- Я поставил, - я улыбнулся и бросил салфетку на стол. - Пойдем… он даже не заметит.

- Я сказал вам, а не только тебе.

- Мюн, пошли уже.

- Поздно. Леро, кажется, идет к нам. Нашел пару приятелей? - вздохнул Марсель, снова садясь.

- Если честно я с ними пришел…. - признался Гийом, кладя руки мне на плечи, и тоже усаживая на место. - Этьенн Датиль и Жюст или Огюст Крапонье, музыканты. Познакомился с ними на днях, до сих пор не могу отвязаться. Этьенн, даже пишет что - то стоящее. «Адам и Ева в Эдеме», или что – то вроде того… Я бы вам наиграл мелодию, но, кажется, все позабыл. Хотя нет вспомнил!

Он изобразил что – то невразумительное, но по - видимому остался очень доволен. Его волосы щекотали мое лицо, а на плечах, должны были остаться синяки от рук. Я попробовал их скинуть, но он сделал вид, что не заметил этого.

- А обнимал ты Этьенна или Жюста - Огюста?

- Сейчас я обнимаю тебя, - смеясь, сказал Леро. - Ты хотел уходить, Марсель?

- Да, но, Жан – Мишель, кажется, уговорил остаться, - не очень уверенно произнес Мюн, перехватывая мой беспокойный взгляд.

Вернувшись на прежнее место, Гийом сел закинув ногу на ногу. Брючина приподнялась, обнажив загоревшую щиколотку. Поэт категорически не признавал носков, и всегда щеголял по Парижу в одних туфлях, не обременяя себя такой мелочью как приличия. Если раньше кого – то еще шокировало такое поведение, сейчас уже никто не придавал значения маленькой причуде. Это не преступление, это Леро, смеялись парижане и прощали ему все.

Интересно, если бы он появился на публике голым… Моя мысль оборвалась, и меня бросило в жар. Чуть насмешливо глядя на меня Гийом покачивал своей хорошо начищенной туфлей. Я поспешно отвернулся, проклиная себя за слабость.

- А помнишь… ты позавчера встретил меня с Жеромом и Жюлем Андре в Опере? - обратился он к Мюну. - Помнишь Андре, Жан – Ми? Вы учились вместе.

- Конечно, кто не помнит кудрявого Жюля.

- Кудрявого? – не понял Гийом, но махнул рукой, пресекая пояснения Мюна. - Так вот Андре поведал нам забавную сплетню.

- Какую же?

- Сказал, что ты женишься на какой – то ужасной певичке, - закидывая в рот кусок остывшего мяса, сообщил Гийом.

Марсель посмотрел на меня. Я лишь помял в руке салфетку.

- Я, кажется, тоже ее слышал… но от Жан – Мишеля, - сказал Мюн почесав кончик носа.

На несколько секунд за столом воцарилась пауза. Гийом даже перестал жевать.

- Так это… правда, Жан - Мишель… Я подумал, что это шутка Андре… И на ком же? – медленно спросил Леро, прокручивая в голове совершенно неожиданную для него новость. Это был совершенный абсурд по двум причинам. Я не любил женщин, и любил его.

- На Энн Чеппер, она… - нехотя начал я, но Леро перебил.

- Чеппер? Актрисе? - протянул он, видимо вспоминая, - я видел ее несколько раз на сцене в «Волнут», нет, не в «Волнут», но где – то видел пару лет назад, и играла она до умиления отвратительно.

- Я бы удивился, если бы тебе понравилось. Ты всегда критикуешь хорошее, и восхищаешься плохим. Но она уже больше не играет. Ей запретил отец.

- А что он запретил тебе? - поинтересовался Леро, крутя бокал за ножку. В нем еще было вино, и оно отчаянно рисковало выплеснуться.

Марсель кашлянул.

- И когда свадьба? – вино все же выплеснулось, и кровавой лужицей расползлось по скатерти.

