— Ну давай же! — зашептала она, потянув любовника на себя. — Или ты устал? Клянусь Шантэ, ты никак не можешь поднять свое копье, чтобы поразить цель!

— Нет, я всего лишь…

— Пустяки, милый. Хочешь, я помогу тебе? — Каста кончиками пальцев нежно провела по обмякшему мужскому достоинству Кувлада.

— Это все вино, — Кувлад вдруг перекатился на постели, встал, накинул расшитый халат. — Прости, милая. Я выпил слишком много вина сегодня.

— У нас еще много времени, — Каста игриво улыбнулась, тряхнула своей пышной светлой шевелюрой, похлопала ладонью по ложу рядом с собой. — Все можно исправить.

— Прости. Я должен покинуть тебя… ненадолго. Я вернусь, и мы продолжим.

— Как хочешь, любовь моя.

Кувлад исчез за тяжелой драпировкой, скрывающей дверь в опочивальню. Каста откинулась на подушки, закрыла глаза. Неудовлетворенное тело требовало разрядки, низ живота наполнился мучительной тяжестью. Вздохнув, Каста положила ладонь на живот, потом ниже, на промежность, почувствовала, как по телу пробежала дрожь, но тут же одернула руку — сама мысль о том, что она добьется освобождения таким способом здесь, в постели Кувлада, показалась ей унизительной. Лучше подождать, может быть, ее хозяин вернется, осознав, что оскорбляет ее и все же доставит ей необходимое удовлетворение. Немного подождать, расслабиться. Даже можно поспать. У нее был такой тяжелый день, что короткий сон просто необходим. Час или два сна. Время еще есть, галера уходит на заре. Кувлад разбудит ее, когда вернется, и она все же получит от него удовлетворение.

Или он больше не любит ее?

Каста тряхнула головой. Огоньки светильников начали выпускать длинные световые нити, глаза слипались сами собой. Ей хотелось дождаться Кувлада. Но еще больше хотелось спать. Когда он еще вернется, этот мальчишка? Некстати он пил вино, совсем некстати. Она ожидала совсем другой ночи. Нет — так нет, в ее жизни бывали и большие разочарования. Нечего злиться на Кувлада, лучше поспать. Совсем немного.

Тулькан стоял, повернувшись к ней спиной. Она могла слышать его хриплое дыхание, и ей показалось странным, что орк еще жив. Ведь, там во рвах он умер — она эта видела. Старый могильщик похоронил его. Почему же он пришел к ней?

— Женщина много спать, — сказал Тулькан, не оборачиваясь. — Нельзя спать. Враг близко. Найти Динче.

— Зачем мне Динче? — спросила она.

— Затем, что женщина говорить с Динче. Очень важно. Женщина должен знать.

— Что знать?

— Камень Айвари. Женщина ходить к Динче. Динче сказать, что делать.

— Я не понимаю тебя, Тулькан.

— Глупый женщина! — Орк засмеялся лающим смехом. — Моя умирать. Никто не помогать женщина. Камень Айвари. Шенай-эшган-рох-аммар-денна!

— Что это значит?

— Это значит: «Ты женщина с душой воителя». Динче объяснить. Но уже поздно. Твоя не попадать к Динче.

— Почему?

— Твоя сейчас просыпаться.

— Тулькан?

— Каста!

Она открыла глаза. Рядом с постелью стояли два стражника в позолоченных доспехах с эмблемой Священного Легиона. Один из них, постарше, держал в руке свиток папируса и жезл из слоновой кости. Стражник помоложе с видимым удовольствием разглядывал обнаженную Касту. Еще двое воинов стояли у входа в спальню и тоже бесцеремонно глазели на нее.

— Ты — Каста, селтонка из Церуния, бывшая рабыня и собственность ланисты Дерака, которую еще зовут Кастой-Амазонкой, воительница из цирка, — сказал старший и коснулся ее плеча своим жезлом. — Одевайся, ты пойдешь с нами.

— Куда? — Девушка натянула на себя простыню, чтобы прикрыться от слишком откровенных взглядов легионеров.

— В Дом Закона. Ты совершила убийство свободного гражданина, и за это предстанешь перед судом.

— Я защищалась! — воскликнула Каста, прекрасно осознавая, что легионеры не верят ни единому ее слову.

— Это неважно. Иди за нами и помни, что за сопротивление страже Бога тебя ждет смерть.

