Теперь я расплачивалась, что было чертовски больно. Болело так сильно, что я начинала чувствовать дурноту. Если и после лечения я бы чувствовала себя так же, не уверена, что в конечном итоге хотела бы довести дело до конца, потому что, опять же, я была эгоистичной коровой.

Я мучила саму себя и плакала, пока горло не начало жечь от переутомления и, наконец, провалилась в сон, где реальность расплывчата, а мои страхи под контролем. В конечном счете меня снова выбросило бы в мир правды, где я бы снова столкнулась с тем, что натворила при свете дня, от которого не могла скрыться. Мои глаза были настолько воспалены, что не было возможности открыть их. Ко мне пришло осознание того, что как только этот отвратительный солнечный свет достигнет зрачков, то они будут окончательно уничтожены, поэтому я положила подушку на голову и осталась в таком положении. Но, так как я находилась в глубине своей никчемности, мой разум предавал меня и начинал заново проигрывать день, проведенный с Воном. Когда же я попыталась выкинуть это из головы, в моем горле встал ком, боль от которого напоминала режущие лезвия. Прежде чем чертовы слезы полились снова, я отбросила подушку на пол и села, жмуря глаза в попытке избавиться от вспышек головокружения.

На часах было три минуты седьмого, и в моей комнате уже стояла невыносимая жара. Я выбралась из кровати, чтобы открыть окно и поймать утренний ветерок и тут же замерла как вкопанная, уставившись на записку, приклеенную к наружной раме окна.

Мое сердце билось очень медленно, а в горле образовалось острое чувство жжения, как только я заставила себя двигаться и прочесть слова.

« Никто не может изменить человека, но человек может стать причиной чьих-то изменений . Губка Боб Квадратные Штаны , м не очень жаль. Я буду у тебя в семь, чтобы забрать тебя. Будь готова или ты " Губка Боб "» .

В .

Это теперь моя новая любимая цитата. Навеки.

Я преодолела последние шаги до окна, открыла его и сорвала записку со стекла, чтобы добавить ее к другой цитате Губки Боба. Должно бать, он возвращался сюда среди ночи. Я желала видеть его, хотела извиниться за свою дерзость, отвратительное поведение, и в то же время хотелось заползти обратно в постель и позволить этому всему уйти. Так было бы лучше, но, как я сказала, я эгоистичная корова, любила его. Да, любила, была влюблена в него, и настолько зависима, что это ужасно плохо для нас обоих, но мне было все равно. Я буду нуждаться в нем все то время, пока он не оттолкнет меня, или же все то время, пока я буду в этом мире.

Итак, у меня было менее сорока пяти минут, чтобы избавиться от вчерашней отвратительной одежды, принять душ и подготовиться к вечеринке на пруду с Воном и его друзьями. Сегодня я собиралась жить на всю катушку, согласно третьему правилу Эйприл.

Я услышала, как грузовик Вона затормозил рядом с папиным, от чего я чуть не приложилась об стену. Перевозбуждение и нервозность — дьявольская смесь. Идея выскочить из дверей прямо к нему в объятья заставила меня широко улыбнуться, но памятуя, чем закончилась прошлая ночь, я не была уверена, как себя вести, поэтомунужно было выждать, следуя его примеру. Его реакция станет отправной точкой, в которую я бы окунулась с головой.

Я была у входной двери, когда он посту чал. Тогда я дрожащей рукой я потянулась к ручке, стараясь дышать максимально спокойно. Затем открыла дверь и расплылась в улыбке, когда увидела его в длинной белой футболке и простых серых шортах. Его взгляд блуждал по моему лицу, а затем, уже более откровенно, по телу.

Сегодня я последовала бесстыдству Эйприл и надела топ от бикини с джинсовыми шортами, а влажные волосы собрала в неряшливый пучок. Я ни глупа, ни наивна, я знала, что хорошо выгляжу, да и хотела выглядить хорошо. По широкой улыбке на лице Вона мне показалось, что ему понравилось. Так, словно ему в самом деле нравилось то, что он видел.

— У тебя есть рубашка? — Он продолжал улыбаться, в то время как моя улыбка сошла.

