— Какие хорошие вести ты сегодня принес! Воистину, ты просто вестник удачи. Я прикажу щедро наградить тебя.

— Я старался не ради награды.

— Знаю, ты лучший мой друг, Самедьяр. Я тебе очень благодарен. — Узмай ласково потрепал молодого человека по плечу. — Иногда я отношусь к тебе, как к сыну. Это честь для меня — иметь такого друга.

— Во власти господина сделать так, чтобы я стал ему больше, чем сын. Чтобы я стал его зятем.

— Ах, друг мой! — Узмай поморщился. — Ты опять об этом! Ты же знаешь, что сам шофет…

— Шофет не сможет жениться на прекрасной Шеммер-Та-Нат. Его страсть пройдет. А я готов жениться хоть завтра.

— Я бы с радостью благословил вас, Самедьяр. Но Шеммер-Та-Нат не согласится выйти за тебя замуж. Ты ведь говорил с ней, не так ли?

— Говорил.

— И что же?

— Она отказала.

— Вот видишь! — Узмай сокрушенно покачал головой, почмокал толстыми губами. — Моя дочь не любит тебя.

— Верно. Она никого не любит, кроме этого мерзкого раба Леодана.

— Что я могу поделать? Моя дочь очень им дорожит, а я не привык ни в чем отказывать моей девочке. Этот смазливый никчемный мальчишка и мне, как кость в горле. Но я ничего не могу сделать. Дочка никогда не согласится расстаться с этим сыном свиньи и ишака. С тех пор, как умерла моя жена — да упокоит среброглазый Шеш ее светлую душу! — Шеммер-Та-Нат ни на день не расстается с Леоданом. Этот женоподобный чохи[1] для нее дороже всех женихов Дарната, вместе взятых. Я ведь не раз пробовал уговорить ее, но она даже не хотела меня слушать, избалованная девчонка! Последние два года я этого проклятого дорийца даже на рынок не могу послать без ее позволения.

— Теперь, когда сам шофет склонил свое светлое око к вашей дочери, у нас есть возможность избавиться от негодного раба.

— Нет, — решительно сказал Узмай, которому начал надоедать этот разговор. — Шеммер-Та-Нат нравом в меня, упрямая, как мул. Для нее легче расстаться со мной, с этим домом, со всеми сокровищами, которые у нее есть, чем с этим сыном непохороненного отца. Она и во дворец шофета его возьмет с собой. Малый так смахивает на евнуха, что его даже не придется кастрировать. А шофет, судя по тому, что я знаю, так влюблен в мою дочь, что не откажет ей в этой прихоти. Клянусь ликом и ладонями Куа, я не понимаю, в чем здесь дело. Может, это черное колдовство?

— Тогда стоит переговорить с жрецами: может, этот женоподобный дориец и в самом деле…

— У тебя что, дыня вместо головы? На нас упал высочайший взор Солнца из Дома Солнца: сама Куа внушила молодому шофету любовь к моей дочери. Представляешь, что случится, если пойдут разговоры о ворожбе? Государь сразу охладеет к Шеммер-Та-Нат. А я впаду в немилость. Колдовство в доме Узмая! Хуже и придумать ничего нельзя. Нет, эта идея не годится. Надо придумать что-нибудь другое.

— Дориец может просто исчезнуть.

— Куда? Посадить его на корабль и отправить куда подальше? Дочь меня со света сживет.

— Он может умереть. Все мы смертны. А Шеммер-Та-Нат погорюет и смирится.

— Убить раба? — Узмай с интересом посмотрел на Самедьяра. — Уж не ты ли собрался перерезать ему горло?

— Зачем же? Есть хорошие законы. Например, есть закон о рабе, обокравшем своего господина.

— Ты смешишь меня, Самедьяр. У Леодана не достанет духу что-нибудь украсть. Он живет в этом доме с самого рождения и за эти годы даже яблоко без спроса с дерева не сорвал.

— Кражу можно подстроить. А там поди докажи, что негодный раб на самом деле невиновен.

— Это мысль! — Узмай испытующе посмотрел на молодого человека. — А ты редкий подлец, Самедьяр. Я бы не додумался до такой подлости.

— Всего лишь несчастный влюбленный, который в отчаянии пытается придумать для себя любой способ добиться взаимности. И потом, я хочу, чтобы милость шофета не оставила вашу дочь.

— О чем это ты?