Сопротивляться, драться со стражей, с горечью подумала Каста — чем? Из всех ее вещей при ней только амулет с прядкой Элеа. Ах, Кувлад, Кувлад! Вот почему у тебя был такой взгляд ночью, вот почему ты не мог показать себя мужчиной!

Мужчиной? Кувлад — мужчина?!

Она захохотала. Пожилой легионер нахмурился, спросил, почему она смеется.

— Четверо вооруженных воинов пришли арестовать голую девчонку, разве это не смешно? — сказала Каста. — Так и будете на меня таращиться, или дадите одеться?

По знаку пожилого один из легионеров бросил к ее ногам светло-зеленую шелковую тунику и сандалии. Каста узнала одежду из своего мешка. Значит, подонок Кувлад уже отдал ее пожитки страже.

— А где хозяин дома? — спросила она начальника стражников.

— Он не пожелал идти с нами. Это его право.

— Жаль, — сказала Каста, завязывая ремешки правой сандалии. — Когда-то я считала его своим возлюбленным. Хотелось бы сказать ему на прощание, кто он такой.

— Он сможет навестить тебя в Башне Молчания.

— Не стоит. — Каста встала, набросила на себя тунику, посмотрела пожилому стражнику прямо в глаза. — Иногда крыс и червей лицезреть приятнее, чем тех, кто когда-то был тебе дорог.

Солнце над Дарнатом поднялось уже высоко, когда Самедьяр постучал в ворота роскошного особняка купца Узмая в Храмовом квартале. Ворота открыл раб-привратник и тут же провел Самедьяра в огромный тенистый сад, где хозяин дома после полуденной трапезы нежился в бассейне.

В саду два раба встретили Самедьяра, омыли ему ноги и предложили переодеться в свежую тунику из тонкого белого хлопка, а также окропили гостя благовониями. После пыльных и душных улиц Дарната переодевание в чистую одежду стало настоящим удовольствием. Приведя себя в порядок, Самедьяр по дорожке, мощеной мраморными плитами, направился к бассейну. Узмай медленно плавал на спине, выставив из чистейшей голубоватой воды свое огромное волосатое брюхо. Две молоденькие рабыни-афаристанки, облаченные только в узенькие набедренные повязки, стояли на бортике бассейна, ожидая, когда их хозяин выйдет из воды, чтобы подать ему полотенце и бокал с шербетом. Самедьяр скользнул взглядом по афаристанкам, оценил их безупречные соблазнительные формы и перевел взгляд на Узмая, который к этому моменту заметил гостя.

— Мой друг! — Узмай помахал молодому человеку рукой. — Добро пожаловать в мой скромный дом. Освежись, если у тебя к тому есть желание.

— Благодарю, господин, но я лучше подожду вас здесь.

— Однако, как сегодня жарко! — Узмай нырнул, выплыл, отдуваясь и фыркая, как бегемот. — Не вылезал бы из бассейна, клянусь грудями Куа! Ты принес мне хорошие новости, друг мой?

— Более чем хорошие, господин.

— О Игерабал! — Узмай в несколько гребков доплыл до мраморной лестницы, выбрался из бассейна. Вытер полотенцем лицо, знаком велел рабыням удалиться. — Выкладывай!

— Я разговаривал с самим владыкой Ашраном, и он принял деньги и сообщил мне, что шофет готов принять его план.

— Верно ли?

— Истинно так, господин. Ашран не станет лгать. Божественный шофет так влюблен в вашу дочь, что готов сделать все, лишь бы добиться ее благосклонности.

— И я действительно стану Сыном Моря?

— В самое ближайшее время, господин.

— Благодарение Игерабалу! Знали бы отец мой и мать, что однажды их сын вознесется так высоко! — Узмай вознес взгляд к небу. — А заказ на строительство новых кораблей?

— Он уже почти готов. Ашран убедил государя взять кредит у богатых купцов Дарната, и шофет согласился.

— Повтори еще раз! О, твои слова звучат нежной музыкой для моего слуха! Сколько судов собрался заказать светлейший шофет?

— Пока неизвестно. Но я кое-что узнал у придворных. За небольшое вознаграждение они сообщили по большому секрету, что назревает война с сабейскими пиратами. А это значит, что светлейшему шофету понадобится много кораблей. Стоимостью в тысячи саккаров.