— Для чего? — Я посмотрела вниз, рассматривая свой внешний вид, и вдруг начала сожалеть о своем беззастенчивом выборе полуобнаженности. — Я могу пойти и взять ее. Просто дай мне секунду.

Я уже собиралась развернуться, когда он схватил меня за руку и притянул к себе, от чего я упала к нему в руки. Изящество — явно не мой конек, плюс мое лицо начало пылать, когда я захихикала.

Вон обнял меня за талию, его раскрытая ладонь легла мне на обнаженную поясницу. Ощущалось это так интимно, что вся моя печаль вмиг рассеялась.

— Блу, мне очень нравится... это, — сказал он хриплым голосом, щекочущим мне шею, пока пальцами слегка поглаживал вверх-вниз кожу моего бедра. — Но давай все же вернемся в твою комнату.

Его подшучивание заставило меня рассмеяться

— А как же пруд и твои друзья?

— К черту пруд и моих друзей. Сейчас я хочу, чтобы ты была только моей.

Не могла удержаться, чтобы не схватиться его за край футболки, потому что, без шуток, колени у меня тряслись, как желе. Я знала, что он шутит, ну ладно, наполовину шутит, и все же не была уверена, что именно предпочла бы, потому что под его взглядом таяла словно воск.

Несмотря на это, внутренняя война привела к мирному договору, когда голос Эйприл пролетел через лужайку и проник прямо в саму мою сущность.

— Оу, как мило и отвратительно. Почему бы вам не уединиться? — с визгом произнесла Эйприл, сморщив лицо, но, могу точно сказать, что она хотела бы широко улыбнуться.

Я отстранилась от груди Вона, но он так и не выпустил мою талию из рук, а я на самом деле и не была против. Нисколько.

— Я пытаюсь, — пробурчал Вон, а я сильно прикусила губу, пытаясь не рассмеяться. Картер подмигнул нам и кивнул головой. Какой же он мальчишка.

— Все готовы? — спросил он.

Вон посмотрел на меня, а я широко улыбнулась, кивнув в ответ на его хихиканье.

— Ага, поехали уже. Хотя я, пожалуй, поеду на своем грузовике.

Картер прыснул от смеха.

— Ясен пень! — ответил он, качая головой.

Эйприл смеялась, перепрыгивая через мальчишек, чтобы обнять меня, и только тогда я увидела, что она держала в руках видеокамеру. Она обняла меня так чертовски сильно, что я не могла душать. Тогда она прошептала:

— Мне так повезло, нам нужно поговорить.

Затем она отошла и снова взяла Картера за руку. Я так рада, что у нее появился парень и она нашла свое счастье. Эйприл заботилась обо мне с тех самых пор, как я переехала сюда, и я волновалась, что ограждала ее от возможности жить своей жизнью, потому как она была из тех девчонок, кто должен быть в самой гуще событий.

Я закрыла за собой дверь и попыталась оттолкнуть мысль о Бенни, который сегодня остался дома с отцом. Много времени не прошло бы, прежде чем отец проснулся и отправился проведать маму, и если бы он увидел, что я ушла, а Бенни дома, то взял бы его с собой. Это не означало, что Бенни не желал видеть маму, напротив, он всегда хотел ее видеть. Просто каждый раз, когда он ходил туда, он возвращался обиженным и разочарованным, что она не знала о его существовании. Это разбивало сердце.

Не-а. Не начинай, не думай об этом. Просто продолжай думать о том, как прекрасно ощущается рука Вона на бедре, как чудесно будет сегодня повеселиться, поплавать и побыть свободной. Я продолжала идти и позволила Вону по-джентльменски открыть для меня дверь грузовика. Он быстро развернулся, нахально шлепнув меня по заднице, от чего я подпрыгнула... на данный момент это стало уже почти традицией.

Сегодня будет незабываемый день. Мы не говорили о прошлом вечере, и я чувствовала облегчение от того, что он позволил мне воспользоваться своим правом на отказ от ответа, фактически не используя его. Я бы хотела задуматься над его использованием прошлой ночью, тогда, возможно... стоп, не начинай это.