- В августе.

- В августе? - повторил он. – Через… четыре месяца… А ты мне собирался об этом сказать когда?

- Ты все равно не читаешь моих писем, Гийом. Да и я знал, что ты меня осудишь, поэтому не торопился.

Марсель снова неожиданно вспомнил, что ему пора уходить. Я довольно сильно пнул его под столом, но это больше не подействовало. Попрощавшись, он, чуть прихрамывая, оставил нас вдвоем.

*****

- Я уже думал твой пончик никогда не уйдет, - проворчал Леро, трогая изумрудный перстень на пальце. - Американская актриса надо же…

- Считаешь жениться неправильно?

Гийом откинулся на спинку стула, и несколько минут оглядывал зал. Мне стало смешно, неужели он обеспокоен, тем, что я всерьез увлекся женщиной. Пожалуй, даже раздосадован. Ревнует. И плохо это скрывает. Еще бы, я посмел думать о ком - то кроме него. Хотя, нет… осадил я себя, это не ревность, а эгоизм, он просто слишком привык к безответно влюбленному другу. Думаю, ему это даже нравится, поэтому быть для меня на втором месте показалось проявлением неуважения, или чего - то такого.

- Когда тебе двадцать лет, я считаю неправильно.

- Мне двадцать семь, - напомнил я.

- Мне тридцать четыре, и я об этом еще не задумываюсь.

- Мы познакомились, когда тебе было тридцать один, это было восемь лет назад. У тебя как - то иначе течет время? - усмехнулся я. - Ты стареешь Леро, пора бы подумать об этом.

- Да? – это мысль, похоже, его омрачила. - На сколько я выгляжу?

- На тридцать четыре, - попробовал я успокоить Леро, но, кажется, только вконец испортил настроение.

-И где вы познакомились… с Энн? – уже не скрывая раздражения, спросил Гийом.

- С Энн... В галерее, - немного помешкав, ответил я, - она хотела купить картину в подарок отцу.

- Купила?

- Нет… Ей ничего не понравилось. А у меня ей приглянулось только «Озеро»… «Небесное озеро»…Галбрейта. Она решила, что оно мое. Я не смог ее разочаровать.

Он рассмеялся.

- Ты разочаровал меня… Я тоже думал, что оно твое.

- Ну, извини. Где он, кстати, сейчас? Ты же знаешь, наверное? – осторожно спросил я.

Леро пожал плечами.

- Где - то на Сицилии. Иногда пишет, но… мы не особенно поддерживаем связь последние годы. А что... не хватает его?

- Ну, немного. Не хватает его советов, и спокойствия, - признался я, невольно вспоминая вечер, пять лет назад, которым оборвал нашу дружбу.

Опьяневший от нескольких бокалов, я полез к Шарлю. Сначала он, смеясь, пытался меня оттолкнуть, но я был настырен. И Галбрейт уступил. Поцелуев не было, только ничего не значащая ласка. Он прикрыл глаза, видимо, не желая на меня смотреть. Но уже через пару минут рука Шарля легла мне на затылок, и придавила к коленям.

Не знаю, кто из нас жалел об этом больше, но сожаление ничего не меняло. Если бы это был Гийом, мы бы легко переступили тот эпизод, но Галбрейт этого не мог.

Наши отношения постепенно сошли на нет. Я изредка встречал его в обществе Леро, или кого – нибудь из друзей, пока художник не уехал жить в Италию. И мне не хватало его, это было правдой.

- Шарль мой друг, я уже говорил. Почему тебя это беспокоит?

- Не беспокоит, просто всегда было интересно. Вы тесно общались. - Леро заказал себе кофе с корицей. - Так что ты там делал с Энн… у себя дома?

- Ничего не делал.

- Ну, разумеется…

- Я подарил ей Галбрейта … А потом Энн пригласила меня на обед.

- Очень мило, - улыбнулся Леро.