— Вы сказали, что Шеммер-Та-Нат захочет взять Леодана с собой во дворец. Конечно, этот жалкий раб так смешон и нелеп, что никому не придет в голову подозревать между ним и вашей дочерью какую-то тайную связь. Однако наш юный государь так ревнив…

Узмай вздрогнул. Он понял, что это предупреждение. Что Самедьяр устал ждать и готов пойти на любые шаги, лишь бы заполучить его дочь в жены. О любви Самедьяра к дочери купец знал давно. Парень-то и появился в его доме, как один из многочисленных ухажеров красавицы Шеммер-Та-Нат. И вот уже почти год ходит сюда чуть ли не каждый день. Подобострастен и почтителен до слащавости — слаще халвы. Узмай понимал, что этот молодой офицер Священного Легиона водит с ним дружбу исключительно из-за Шеммер-Та-Нат. Однако это не смущало купца — Узмай был даже по дарнатским меркам очень богат, а ничто так не стирает сословные границы, как деньги. Но главное, этот юноша безумно влюблен, и влюблен в его дочь. Так что Узмай не стесняясь использовал расположение юноши в своих интересах. Самедьяр не раз оказывал ему важные услуги. Откуда бы Узмай узнавал о том, что творится во дворце Повелителя Моря, если бы не Самедьяр? Именно в голове Самедьяра возник план использовать неожиданный интерес шофета к купеческой дочери для возвышения Узмая. Ревновать к шофету? Пустое занятие. Шофет — двойник Солнца на земле, но вот жениться на купеческой дочке не сможет никогда. А Самедьяр сможет и женится, когда шофету наскучит новая любовница. Может, после знакомства с опочивальней государя и Шеммер-Та-Нат станет посговорчивей. Самедьяр, понятное дело, старался для себя, но купец оценил ум, хитрость и беспринципность парня. Если этот план осуществится, все будут довольны — Узмай станет ну очень важным вельможей и положит в карман тысячи саккаров, Самедьяр же женится на любимой женщине и станет зятем самого Сына Моря. Для простого сотника Легиона откроются просто заоблачные перспективы. Только шофет не получит ничего, кроме мимолетного удовольствия, к которому так стремится — впрочем, большего он и не желает. Любовь иногда и в самом деле бывает бескорыстной. Теперь слова молодого человека встревожили купца. Все его грандиозные планы могут сорваться из-за непонятной привязанности дочери к дорийскому рабу — женоподобному, глупому и ленивому.

— И как же ты намерен исполнить этот план? — поинтересовался Узмай. — Шеммер-Та-Нат все время держит Леодана при себе. Девчонка вбила себе в голову, что этот миловидный мальчишка — ее живой талисман. Она никогда не поверит, что Леодан что-нибудь у нее украл. И зачем ему воровать? Он и так благодаря моей дочери живет в царской роскоши, хотя, будь моя воля, я бы давно продал ему какому-нибудь любителю красивых мальчиков. Ты должен признать — Леодан красив и хорошо воспитан. За него заплатили бы хорошие деньги.

— Он может что-нибудь украсть у вас, господин. Он ведь обожает дорогие безделушки.

— Что именно?

— Что-нибудь очень ценное. Дорогую вещь, которая может его привлечь. Редкую драгоценность, например. Такую, которую очень легко опознать. Остальное я беру на себя.

— Ты хочешь подбросить ему эту вещицу? — Узмай начал теребить крашеную хной бороду. — А если дочка нам не поверит?

— Главное, чтобы судья поверил. Согласны, господин?

— Честно говоря, этот раб мне очень дорого обходится. Шеммер-Та-Нат тратит кучу денег на него. — Узмай исподлобья посмотрел на собеседника. — Пожалуй, стоит попробовать. Сказать по совести, мне жалко этого мальчишку, хотя толку от него никакого. Он неплохо поет и играет на цитре — вот и все, что он умеет. Я терплю его, потому что моя покойная жена любила его, и дочь считает, что он послан в наш дом богами… Так жестоко с ним поступить! Но ты прав. Нельзя позволить никчемному рабу погубить мое и твое счастье — и счастье моей доченьки тоже. Только, боги свидетели, мне жаль этого парнишку. Моя жена осудила бы меня, если я причинил бы ему зло. Так что я как бы согласен на твое предложение, Самедьяр, но, во имя Игерабала, делай все сам!

— «Ври больше, старый притворщик, я-то знаю, почему ты до сих пор не освободился от этого дорийского щенка, — подумал Самедьяр, глядя на сокрушающегося Узмая. — Бьюсь об заклад, что дорийский красавчик ублажает тебя в постели и делает это уже не один год! Кого ты хочешь обмануть, Узмай? Тебе самому не хочется избавляться от него, клянусь светлым ликом Шеша!»