро не отвечал, но я видел, что он теряет терпение, и в любую минуту готов вышвырнуть из квартиры. Не желая это проверять, я склонился к нему, и оставил несколько торопливых поцелуев на ступне. Леро выдохнул и подсказал, что делать дальше, надавливая на губы пальцами ног, пока я не позволил им скрыться во рту. Гийом смотрел на это, и расстегивал пуговицы на ширинке.

- Соси… да, пальцы, Жан – Ми... - добавил он раздраженно, потому что я, подумав о другом, снова приподнялся. Совершенно сбитый с толку я вернулся к прежним ласкам, не понимая, какое от них можно испытывать удовольствие.

Леро тихо постанывал, буквально сводя этим с ума, а его рука двигалась все быстрее. В моих брюках стало совсем тесно. Через минуту я не выдержал, и кончил, даже не успев к себе прикоснуться.

Переведя дыхание, я хотел продолжить ублажать любовника, но это было уже не нужно. Держа пустой бокал, Леро собирался наполнить его новым содержимым. Тело Гийома задергалось в мелких конвульсиях. Он громко застонал, в стекло брызнуло семя, и мужчина расслабленно откинулся на диване. Я хотел подняться с пола, но Гийом улыбаясь, подался ко мне и протянул бокал.

- Что… ты хочешь?

- Ну, ты же прекрасно понял… что, - он сплюнул на пальцы и потер мою щеку перепачканную обувью.

- Ты… что думаешь, я буду это… это делать? – едва сдерживая ярость, прошептал я.

- Ну, - он сделал вид что размышляет, - ты еще не давал повода думать иначе.

Я вышиб бокал из его руки. Раздался звон стекла. Следующими звуками были короткий удар, и вопли Гийома. Он зажимал нос рукой, а по пальцам лилась кровь.

- Нос! Ты сломал мне нос!!

- Не сломал…

Но Леро был другого мнения. Возможно, ему было виднее.

- Тебе нужно умыться.

- А тебе нужно убраться отсюда, кретин! Проклятье! Проклятье!!

Гийом метнулся в ванную комнату. Несколько минут до меня доносились его причитания. Потом все стихло, и Леро появился, с прижатым к лицу полотенцем.

- Дай посмотрю.

- Убирайся! - он сел в кресло, запрокинув голову, но сразу закашлялся, видимо кровь потекла в горло.

Я подошел к Леро, немного наклонил ему голову, разорвал носовой платок и запихнул в ноздрю свернутый лоскуток. Потом намочил холодной водой какую - то тряпку и налепил на переносицу.

- Очень мило... Сначала избил, а теперь заботишься, - прошипел Леро, когда я, начал стирать кровь с его лица.

- Могу продолжить, если что – то не нравится.

- Да мне больно… не трогай меня!! - Гийом попытался опрокинуться на диван, но я рывком поднял его обратно. - Решил поиздеваться? Я хочу лечь!

- Да. Поэтому будешь отдыхать так. Можешь даже поспать. Если не хочешь чтобы отек был еще больше, сиди пока!

Леро немного испуганно отодвинулся от меня, и заморгал.

-Ты… сломал… мне... нос.

- Так и будешь повторять это? И ты сам виноват.

- Да это была просто… шутка.

- Тогда может перестанешь, так шутить? И это не была шутка.

Я снял тряпку с его носа, чтобы снова намочить, и несколько секунд смотрел на Леро. Кажется по выражению моего лица, он понял, что лучше ему не глядеться в зеркало.

*****