- Не смейся.

- И не думал, а после обеда ты, конечно, пригласил ее на ужин? Что вы ели?

- Она хорошая девушка, - сказал я глядя на Гийома.

- Я в этом и не сомневаюсь.

- Тогда откуда столько сарказма?

- А это не сарказм, Жан – Ми, это сожаление.

- И кого же тебе жаль меня или ее? – спросил я мрачно.

- Себя, разумеется. Придется утешать вас обоих, когда вы сделаете несчастными друг друга.

- Тебе как будто этого хочется.

- Мне просто надо свыкнуться с этой мыслью, - Гийом наполнил свой бокал слишком щедро, и вино перелилось через край, оставляя на скатерти причудливые узоры.

- А если ты ошибаешься, и мы будем вполне счастливы?

Он задумался.

- Маловероятно. Ты не любишь женщин.

- Конечно, не так как ты, но у меня были женщины.

- Я не говорил, что у тебя их не было, - возразил Гийом, - но это лишь случайный интерес. Ну, как у Галбрейта… с тобой.

Я застыл, и несколько секунд молчал.

- Он тебе что рассказал… – опустив глаза, произнес я.

Гийом издал короткий смешок и пригубил вина.

- Нет. Но это было видно по вам… Хотя, конечно, я не мог быть уверен.

- Мы… напились.

- Да не оправдывайся… мне все равно...

Ему не было все равно, но Леро бы этого никогда не признал. Он всегда нервничал из – за Шарля.

Принесли кофе. Корицы, наверное, не было, и ему в чашку бросили кружок лимона.

- Идиоты… - Гийом вынул лимон ложечкой, сделал глоток, чуть поморщился, и запил божоле. - В Динане, да?

- В Динане, - тихо ответил я, - хочешь что – то еще спросить об этом?

- Нет... - Леро скрестил руки на груди и смотрел на меня. – Знаешь, а если подумать, эта актриска подходящий вариант для тебя. Она глупа, миловидна, богата, что еще нужно для удачного брака?

- Она актриса, с чего ты взял, что она богата?

- Если это не так, Жан – Мишель, ты меня сильно разочаруешь. Эта было бы единственной разумной причиной в твоем случае.

- Она богата… вернее ее отец богат.

Леро улыбнулся.

- Ну, вот прекрасно. Она укрепит твои финансы, и прикроет от сплетен, которые о тебе ходят. Ну, если не прикроет, то хотя бы припудрит. Родит детишек, возможно, ты этого искренне хочешь. Я даже гарантирую тебе год счастливой жизни. Но после ты поймешь, что живешь с женщиной, которую не любишь, зависишь от ее отца и задыхаешься всей этой семейной рафинированной жизнью. К которой приспособлен еще меньше меня.

- Гийом, ты думаешь, я сейчас этого не понимаю? – я, смеясь, посмотрел на Леро. - Но люди не всегда женятся по любви… иногда их женят обстоятельства. И если мои пристрастия не нормальны, не хочу подчиняться только им. Не знаю, может для тебя будет странно, но я хочу жить как все.

- Думаешь, у тебя получиться? – подперев щеку кулаком, поинтересовался Леро. - Это же скучно.

- Не знаю, но я хотя бы попытаюсь.

Он хмыкнул.

- Хорошее желание. Если ты чем – то выделяешься из толпы это плохо, или для толпы, или для тебя.

- Леро, а тебе хорошо?

- Мне? – он пожал плечами. - Мне нравится моя жизнь. Никогда не знаю, где я окажусь завтра.

- Или с кем, - насмешливо добавил я.

- Да, мышонок… сейчас я с тобой, - медленно произнес он, глядя на меня. - Здесь становится слишком шумно. Переместимся к тебе, или ко мне?

- Каждый… к себе, Гийом.

- О… А что случилось? Весь вечер пытаешься от меня убежать. На тебя не похоже… обычно все наоборот.